двумя вопросами:
— Борис Сергеевич, как воевать с магами смерти и насколько по времени хватит защиты в таких артефактах? — расстегнув рубашку, показал цепочку с тремя дубовыми амулетами.
Подорожников снова улыбнулся снисходительно, ответив, к сожалению, совсем не то, что мне нужно было:
— Гаврила Петрович, маги смерти все состоят на учёте. У каждого из них индивидуальный почерк силы. Если один из них начнёт войну, он подпишет себе смертный приговор!
— Если бы я хотел услышать от вас информационную сводку, я бы так и задал вопрос! — не сдержавшись рявкнул я на лекаря, — у меня там мои люди! Сколько у них есть времени?
Только сейчас, кажется, до Подорожникова стала доходить вся серьёзность ситуации.
— Такая связка позволит пережить или одно площадное заклинание, либо три медиарных или девять индивидуально направленных, — попытался пояснить он.
— Площадное и медиарное — это сколько? — настороженно уточнил незнакомые для себя и Михаила понятия.
— Площадь покрытия равная двум футбольным полям и одному.
— Спаси нас Комаро и великая кровь, — пробормотал я в ужасе. — Какой период отката между такими техниками?
— Минут десять, — краснея и заикаясь, пробормотал Подорожников, не в силах оторвать взгляд от методично снимающей с себя одежду Тильды.
— Три из них мы уже потеряли, — я пощёлкал пальцами перед носом загипнотизированного стриптизом лекаря. — Оружие? Что их берёт?
— Всё берёт, но они обычно бьют издали, хорошо замаскировавшись.
Вот это была первая хорошая новость за это утро. Я вынул из внутреннего кармана свитки переноса в школу. Своих людей я в обиду не дам, Комаро и Кровь мне в помощь!
— Я с тобой! Я с вами! — прозвучало одновременно от Тильды и Подорожникова.
— Что? — картинно возмутилась Тиль, воинственно сверкнув глазами, — на оргию не успела, так хоть в войнушке поучаствую.
Пока подруга покрывалась чешуйками камуфляжной расцветки, лекарь не мог отвести от неё взгляда.
— Я засвидетельствую почерк мага и подлечу раненных, но с того света только маг жизни сможет вернуть, — развёл руками Подорожников.
— У нас есть свой, — пробормотал я тихо, раздавая союзникам свитки переноса, — главное — успеть!
Хвала Комаро, в этот раз свитки сработали как надо. Два перехода заняли у нас ещё часть драгоценного времени. Выкинуло нас у Малых Трясинок.
— ***… Твою мать!…*** — было самым культурным из того, что от меня услышали. Триста гражданских теоретически могли попасть под удар, а я о них даже не подумал! Сука! Привык жить один на краю географии, великий и ужасный, а здесь всё не так!
Стоп! Край! Точно!
— Паук, скажи, что у нас есть лодки, катера, да что угодно и вы начали вывоз гражданских куда-то на просторы Ладожского озера! — я мысленно молился Комаро и Крови, ожидая ответа. Могильника из верующих мне ещё здесь не хватало.
— Так точно, ваше благородие! — отозвался командир кровников. — Временная база на Валааме. Трясинки в процессе эвакуации, курсантов везут сюда. На территории школы свитки не работают. — Голос командира стал будто бы извиняющимся, — правда, мы изрядно проредили запасы свитков переноса. Шутка ли, почти три с половиной сотни душ…
Я облегченно выдохнул. Пусть лучше деньгами.
— Где обнаружили мага? Сколько у нас времени?
— Со стороны Лахденпохья идёт тем же путём, что группа Маркуса. Ориентировочное время до удара — полчаса.
Подорожников переминался с ноги на ногу, не понимая, почему мы при такой спешке, вдруг остановились посреди леса у незнакомой деревеньки.
— Как обнаружили? — продолжал выспрашивать нужную информацию.
— Наши ребятки трижды попали под смерч смерти, но так и не поняли, откуда шёл удар. Пришлось использовать свитки и возвращаться в школу.
Вот это правильно. Кланников у меня и так не хватает, чтобы они ещё занимались самоубийственным героизмом. Тактическое отступление для перегруппировки — самое верное решение. Тем более, мне будет легче защищать всех в одном месте. Есть у меня одна идея, надо только остальных в безопасное место отправить.
— Гаврила Петрович, чего же мы ждём? Время уходит! — встрял Подорожников, привлекая к себе внимание.
— Получаю оперативные сводки, — отозвался я, продолжая общаться с Пауком по кровной связи. — Через сколько здесь будут курсанты?
— Через десять минут. Они думают, что у них очередная учебная тревога.
Я повернулся к Подорожникову и задал, наверное, один из самых глупых вопросов в этой жизни:
— Борис Сергеевич, у вас какой уровень допуска к государственной тайне?
— Высший, естественно, — настороженно отозвался лекарь императорской семьи. — А при чём тут это?
— При том, что вы находитесь на ведомственной объекте засекреченного подразделения Министерства обороны, переданного прямым указом Императора Алексея Кречета в собственность роду Комариных. Всё, что вы здесь увидите и узнаете, не подлежит разглашению! — я сделал паузу, давая осмыслить информацию, — а сейчас попрошу дать вас клятву о неразглашении и нераспространении об увиденных и применённых здесь родовых умениях. Для ясности, эта клятва будет взаимна.
У Подорожникова брови медленно поползли вверх.
«Это что же вы такого можете продемонстрировать, если при защите принцессы выдали гибридную технику?» — так и читалось в его глазах. Можем, ещё и не такое можем.
Но Борис Сергеевич не был бы лекарем императорской семьи, если бы не умел держать язык за зубами.
Слова клятвы были произнесены, когда за нашими спинами раздался тихий рокот двигателей. На окраину Малых Трясинок выезжали парами кровники и курсанты в походной экипировке с уже знакомыми мне рюкзаками за плечами.
Каждая пара восседала на странном трёхколесном гибриде автомобиля и мотоцикла. Лёгкие и маневренные, они всё же не были бесшумными и имели небольшую грузоподъёмность.
Инструктора глушили моторы и короткими командами организовывали беспорядочную толпу в подобие строя. Вводные озвучивались на ходу: провести рекогносцировку, оборудовать стоянку с защитным укреплением, организовать гражданских и обеспечить их защиту. Каждый курсант получал свиток переноса, взламывал печать и исчезал.
Моего плеча едва дотронулись, но я уже знал кто это. За моей спиной стояла четвёрка ребят, отправившихся на помощь при прорыве. Все они с напряжёнными лицами сжимали в руках свитки, но не вскрывали.
— Это же не учебная тревога, — вглядываясь мне в глаза, констатировала Света. — Оставь нас, мы поможем.
— Не учебная, — подтвердил я, решив быть честным, чтобы они не начали геройствовать самовольно. — На нас идёт войной неучтённый маг смерти. Вы отправляетесь на Валаам, чтобы вас случайно не зацепило.
Мне показалось, или даже Медведев вздрогнул.
Света же только воинственно вздёрнула подбородок. Я покачал головой. Есть время для геройств, а есть для подчинения. Пришлось склониться к самому уху девушки и нежно прошипеть:
— Не вздумай. Только не сейчас. Если ты останешься, то и я, и твой отец будем думать больше о твоей безопасности, а не о том, как победить. Не связывай нам руки, прошу.
Я безбожно хитрил. Жаркий шёпот, давление на ответственность, упоминание отца и просьба сделали своё дело. Плечи Светланы опустились, выдавая смирение. Я взял её ладони в свои, чуть сжал в жесте поддержки, и уж точно не ожидал, что девушка порывисто и жёстко поцелует меня в губы. Отстранившись, она зло прошипела:
— Только попробуй здесь умереть, с того света достану! Ты мне ещё должен! — пальцы её уже нащупали печать на свитке, когда она совсем другим голосом произнесла: — И передай отцу, что я его люблю!
Я кивнул, и девушка исчезла. Тильда и Подорожников встретили меня абсолютно нечитаемыми взглядами. С Тильдой-то я объяснюсь, а вот с Борисом Сергеевичем разрешать вопрос поцелуев с незнакомой девушкой на фоне ухаживаний за Светланой нужно было кардинально:
— Вам привет от дочери. Сказала, что к нашему возвращению организует на Валааме шашлык, и нам стоит поторопиться.
На выражение лица Подорожникова было любо-дорого взглянуть. Тот открывал и заковал рот, как выброшенная на берег рыба, но вскоре взял себя в руки.
— Ну, Светка, я тебе ещё припомню… пансионат мадам ДюПлесси… — он тряхнул головой, отгоняя лишние мысли, — каковы наши действия?
— Возвращаемся в школу и будем защищаться! Есть у меня для этого гада парочка сюрпризов.
* * *
Как ни странно, но ситуация сложилась патовая. Маг не мог достать нас, забившихся как крысы в нору, а мы не могли отыскать его. Бить наобум смысла не было. Техники моих кровников не имели такой глубины, как у смертника. Поэтому последние полчаса мы скорее создавали видимость ответных действий, чем сопротивлялись.
И это ещё надо было отдать должное всем моим людям. Если бы не их молитвы Комаро, купол бы столько не продержался. На голой силе
