окровавленные зубы.
— Да, крутой план. А вместе с этим я стану тупым разлагающимся мертвяком, который будет твоей марионеткой. Думаешь тебе будет со мной интересно? Это ведь буду уже не я. — Попытался я накинуть аргументов, но судя по её взгляду говорил я не убедительно.
— Мне всё равно. Лучше ты будешь тупым мертвяком, но моим. Чем живым и снова мне не принадлежащим, — чертовщинка блеснула в её глазах, и я тут же сиганул в окно попутно метнув копьё в сторону заднего выхода из жилищного комплекса.
Издав яростный рёв, Снежана повернулась ко мне и резко оттолкнувшись прыгнула. Всего секунда её вопле дала мне фору в десять метров. Телепортировавшись вперёд я снова швырнул копьё, но на этот раз вверх. А потом и ещё раз вверх и ещё раз! Гунгнир каждый раз улетал всё выше и выше, пока я не взлетел на уровень крыши Снежной Короны.
Прекрасное чувство парить в облаках. Правда падать вниз всё же страшно, а когда, падая ты видишь, что одержимая тобой баба скачками поднимается по балконам вверх, то становится ещё страшнее!
За один рывок Снежана преодолевала сразу три этажа. Это безусловно красиво видеть, как подтянутая девушка выполняет сложные акробатические этюды, но мне, пожалуй, пора. Я продолжил швырять копьё вверх до тех пор, пока здание подо мной не превратилось в квадратик, не больше кубика лего.
Где-то внизу ревела Снежана. Я даже слышал её крик «ты всё равно будешь моим!». Ага, как говорили в умершей соцсети «я не твой вот и бесишься». Копьё синеватым шлейфом улетало вверх на десятки метров, а после я телепортировался к нему. Чёрт возьми, а удобно!
Чтобы воздыхательница не смогла меня отследить пришлось подняться до уровня облаков, благо намечался дождь и облака висели низко. Прохладная морось быстро покрыла всё тело заставив почувствовать себя снова живым. Летишь над этим проклятым городом, а где-то там внизу, люди грызут друг другу глотки.
Если бы внизу не остались Киса и Иван, я бы прямо сейчас умчал куда-нибудь за горизонт. На юга или на необитаемый остров? И положил бы такой болт на всю эту кодлу режущую друг другу глотки.
Разом навалилась ужасная усталость, попытался призвать копьё и ничего не вышло. На юга? Ха-ха. Пожалуй, с такой усталостью я могу долететь только до земли. Сукааа!
Пролетев сквозь облака, я увидел, что внизу раскинулось водохранилище. В которое я на дикой скорости пикировал. Не знаю, как называются подобные ситуации, но я охарактеризовал бы её как «пиздец». С такой высоты если ударюсь об воду, то меня раскидает во все стороны по кускам.
Судорожно открыв инвентарь повысил выносливость на два уровня, и сквозь серую пелену окна меню заметил, что до водной глади остаётся жалких сто метров. Блять! Гунгнир! Гунгнир! Гунгнир! На третий раз в руке появилось копьё и подлетело на пару метров вверх, куда я тут же и телепортировался.
Рухнув с десятиметровой высоты в воду, я активно поплыл наверх. Вдохнув полной грудью, почувствовал какая тяжесть по всему телу. Сука, а я думал, что использование навыков для меня бесплатное. Оказывается нет. Ладно, пора плыть на берег.
Осмотревшись по сторонам, я понял, что нахожусь напротив поселения фанатиков. А когда на берегу загудел лодочный мотор, сердце ёкнуло. Куда грести? На островок с байдарками? Далеко. В качать ещё выносливость? А толку? Ну использую я ещё один раз Гунгнир, улечу на десять метров вперёд, а до берега в одну и другую сторону несколько сотен метров. И что делать?
А делать ничего и не пришлось. На моторной лодке модификации Казанка, плыли четыре мужика. Рослые лбы, не обременённые интеллектом, зато с двумя ружьями и багром. Орали что-то про еретика, а после сделали круг вокруг меня, и на следующем заходе зацепили меня багром за плечо.
Боль прострелила до кончиков пальцев. А когда эти гондоны не останавливаясь потащили меня к берегу, не вытащив из воды, я и вовсе решил, что к моменту как мы доплывём, плечо вместе с рукой оторвётся. Вода била струями в лицо заставляя задыхаться от «восторга», а скорее от боли.
Лодка, сбавив обороты выскочила на берег, и я ощутил под ногами песок. Бородатый увалень дёрнул багор на себя и вытащил меня на берег.
— Чё пялишься ирод?! Из-за таких как ты пришел ад на землю! Ну ничего! Казимир Матвеевич избавит землю от нечисти, а заодно и от вас. Богохульники! — Смачный плевок полетел мне в лицо, я дернулся вправо пытаясь уклониться, но багор, торчащий в плече этого, сделать не позволил.
— Не знаю где ты тут ад увидел. Но от тебя лично адски воняет, тебе бы помыться. — Усмехнулся я через боль и тут же схлопотал прикладом ружья в морду от подлетевшего ко мне фанатика.
— Пасть свою закрой гнида. Зинка из-за тебя умерла. Десять лет в браке и покусали её сатанинские отродья. Если бы вы ублюдки не грешили, то бог бы не послал к нам всадников апокалипсиса. Вся надежда теперь на Казимира Матвеевича. Дай бог ему здоровья. Святой человек. Гришка! Чё стоишь? Тащи его в церковь. Пусть владыка решает, что с ним делать. А ты пакость, молись. Может заслужишь прощение, — прошипел мне в лицо одноглазый бородач.
Гришка от слов одноглазого дёрнулся и потащил меня за собой, остальные же шли позади целились из ружей в спину. Вот суки. Если бы выносливости хватило, я бы перебил их без особых сложностей. Ладно, пока нужно тянуть время, а как появится возможность, свалю отсюда.
С помощью Гунгнира или на левый берег переберусь к Тимченко или сразу ломанусь в центр попробую вытащить Ивана. Но для начала нужно вытащить себя.
Впереди показалась деревянная арка ворот, влево и вправо от которой тянулся длинный частокол, на котором барахтались пронзённые зомби. То тут, то там торчали колья с насаженными головами с виду обыкновенных людей. Справа расположилась дубовая рощица, вроде красота, а как приглядишься, а там на ветках повешенные раскачиваются.
А когда вошли в поселение так и вовсе стало жутковато. Десятки потухших костров, в центре которых виднелись брёвна, на которые были прикручены люди. Точнее то что от них осталось. Не удивлюсь если один из сожженных и есть Никитка.
Слева от церкви располагалась клетка, в которой сидело пятнадцать грязных, голодных, облепленных мухами человек. Глаза полны безысходности. Как будто они уже умерли, а тело осталось гнить в этой ржавой клетке.
— Иди, иди! Чё пыришься! Этих ещё спасти можно, очищение пройдут через страдания и
