– Отлично, – кивнул Хансер. – Но, как я знаю, при проходе через портал она разорвется, а эту тряпку можно использовать лишь раз.
– Вот именно, – согласилась девушка. – А открытие портала – для меня процедура не такая быстрая. Моя сила в другом, он может успеть скрыться.
– Скроется, – уверенно сказал Хансер. – Слежку от нас скрыть может только очень могущественное существо. Мы ее чуем.
– Поэтому придется идти Небесной тропой. При этом я смогу держать в поле зрения нашу цель.
– А время? – спросил ЛинКеТор. – Не слишком ли много мы его потеряем?
– Будем прыгать наугад – потеряем больше, – ответил Хансер. – Придется на Земле наверстывать. Так что хорошо выспитесь и поешьте. Я вас буду вести в режиме плутонской охоты.
Оба непроизвольно взглянули на Тайви.
– За меня не беспокойтесь, – успокоила она своих спутников. – Я могу укрепить свою плоть. Это как раз моя сильная сторона. Пища и сон для меня желательны, но не обязательны, кроме тех случаев, когда я истощена боем.
– Ты меня утешила, а то я думал оставить тебя здесь, – сказал Хансер. – Ты ведь можешь перевести заклинание на меня, чтобы я эту тварь чувствовал?
– Нет, на это способны лишь темные. Это жуткая боль. Мы такого не практикуем.
Тайви ушла на чердак. Хансер и ЛинКеТор остались вдвоем.
– Что это за плутонская охота? – спросил несущий спокойствие. – Ты никогда не рассказывал.
– Это в Городе убийц есть такая вещь. Туда попадают те, кто прошел свое обучение до конца. Оттуда уходят те, на кого пришел заказ из доменов. Но многие, очень многие либо никогда не набираются смелости побороться за заказ, либо просто хорошо устраиваются. В конце концов возникают банды. Их вожди очень влиятельны. Они делят Город на территории влияния, все платят им дань. Едой, убийствами, знаниями – всем. Война там не прекращается. Но бывает такое, что ктонибудь окажется достаточно нагл, чтобы вызвать гнев нескольких вождей, и достаточно силен, чтобы долгое время скрываться от них. Тогда не менее чем пятеро вождей объявляют плутонскую охоту. Весь Плутон, кроме Паучатника, извещают, что убивший такогото такогото обретет милость всех вождей и их покровительство. Поверь, это много значит в мире, где одиночка не выживет. Тогда того, на кого объявлена охота, начинают преследовать днем и ночью.
– Ты много об этом знаешь, и не понаслышке, – заметил ЛинКеТор.
– А ты проницателен. Да. На меня охотились. Неделя кошмара. Сон – урывками и вполглаза. Еда – на бегу, когда придется. Сабли не знали ножен.
– И как ты спасся?
– Убил пятерых, объявивших охоту. Остальные испугались. У меня не хватило бы сил убить шестого, даже самого слабого, но онито этого не знали. Как говорят у нас, я применил магию гнилого понта. Она подействовала. Охота прекратилась. Они дали мне отдышаться. После этого…
– На тебя больше не охотились?
– В открытую – нет. А потихому… ты же слышал Велимира.
– Теперь я по крайней мере понимаю, что послужило поводом к заговору. Властители, как бы мелки они ни были, должны доказать, что поднявшийся против них умрет в любом случае. Если один останется безнаказанным, мало ли что возомнят о себе другие.
Не знаю, кто как, а я больше всего ценю такие моменты – перерывы между боями. Не то, как было у нас с Руи, когда ждешь нападения каждый момент. Такие, какой выпал Хансеру с ЛинКеТором. Все, что от тебя зависело, ты сделал, и пока работают другие, ты находишься в безопасном месте. И хорошо, если рядом есть друг. Лес шумит за окном. Кричит ночная птица, звезды яркими точками заглядывают в окно. Тихо горит огонь в очаге, потрескивают поленья, в комнате полумрак. Хорошо сидеть и разговаривать. Вспоминать, что было с тобой, или просто болтать ни о чем. В такие моменты люди словно бы сбрасывают доспех со своей души, которым закрывают ее от жестокого мира.
Да, меня там не было, но я словно наяву вижу пляску пламени и двух друзей, сидящих на полу. Один – словно луч света в ночи, другой – клок первозданной тьмы. Но все это внешность, а внутри они – как братьяблизнецы. Изначально похожие, только разбросанные жизнью в детстве. И вот, пройдя через годы и испытания, они встретились, вроде бы уже разные, но копни глубже – и вот он, общий стержень, то, что сохранилось в глубине души.
Сверху пробивается свет. Тайви его нужно много. Она уже погрузилась в состояние молитвенного экстаза. Сейчас она словно сливается со всем Миром, чувствует себя его частичкой и ищет среди бесконечного множества других частичек ту, что ей нужна. Я уж не знаю, у всех сильных верой это происходит так или нет. У Хансера это было подругому, но он ведь в этом вопросе полный ноль. Может, потому и получалось у него лишь на небольших расстояниях, что не умел он верить и чувствовать, как сильные верой.
Тайви подняла их утром. Не рано – наверно, мы с Аркадией в это время уже шли на рынок.
– Вставай, сонное царство. Поздравляю, наш подопечный все еще на Земле. Я его чувствую.
* * *
Не страшны нам враги на Небесной тропе,
И людское коварство, и адские муки.
Ностальгия по ним лезет в душу тебе,
Здесь проблема другая – не сдохнуть со скуки.
Тайви, прости меня за эти слова. Я знаю, ты во время этих путешествий отдыхаешь душой. Но для других, не столь сильных верой, это нудятина еще та. Целый день топать между небом и землей. Все одно и то же вокруг. Нет, в первый момент любой почувствует какойто душевный подъем, но потом… Ну, словом, вы поняли, благородные сеньоры. К тому же мы, высшие, привыкли к порталам. Топать на своих двоих весь день – это пытка скукой.
Вечером они спустились с небес возле старого города низших. Бремен – так он когдато назывался. Третья мировая уничтожила его, остались лишь руины старинных зданий – даже их облик трудно было восстановить в своем воображении. То ли место это было хорошим для обороны, то ли существовало какоето притяжение, я, если честно, не знаю, но одно из людских племен облюбовало руины и возвело на них новый город. Благо строительных материалов имелось больше, чем надо. К тому же во всех старых городах, если хорошо искать, можно найти склады с древним автоматическим оружием, а это в любой войне дает колоссальный перевес.
Город расстроился, вылез за укрепления. Ну и опять же, как только начала развиваться торговля, такие города стали ее центрами.
– Где он? – спросил Хансер. Он держался в тени домов, и разглядеть его сейчас мог далеко не каждый.
– В городе, гдето на окраине, – ответила Тайви. – Совсем рядом.
– Хорошо, – довольно прошипел Хансер, словно огромная змея, ставшая вдруг человеком. – Охота начинается.
