– Командир, давай ты не будешь меня учить?
Медведик промолчал и отошёл, решив найти себе более увлекательное занятие. Ещё лучше не себе, а столпившимся вокруг Кочика и дающим советы подчинённым.
– Строиться, орлы!
Бойцы с некоторым недоумением посмотрели на старшего сотника, отвлекающего от интересного и крайне важного действа, но тут уже вмешался Барабаш:
– Кто не слышал команду? Кому уши прочистить? Михась, дубина, не отвлекайся.
Кочик, спохватившись, поймал на лету падающий в костёр снаряд, а Вольдемар с чувством глубокого удовлетворения прошёлся вдоль выстроившейся в две шеренги манипулы. Дисциплина – первейшее дело!
– Итак, товарищи… хм… пластуны… Отставить смех! Да, пластуны! Назвался кагулом – полезай в лужу, как говорится. Есть желающие поспорить? Нет? Вот и хорошо. Мне нужны три добровольца.
Строй дружно сделал шаг вперёд, а продолжавший колотить кувалдой по кристаллам Адам поправил:
– Четыре добровольца, я тоже иду.
– Да, пусть будет четыре, – согласился старший сотник. – Ими назначаются рядовые Барабаш, Кочик, Баргузин и Нечипайло. Я возглавляю. Молчать, приказ не обсуждается! Остальным задача будет такая…
В ночь между сегодня и завтра Матвей полз по мёрзлой земле и благодарил Триаду за то, что этой зимой снега почти не было, а изредка выпадавший быстро таял от дневного солнца, окончательно выстуживаясь ночными холодами. Уж лучше глотать пыль, чем оставлять за собой глубокую борозду, так заметную на белом фоне. Пару лет назад во время приграничной стычки с теми же пиктийцами… Ладно, плохое быстро забывается… Но чистый и нетронутый снег Барабаш искренне ненавидел.
– Осторожно.
Шёпот старшего сотника не стал неожиданностью:
– Вижу.
Связанные из обломков глорхийских копий ежи частично обгорели от драконьих плевков, но между уцелевшими всё ещё были натянуты верёвки с подвешенными бубенчиками. Такими погремушками головожопые любят украшать гривы своих коней, мать их за ногу… Сейчас, скорее всего, те скакуны нашли упокоение в утробах крылатых тварей, и безделушки пустили в дело. Похвальная и разумная рачительность, однако.
Старший сотник Матвея удивил. С его-то пузом умудриться просочиться между кольями рогаток не задев ни одну из них? Действительно, бывают в жизни чудеса… бывают. Командир ещё и успевает резать верёвки со звонкими сторожами, одновременно осторожно укладывая их на землю. Оно и правильно – утром пехота мастер-воеводы Копошилы пойдёт в наступление, так пусть ребятам будет хоть чуточку полегче.
– Профессор, вы что делаете? – свистящий шёпот Михася заставил Барабаша оглянуться и замереть на месте.
Еремей не переставал поражать внезапно открывающимися способностями. Хорошо ещё, что они открываются в нужный момент, а не как попало, хотя учёная степень предполагает некоторую, так сказать, рассеянность. Вот Баргузин с закрытыми глазами дотронулся до рогатки, забормотал неразборчиво, и по верёвкам ограждения пробежал тусклый огонёк. Бесшумно раскалывались и осыпались вниз глорхийские бубенчики, связывающие обломки копий сыромятные ремни распадались истлевшими лохмотьями, но рогатки опускались на землю медленно и плавно, самостоятельно укладываясь в небольшие кучки.
– Это ты мощно задвинул, уважаю, – загруженный мешком с ручными алхимическими бомбами Адам Нечипайло полз последним и не пропустил ни единого момента занимательного зрелища. – Тётя Матильда, что держит таверну на Малой Дюковой, и то так хорошо не управляется со своими сковородками.
– Она по-прежнему портит рыбу-фиш риорданским трилистником и недоспелой капуцерной? – обернулся профессор.
– Да, а ты откуда… – Адам поперхнулся вопросом при виде светящихся в темноте глаз. – Да чтоб я сдох….
– Тихо, – зашипел старший сотник. – Помирать будем позже, сейчас некогда. Вперёд, орлы.
Алхимик-доброволец мысленно обругал себя за длинный язык и неуместное любопытство. Ведь правильно говорила в своё время покойная бабушка Рахиль:
– Адик! – она обязательно покачивала пальцем у носа непутёвого внука. – Чем меньше знаешь, тем крепче спишь!
Умная была женщина, достойного ей посмертия. Сама Триада вещала её устами! И не сказать, что Адам не воспользовался мудрым советом, нет! Вернее, каждый день обещал последовать ему, но коварная жизнь постоянно сбивала с пути истинного, вымощенного благими намерениями.
– Нашёл – молчи, потерял – молчи, – профессор произнёс загадочную фразу тихим голосом, но от него почему-то пробежал по спине холодок, и сильно захотелось закопаться как можно глубже в землю.
– Ерёма, не бухти, мы уже близко, – не оборачиваясь, попросил Барабаш. – И лопатки приготовьте.
Матвей сильно поторопился с последним предложением – ползущий впереди Медведик вдруг клюнул носом и провалился куда-то вниз головой. Все замерли, ожидая продолжения.
– Вытащите меня из этого дерьма, – голос командира звучал сдавленно. – За ноги тяните.
Еремей с Михасем продвинулись чуть ближе и обнаружили сапоги старшего сотника, торчащие над краем неведомо откуда взявшегося окопа. Что за бред, вроде бы глорхи с пиктийцами рытьём укреплений не увлекаются?
– Тяжёлый, зараза, – старательное пыхтение рядового Кочика прерывалось непочтительными комментариями. – На хлеб и воду посадить товарища командира для общего похудения. И обязательно ежедневный клистир.
– Заткнись, а то жить тебе в латрине до самой победы, – Барабаш отвесил Михасю подзатыльник и осторожно заглянул вниз. – Вот кагульи выпердыши, ловчих ям понаделали.
Можно сказать, Медведику сильно повезло – провалившись в ловушку, он попал руками точно между двух заострённых кольев, а третий, наверняка обмазанный какой-то ядовитой дрянью, почти что упёрся в кончик носа. Неприятно, наверное, торчать вот так вот кверху задницей…
– Посадил дед репку, и выросла репка большая-пребольшая, – вызволенный командир не потерял присутствия духа. – Мы пойдём другим путём, товарищи. Кстати, кто так вовремя поставил «полог безмолвия»?
Нечипайло с Барабашем одновременно повернулись к профессору, а Вольдемар добавил:
– У вас чьей работы амулет, уважаемый Еремей? Говорят, будто бы лучшие сейчас делают в мастерской Симеона Кулибуса, но стоят они… Почём брали?
Баргузин растерянно похлопал глазами, не зная, что ответить на посыпавшиеся вопросы. Какой ещё «полог безмолвия»? Не было никакого полога! И с сигнальными верёвками оно само получилось. Даже не думал ни о чём… бумс, и оно есть. А почему алхимик вздрагивает, прячет глаза и отворачивается?
– Ерёма… – позвал Барабаш.
– Да?
– Ты это… поосторожней.
