Первым нарушил молчание Олвиц.
— Здравствуйте, адмирал. Не могу назвать этот вечер добрым.
— Что Вы от меня хотите? - не выдержал Коллинз.
— Нам известны планы Кагершема по захвату власти, в общих чертах.
При этих словах холодный пот потек по спине контр-адмирала. Он был хорошим, грамотным офицером и должность свою занимал по праву. За ним не стояли ни деньги, ни политики, свой карьерный рост он обеспечил своим потом. Но не кровью. Практически вся служба адмирала пришлась на спокойное, мирное время. К началу войны он уже получил адмиральские погоны и место в столичном штабе. Сейчас на него впервые подул холодный ветерок смертельной опасности. И встречать эту опасность пришлось не на бронированной палубе крейсера, а на дорогом ковре сенаторского кабинета. А вокруг вместо верного экипажа, троица крайне неприятных типов. Прокуроры и судьи в одном лице. Если он откажется сотрудничать, то дорога ему только одна, живым его никто уже не отпустит. И палачи ждут за дверью.
Может Коллинз и смог бы еще сопротивляться, но его доломала фраза капитана.
— Если Вы нам сейчас не поможете, то послезавтра в городе начнутся уличные бои. И никто, Вы слышите, никто не сможет гарантировать безопасность Вашей семьи.
Очень неприятный взгляд у этого типа, такой зарежет и глазом не моргнет. И тут адмирал вспомнил его, капитан Дескин, в последнее время вышел из доверия Кагершема и поспешил перебежать к новым хозяевам. Про похождения Дескина по штабу ходило несколько слухов, говорили, что на последнем задании он остался без продовольствия и ему пришлось человечину жрать. Перед глазами адмирала всплыла картина: Дескин, почему-то в парадном мундире, размахивающий окровавленным ножом посреди больничной палаты. И Коллинз сломался.
— Можно мне сесть, - хриплым голосом попросил он.
Дедушка за столом молча кивнул. Адмирал придвинул к себе один из стульев и сел посреди кабинета, приблизится к столу он не решился.
— Спрашивайте...
Когда дверь за Коллинзом закрылась, Тасселер повернулся к Вольдемару, разглядывая его, как будто видел впервые.
— Ваш блеф полностью удался, Коллинз раскололся полностью, и теперь мы знаем почти все. Хорошая идея, с одной стороны пряник должности командующего, с другой кнут безопасности его семьи.
— А не продаст? - усомнился Тасселер.
— Нет, он очень любит свою семью, а ее существование сейчас в наших руках.
— Вы страшный человек, Дескин.
— Сам иногда пугаюсь, сенатор.
— По крайней мере, в части военной составляющей их плана, нам все известно. Вы угадали, капитан, три батальона и эскадра Стенера, - увел разговор в сторону от неприятной темы Олвиц.
— И мы, наконец, сможем перейти к конкретным мерам противодействия, - поддержал его Вольдемар. - Я предлагаю следующее...
Колонна из десяти бронетранспортеров и двух десятков грузовиков уверенно пробиралась по широким столичным улицам. Увидев военную колонну дорожные полицейские, как и положено по инструкции, перекрывали движение, давая ей "зеленый свет". До конечного пункта оставалось уже меньше километра, когда в колонну лихо вписалась машина адмирала Кагершема. Намечаемое действие не могло обойтись без его личного присутствия. Настроение у адмирала было превосходным, все шло по плану, не то, что вчера. Откуда только принесло эту сенатскую комиссию на адмиральские головы. Вместо того, чтобы контролировать подготовку к сегодняшним действиям, пришлось полдня отбиваться от этих старых маразматиков. Никуда их, конечно, не пустили, но нервы они всем попортили изрядно. Но ничего, ничего, не долго осталось, всего каких-нибудь два или три часа, а там...
Колонна притормозила, выполняя правый поворот. Дорожный полицейский разогнал мешавших движению пешеходов, и передний БТР вышел на финишную прямую. Колонна, постепенно наращивая скорость, понеслась по прямому как стрела проспекту, заканчивающемуся простором Сенатской площади. Адмирал взял у связиста гарнитуру и сам вызвал адмирала Стенера.
— Браво один, как обстановка? Как ведут себя "друзья"?
Ответ последовал незамедлительно.
— Обстановка без изменений, все в норме. У "друзей" никакого движения, но пусть только шевельнутся, сразу об этом пожалеют.
Это означало, что единственная возможная помеха - гвардейский полк тяжелой пехоты пока находится вне игры. Единственный, располагавшийся почти в центре столицы, пехотный полк собственно и был предназначен для защиты государственных учреждений, в первую очередь здания Сената, от стихийных выступлений толпы и организованных выступлений собственной армии. Правда за последние двести пятьдесят лет полк выполнял только парадно-показательные функции и о первоначальном предназначении как-то позабыли и слово "гвардейский" у подавляющего большинства граждан, в том числе и военных, ассоциировалось с понятием показательный, а не охранный. Три пехотных и один танковый батальон, артиллерийский и зенитный дивизионы, разведывательная, саперная и медицинская роты, прочие вспомогательные подразделения. Всего почти четыре тысячи человек, вооруженных новейшим оружием и техникой, отлично обученных не только хождению строем. Батальоны полка успели поучаствовать в боевых действиях, а после окончания войны, в полк пришло большое количество ветеранов из других частей. На самом деле, несмотря на показушность, полк представлял собой реальную силу. Но пока эта сила бездействовала. К тому же место дислокации полка контролировалось из космоса кораблями эскадры вице-адмирала Стенера, готовых обрушить на головы гвардейцев смертоносный ракетный град.
На полевом планшете адъютанта три зеленых гусеницы ползли по карте города медленно, но неуклонно приближаясь к центру. Тем не менее, адмирал решил получить подтверждение от командиров обоих батальонов. Повинуясь движению пальцев адмирала, связист переключил канал.
— Гамма два, гамма три, сообщите время прибытия.
— Гамма три, альфе один, расчетное время прибытия пять минут.
— Гамма два, альфе один, время прибытия семь минут.
Прекрасно, все три батальона будут у цели почти одновременно. Несмотря на то, что космодесантникам предстояло совершить марш на большее расстояние, к тому же в их колоннах были гусеничные БМПД, все три подразделения прошли свой маршрут безупречно. Никто и ничто не могло остановить их. А что творится в стане противника? Новое движение пальцев.
— Дельта два, доложите обстановку.
— Заседание началось одиннадцать минут назад, режим охраны обычный, никаких признаков тревоги. Единственное отклонение от распорядка дня - заседание объявлено закрытым, пресса из зала удалена.
