номер?
Красавица взглянула на Саблина, но ему решение принимать не пришлось, и она крикнула:
— Принесите нам сюда! — она улыбалась. В чайной это она приносила завтраки, и обеды, и ужины, и выпивку…
— Завтрак на двоих?
— На двоих.
— Завтрак будет подан через пятнадцать минут, — донеслось из-за двери, и довольная голая Юнь снова проскользнула мимо него в ванную. На ходу бросила с намёком, прикоснувшись к нему:
— У нас ещё есть время.
«Завтрак будет подан… Сюда?».
Саблин сразу подумал о том, сколько это будет ему стоить. Но, видя, как счастлива его женщина, ничего говорить ей не стал. А деньги… Да хрен с ними… У него были с собой деньги, он в общем-то предполагал, что эта затея Юнь будет затратной.
«Меня в следующем призыве может завалить в блиндаже, как Клюева. И что мне с тех денег будет⁈».
К тому же дело, которое подкинул ему Савченко, должно покрыть все его затраты десятикратно. Да и бог с ними, с деньгами, его красивая женщина была без одежды, и у них было время… Так что к чёрту деньги…
* * *
Юнь была счастлива, так счастлива, что не захотела одеваться, даже тогда, когда привезли тележку с завтраком. Так и села есть голой. Настя никогда бы так не поступила. Наверное потому, что дома у них дети, а может потому, что воспитывалась в казацкой строгости. Но Саблину нравилась эта её нарочитая сексуальность. Юнь сидела, совсем не прикрываясь, не стесняясь своей наготы, как бы говоря: пожалуйста, всё, что только захочешь, дорогой. Она и в чайной, среди подвыпивших мужчин, ходила в недлинных юбках и в брюках в обтяжку. В одежде, в общем-то, яркой и вызывающей.
Яйца, пара ложек хорошей каши, прекрасные ломтики карамелизированной тыквы и булочки к кофе. Молодая женщина ела всё это с удовольствием, быстро и с аппетитом, но и не забывала ухаживать за своим мужчиной. Она как раз наливала ему кофе, когда в дверь их номера опять постучали.
— Ещё, что ли, что-то предлагать пришли? — Юнь посмотрела на него и схватилась за полотенце.
А так как на нём были брюки, он подошёл к двери и спросил:
— Кто там?
И сразу услышал из-за двери женский голос:
— Добрый день, а можно мне увидеть прапорщика Саблина?
Поначалу Аким даже подумал, что это пришла та полуголая девица из магазина, Елена Мурашкина. Но голос был совсем другой, да и тон иной. Не развязно-высокомерный, а весьма даже вежливый.
И он, надев гимнастёрку, открыл дверь.
Перед ним стояла женщина из тех, которых называют элегантными. Светлый, почти белый пыльник с пояском, небрежно сдвинутый вниз респиратор обнажал ярко накрашенные губы. Тёмные очки и лёгкий платок закрывали часть её лица и волосы. Тем не менее, даже в таком виде она показалась ему красивой.
— Прапорщик Саблин? — уточнила пришедшая.
— Да, — ответил Аким, оправляя гимнастёрку, и прежде чем он успел поинтересоваться, кто она, женщина сообщила ему:
— А я Елена Мурашкина.
«Откуда… Как она узнала, что я тут?».
Прапорщик на секунду задумался… И, угадав причину его задумчивости, женщина усмехнулась:
— Я обзвонила все гостиницы, спрашивала, где остановился казак Саблин. Так и нашла вас… А та, кого вы видели у меня в магазине… Она тоже Елена… — и, как бы оправдываясь за девицу, Елена пояснила. — Это родственница у меня такая…
Вроде всё складывалось.
— Ну входите, — пригласил он гостью, позабыв, что Юнь в комнате сидит завтракает без одежды.
А та, поняв, что к ним пришли, схватила полотенце и, обмотавшись им, пропищала «Здравствуйте» и проскочила мимо них в ванную.
— О, вы не один? — спросила Елена, проходя в номер и снимая с головы платок, а с лица очки.
— Не один, — подтвердил Аким. Он сразу отметил, что женщина это совсем не старая и весьма привлекательная. Яркая женщина. Уверенная в себе и знающая себе цену.
— Тогда к делу, — произнесла она и сразу сменила тон; если сначала перед ним была вежливая состоятельная женщина из большой станицы, то теперь это была холодная и деловая дама, очень похожая на городских холодных баб, с которыми Саблин уже сталкивался. На северянок. Только те были заметно выше Елены ростом, а так… по одежде и манере говорить перед ним стояла настоящая северянка. Стояла и протягивала ему небольшой свёрток.
Едва он взял его, как по солидной тяжести понял: деньги. Он развернул свёрток. И оказался прав. У него на ладони лежали девять слитков белого металла, на каждом из которых было выдавлено чёткое, хорошо различимое клеймо:
«AG 107, 86. 999.9. Десять рублей. Мурманское казначейство».
— Это задаток, — произнесла Елена. — Вам Савченко обещал ведь сто восемьдесят рублей?
— Да, — кивнул Саблин. Ну, деньги всегда кстати. Но он думал, что ему будет платить Савченко. И заплатит после дела. Так ему нравилось даже больше.
— Прячьте, а то ваша жена-красавица увидит, — усмехнулась Елена и кивнула в сторону ванной комнаты.
«Как она успела за долю секунды разглядеть, что Юнь красавица?».
— Она мне не жена, — ответил ей Аким, тем не менее деньги убрал в холодильник. Положил там на полочку рядом с каким-то пакетом.
— Не жена? — кажется, это не должно было интересовать Мурашкину, но она спросила: — А вы с нею тут познакомилась? Она из местных?
Вопрос был бестактным, Саблин снова не знал, что ей ответить, но она всё пояснила:
— Если она из местных девиц, то деньги лучше спрятать понадёжнее, они у нас тут славятся воровством.
— Она моя… — Саблин не нашёл правильного слова, чтобы обозначить Юнь, и произнёс: — знакомая.
— А, понятно, — с лёгкостью сказала Елена — знакомая так знакомая — и продолжила, достав из кармана вещицу: — Это тоже
