— Да, Петр Григорьич, к месту назначения мы пойдем через Предел. Возможно, вы о нем что-то слышали от своих приятелей по С.В.А. Только не делайте вид, что ничего не знаете.
— Кто вы все-таки? — почти прошептал Склепов.
— Идите-идите! — подтолкнул его в спину конвоир. — Я же вам все сказал. Адская прокурора, к вашим услугам. Заодно — судья и судебный исполнитель. В одном, так сказать, флаконе. Так что — вперед!
И мир вокруг Петра Григорьевича Склепова поплыл.
Он даже не мог сказать, что произошло. В одно мгновение дворец обезлюдел, да и не дворец это был, а какой-то деревянный заброшенный сарай. Скрипучая лестница вела наружу, к мрачноватым рядам домов, освещенным солнцем, выскальзывающим из-за туч.
— Я бы мог вас здесь и бросить — за все хорошее, — проговорил все тот же голос, который вроде бы слегка изменился. — Но ваша гибель должна послужить назиданием и на Оборотной Стороне. Так что придется нам с вами очень быстро маршировать.
Склепов обернулся в последней, отчаянной попытке вырваться из морока — ив этот момент вокруг его шеи обвилось то, что показалось ему шлангом со стрелкой на конце.
— Не советую, — прошелестел голос. — Следует идти рядом. Предупреждаю — стрела ядовита. Так что без фокусов.
С кем именно он оказался рядом, Склепов увидел в следующее мгновение. Шланг оказался длинным хвостом странного животного, которое могло прийти только из наркотических видений. «Или — из Преисподней», — решил Петр Григорьевич.
Это был огромный размеров кот, но отчего-то покрытый не шерстью, а чешуей. Имелись у кота и крылья, правда, вряд ли они могли поднять в воздух столь массивную тварь.
Петр Григорьевич закрыл глаза, покорно шагая рядом с этим ночным кошмаром. «Это сон, — думал он. — Всего лишь сон. И вообще — я сейчас не здесь… »
— И что вы там бормочете? — раздраженно спросила его адская тварь. — Сон? Как бы не так! Реальность, милый мой Петр Григорьич! Вперед и с песней!
И хвост сжался вокруг шеи «гуру», едва не перекрыв дыхание.
— Куда… мы… идем?.. — вопросил «великий ученый» сиплым шепотом.
— Туда, где вы будете доказывать, что вы тот, за кого себя выдаете — чудотворец.
Возражать было нечего. Приходилось выполнять приказ. Что же касается песни, то ее мурлыкала сама тварь. Песенка была смутно знакомой, вроде бы, Петр Григорьевич слышал ее когда-то в Москве.
…Вот пойду в гастроном по льду
Покупать килограмм халвы, –
Так и быть, заверну в аптеку:
Нет ли средства от головы.
Эй, аптекари, тук-тук-тук!
Дайте мне девятнадцать штук
Самых круглых своих таблеток,
Либо петлю (одну) и крюк…
— Да, Петр Григорьич, все верно, хотя сейчас май, а Щербаков пел про Новый год. А жаль, нет, в самом деле, жаль, это стало бы последним мастерским штрихом, — перебила тварь саму себя. — Вот мы, кстати, и дошли. До аптеки. Теперь — ваш выход, Петр Григорьевич. А я постою в сторонке, погляжу на происходящее.
И вновь в какую-то неуловимую долю мгновения мир изменился. Порядком потрепанный «гуру» оказался на Невском, а петля, сдавливающая шею, куда-то подевалась. Но незнакомец был здесь, никуда он не делся — просто приобрел обычный человеческий вид.
— Все равно вам ничего не поможет, — проговорил он. — Вы имеете право кричать, звать на помощь, бежать, сопротивляться. Имеете право не воспользоваться вашими правами. Даже имеете право воскреснуть — видите, насколько я гуманен! Идите, вас ждут великие дела.
И столь же послушно, как будто его шею вновь сдавила петля, Петр Григорьевич двинулся к аптеке, стоявшей тут же, рядом. Он еще не знал, что должен сделать. Он ничего не мог понять — до того самого момента, как оказался перед окошечком кассирши.
Склепов медленно протянул руку к карману и в одно мгновение достал оттуда продолговатый металлический предмет (позднее следствие установило, что это была зажигалка).
Предмет он направил на аптекаршу, у которой от ужаса подкосились ноги.
— Не дергайся! — рявкнул Склепов.
Аптекарша и не собиралась дергаться, она всего лишь протянула руки к кассе, пытаясь осторожными и плавными движениями достать оттуда выручку.
— Нах мне твои деньги! — рычал «гуру». — Градусники сюда! Живо! И марганцовку!
Растерявшаяся женщина даже не сразу поняла, что от нее требуется, так что приказ пришлось повторять.
— Всем — ни с места! Она — на прицеле! — заорал Склепов на посетителей, среди которых оказалось и несколько журналистов. — А ты — живей, сука! Шевелись!
Он продолжал перечислять самые ядовитые лекарства.
Аптекарша дрожащими руками передала грабителю пару десятков градусников, какие-то пузырьки. И упала в обморок, когда поняла, что он собирается делать дальше.
Склепов, грозя пистолетом, развернулся вполоборота, проорав:
— Всем — стоять!
А потом откусил от одного из градусников ртутный столбик. За первым градусником последовал второй, третий. Он открывал зубами пузырьки и проглатывал содержимое.
— Все равно я воскресну! — весело орал Склепов, плюясь кровью. — Я — мессия!
На самом деле было Петру Григорьевичу совсем невесело. Он прекрасно понимал, что делается. Осколки болезненно вонзались в язык, десны, в гортань, по пищеводу стекало в желудок что-то холодное, скользкое и тяжелое. Что именно — о том лучше было даже не думать.
На улице заорала милицейская сирена, но Склепову сейчас было совершенно все равно. Он тупо переводил свой «пистолет» с одного посетителя на другого, и продолжал пожирать градусники и лекарства — все, что притащила насмерть перепуганная аптекарша.
Он еще что-то орал — уже совершенно нечленораздельное. Потом рухнул на пол. Зажигалка выпала из его руки.
Последнее, что услышал от «великого гуру» вбежавший милиционер, было совершенно невероятным мы-
чанием и воем. И все же стражу порядка показалось, что они сложились в слова: «А вдруг я не воскресну…»
Петр Григорьевич даже в тот момент еще понимал происходящее. И прекрасно знал — никакого «вдруг» больше для него не будет.
Медицина оказалась бессильной. «Ученики» устроили несколько разборок из-за наследства Склепова. Сектанты разбежались, оплакивая свои сбережения.
Глава 22
В тревожном ожидании
Санкт-Петербург,
май 2010 года
— Ну, вот теперь можно и тревогу объявить, — мрачно сказал Эйно в столовой на следующее утро. — Новость по телевизору уже слышали?
И он коротко пересказал небольшое сообщение о происшествии в одной из центральных аптек.
