— Минус три, чёрт побери это отродье исчадий… — раздался поблизости голос…
— Слон… — просипел Глеб еле двигая губами.
— Командир!
— Жив-Ой… бродяга-А-А… — ответил он ему любезностью.
— Сюда! Живо! — призвал Слон на помощь соратников по оружию.
Быстрее всех откликнулись женщины, исполняя, как и ранее роль медперсонала, а уже потом по необходимости брались за оружие, когда того требовали жизненные обстоятельства.
— Глеб… — упала перед ним на колени Люба, спрыгнув лихо с коня. — Нашёлся…
На глаза навернулись слёзы.
— Ну… будет те! Не начинай! Всё уже позади! Лучше помоги подняться… — прошептал он, желая лично увидеть расправу людей над отродьями исчадий, опасаясь: кого-то упустят. Одной рукой держал у лица дальномер, а иную подхватила Люба, удерживая его под мышку, давая дополнительную точку опоры.
На лице Глеба возникла улыбка, напоминая оскал. Он всё ещё оставался в наряде исчадия. Лошади при виде него хрипели и шарахались в сторону. Не стал исключением скакун боевой подруги.
…Гай с гладиаторами не подкачал. Мало того, что они валили с лап отродий, так ещё и стаскивали в одно место, ведя подсчёт боевым трофеям.
Успех окрылял с одной стороны, а с иной — было очевидно: это не последняя встреча с исчадиями. Месть близка, и счастье, что люди опередили их, упредив нападение на поселение. Новые столкновения неизбежны, и, скорее всего, последует опустошительное нашествие.
Разгромить три клана исчадий не шутка. Когда-то их кинуться искать иные отродья, и тогда беды не миновать.
С прогулками по оазису надлежало прекращать. Глеб уже знал, как поступит дальше. При нём в планшете имелась подробная карта местности, набросанная от руки. Оставалось лишь оборудовать в холмистой местности вокруг поселения дозорные посты и вышки для подачи сигнала о вторжении исчадий извне — из пекла, как когда-то в старину предки жгли костры.
А тут и в поселении новые проблемы — все работы по возведению на раз уничтожила разбушевавшаяся стихия.
— Сизифов труд… — отметил Глеб про себя.
Оазис оказался ничем не лучше пекла. Да, не зной, но и жара была невыносима для человека. А уж чудище, которое чудом завалил он, и вовсе ни шло в сравнение с теми монстрами, кои встречались за пеленой тумана с гейзерами и огненными фонтанами.
Всюду грозила погибель, и нигде нет спокойной жизни. И впрямь ад — преисподняя. А люди здесь — мертвецы изначально по своему происхождению и появлении.
* * *
— Волк, Слон, Таран… — привлёк Глеб внимание соратников по оружию. Те значительно выросли в его глазах. Их, как соратников по несчастью прежде, нынче сплотило оружие.
Он разложил перед ними карту.
— Запоминайте местность, — настоятельно потребовал Глеб от них, показывая каждому на те или иные квадраты. — Отныне это и есть зона вашей ответственности! Набирайте людей в поселении — тех, кто способен держать оружие и окажется выносливей. Отправляйтесь ближе к границам туманности — возводите там блокпосты.
— Ты в своём уме, командир? Разделять и без того незначительные силы гарнизона — верх безрассудства, — поразился услышанному Волков.
— Что-то не так — не устраивает тебя? Или испугался? — заинтересовался Глеб. — Я готов выслушать и принять к сведению любую критику!
— Вот только что это изменит? — ухмыльнулся Слон.
— Ровным счётом ничего и существенно, я найду иного на место каждого из вас, кто не согласится возглавить отряд того или иного в будущем блокпоста!
— Ну да, как и всегда — приказ!
— Что-то типа того…
— Жаль не Казантипа, — уведомил Таранов. — Лично я — готов! Вопрос в другом — сколько народу брать и когда, а начинать?
— Вчера надо было, сегодня уже слишком поздно, — выдал с сарказмом Глеб. — А лиха беда начала!
— Ага, флаг в руки и барабан на шею, — ввернул Слон. — Нечто уже проходил, а чем закончилось — все в курсе, иначе бы не встретились в этом проклятом пекле!
В палатку, собранную наспех из бивней и натянутых шкур, заглянула Люба.
— Кстати, а как насчёт баб? — не удержались мужики.
— В смысле?
— Медперсонала — нужны медсёстры! А то мало ли что?
— И сами затеяли устроить, а не позволю!
— Хм, так никто ж никого не собирается неволить — исключительно по доброй воле!
— Варя уезжает? — встрепенулась Люба.
Она что-то знала, о чём пока не догадывался Глеб. Это было его упущением. И когда сошлись, а недолго было — сам покинул их тогда на Слона.
— Выходит, что так, — заявил он, как командир. — Но чтоб мне безо всякого там безобразия!..
— А то… — с радостными лицами покинули его бойцы на ту, кто зашла не столько по делу, сколько по иной причине.
— Ты как, Глеб?
— Да как-то так, а чё? И пришла — проведать, али потребовать чего ещё, а надо?
— Ну, чего ты вечно начинаешь — и не с того!
— Натура — не переделать! Уж какой есть, другим не буду, даже здесь не изменюсь!
— От у тебя характер — жуть!
— И кругом нас — иначе никак!
— Всё-таки мы люди, а не те… — намекнула Люба на отродье исчадий.
— Ты знаешь… — призадумался Глеб.
— Что, и должна, а обязана?
— …я тут пообщался немного с ними и пришёл к выводу: ничем не лучше их, а в некоторых вопросах или понятиях намного хуже!
— И это ты говоришь мне после того, что сам видел — как они разрывали людей на куски и сжигали в костре пепелища! А то и вовсе пожирали! Они — кровопийцы…
— Ну допустим, что мы в своём развитии на одну ступень выше их — вялим и жарим мясо, и не убитого врага! Но скоро, если так и дальше дело пойдёт с пропитанием — а никуда не годится — начнём уподобляться им! Мы все здесь источник пищи, а соответственно той адской жизни, которая уготована любому переселенцу независимо от его принадлежности к людям, исчадиям или порождениям! Выживает сильнейший — всё! А на этом!
— Вот и поговорили… — не сказать: Люба обиделась на Глеба. Она не чаяла в нём души, и чем дольше находилась с ним, тем больше узнавала. А он в свою очередь её. И тянуло одного к другому.
Не стало исключением и данное долгожданное уединение. Не удержались прильнули друг к другу, заключая в горячие объятия.
— Ты только не напирай, как танк… — сравнила Люба Глеба с проявлением его чувств и нетерпением по отношению к себе.
— Постараюсь, но ничего обещать не стану — поделать с собой не могу. Хочу…
— Что?..
— Прости, не так выразился — вырвалось! Люблю…
Она отстранилась от него. Вовремя. Заглянул принцип.
— Гай… — отвлёкся Глеб на гостя. — Тебе чего?
