Ох, что-то большое готовится, а что — мне, разумеется, знать не положено. Или парни, пославшие меня сюда, сами точно этого не знают. В любом случае надо держать ушки на макушке и внимательно смотреть по сторонам. Рисковать я совершенно не хотел.
На душе было погано. Отказаться от задания я не мог, отменить выход — тоже. Я повертел перед глазами карту, которую сбросил на комм загадочный человек. Хм… ладно, попробуем совместить приятное с полезным, сходим на разведку в одиночку, никого не подставляя. База Синеглазки в стороне от нашего маршрута, но от точки, в которой было бы неплохо разбить промежуточный лагерь, до ее расположения как раз можно дойти в симботе в тренировочном режиме. Вот я один и схожу.
И все же… погано. Не оставляло ощущение, что я подставляю своих. Если что-то пойдет не так, мне попросту не поверят, меня не простят. Я знал и скрыл информацию, из-за которой могут пострадать люди, а за них я отвечаю.
Проклятье… я не хочу ни за кого отвечать.
Я разжалованный и с позором уволенный со службы шулер. Я скрываюсь, я вообще умер. Мою ДНК изъяли из родовой генетической линии. Как я могу за кого-то отвечать?
А ведь отвечаю. Самое гнусное, что исключительно перед собой. Ладно, не раскисать. Случись что, буду в первую очередь выручать своих, а там — как получится, и пошло все к черту.
Закрыв глаза, я начал делать дыхательные упражнения спецкомплекса, изгоняя из сознания мысли и образы. Сейчас они не имели значения. Завтра я должен быть бодр, жизнерадостен и внимателен.
Меня ждет знакомство с интересным человеком. Который, кстати, может знать много интересного о базе Синеглазки. Ведь он ходит по плоскости давно и в одиночку. Надо будет его разговорить.
Додумав эту мысль, я выкинул ее из головы и растворился в ночной темноте.
Уснул.
* * *
Герман Илов нервничал. «Старею, — думал он, — старею, чувствую себя неуверенным, поэтому дергаюсь еще сильнее. Мои парни этого не понимают, но эти, эти чуют все. Как киборги-гончие, которым достаточно пары молекул в атмосфере, чтобы взять след».
От этих мыслей во рту появлялся противный привкус желчи. Ранее незнакомый Илову привкус той разновидности страха, какую испытывает жертва.
Илов старательно гнал от себя эти мысли, закинув в рот кубик ароматной жевательной пасты, остервенело жевал его, избавляясь от привкуса, жизнерадостно скалился и хохмил, когда к нему обращались его люди, и старался быть везде, пока шла подготовка к выходу.
Олег знал свое дело — вынужден был признать Синеглазка. Он подобрал отличную группу, где все участники удачно дополняли друг друга, никто не испытывал к товарищам неприязни или излишней привязанности и все были отличными профи. Сам Синеглазка, знавший их не первый год, не смог бы предложить более удачного состава.
Поэтому тренировки прошли успешно, и они опережали график. Появившееся время Олег со своим молчаливым помощником использовали, чтобы дополнительно проверить все оборудование, и вот, все было готово.
Они выходили.
Две двойки ушли вперед, забирая влево и вправо от маршрута основной партии. Пополз по равнине, вздымая клубы пыли, тяжелый транспортный модуль, под завязку забитый оборудованием. Лишь один отсек был пуст, если не считать системы креплений. В ответ на вопрос Синеглазки, почему не используется столько пространства, Олег лишь посмотрел на него ничего не выражающим взглядом и ушел.
Монитор, на который шла картинка с «птички» — подвешенного над колонной дроида, — показывал сейчас арьергард колонны: замыкающая двойка в «Гоплитах» двигалась вдоль колеи, оставленной транспом.
Синеглазка поднял дроида, высматривая Олега с телохранителем — те несколько минут назад спрыгнули с борта транспа в легких разведочных «Богомолах», над которыми колдовали вплоть до самого выхода, и ушли куда-то вбок.
И тут же затрещала рация.
— Господин Илов, вы в курсе, что за нами ведется наблюдение?
Синеглазка почувствовал, как возвращается горько-кислый привкус и тяжело бухает сердце.
— Вы уверены в этом? Мои люди такого приказа не получали.
— Уверен, что не ваши. — В голосе Олега слышалась насмешка. — Это один человек, он прекрасно замаскирован и, насколько могу судить, устроился на наблюдательном пункте еще с ночи. Знаете, о чем это говорит, господин Илов?
Герман знал.
Счет в банке на сельскохозяйственной планете превратился в нечто абстрактное, зато приблизилась и стала отвратительно реальной перспектива насильственной смерти. Скорее всего, быстрой — Олег и его подручный производили впечатление существ максимально рационалистичных, эти не будут тратить время на красивости и демонстрации, им это просто не нужно. Убьют быстро и эффективно и пойдут своим путем. Но быстро — не значит безболезненно.
— Успокойтесь, господин Илов. Подобные вопросы просто не входят в вашу сферу компетенции. Мой сотрудник сейчас решит эту проблему.
* * *
Чокнутому Менеджеру было очень интересно. Экспедиционная партия двигалась быстро, четко, была очень хорошо подготовлена. Они пошли на цель. Куда? Где-то в горах. Что они собрались искать? Они отрабатывали подъем и транспортировку каких-то больших цилиндрических предметов. Доставали из расселин, паковали в транспортировочную пену, отрабатывали погрузку с прикрытием и экстренный отход.
Собирались эвакуироваться с точки в экстренном режиме. Что-то опасное? Или готовились к возможному преследованию?
Интересно, интересно. Будет о чем рассказать знакомым, которые заглянут на огонек. Не всем, конечно, не каждому встречному-поперечному, но нескольким, которые не будут болтать. Это же так интересно. А потом надо будет сходить туда, куда идут эти. И посмотреть. Наверняка останется что-нибудь стоящее.
Рассвет встал над плоскостью, как иногда это бывало, враз — свет стал ослепительно белым, залил невозможную эту степь, сконструированную безумным игрушечником, раскидавшим по ней гигантские скалы и крохотные комки плоти, непрерывно меняющие форму, словно оживший кошмар шизофреника. И в этом взорвавшемся свете Чокнутый увидел тень. Человек подобрался сзади, и он даже ничего не услышал, не почувствовал, хотя именно феноменальное чутье помогало ему выжить до сегодняшнего дня. Но этот человек — он казался не более материальным, чем тень. Он стал видимым только в ярчайшем свете.
Чокнутый попытался откатиться, рвануть в сторону под прикрытие обвалившейся скалы, но тень прыгнула ему на грудь, и грудная клетка взорвалась болью. Хрустел позвоночник, рвался из груди крик, но никак не проходил в горло. Легкий скафандр не выдерживал нечеловеческой мощи натиска неизвестного убийцы. Чокнутый задергался, забился из последних сил, отвоевывая еще несколько мгновений жизни, но мозг уже сдался. Успокоился, принял неизбежное. Убийца зафиксировал объект, примерился, убедился, что цель выбрана правильно и возможный рикошет не повредит ему самому, и прижал дуло безгильзового пистолета к шлему жертвы.
