Я с удивлением понял, что всё уже заранее подготовлено и к моему контакту с советскими героями. Василий принёс из той самой угловой комнаты, откуда можно было попасть туда, три одинаковых набора – вспомнил старое слово – раздатку: такие комплекты вручали участникам съездов или корпоративного тренинга. В каждом полиэтиленовом пакете лежала листовка с пояснением текущего положения дел, шариковая ручка, электронная записная книжка, планшет с автономной иллюстрированной энциклопедией и старые, довоенные смартфоны с забавной эмблемой – надкушенное яблоко. В школе нам рассказывали, что раньше страну душил тоталитарно-религиозный диктат; видимо, такую маркировку ставили по требованию церкви: интернет, осторожно, мол – грех. Все электронные устройства заряжены – оказывается, Василий следил не только за наличием воды для умывания и обедами. Как тут же выяснилось, если на Хмарова был возложен профессиональный офицерский корпус «Белой стрелы», то казак Шибанов отвечал за народное ополчение (они говорили – «улица» и «иррегуляры»). Я понял теперь, почему вызывал у Василия такую неприязнь бездельем и нытьём.
– А мобильники – не лишнее? – сунулся я. – Смысл? В 1935-м сотовых сетей не было.
– Мы сперва тоже так подумали, – спокойно пояснил Хмаров. – Но в итоге решили, никто не знает, что произойдёт в момент временнóго контакта: мгновение прошлого окажется в сегодняшнем дне или наоборот. Пространство пронзит время или время выдавит пространство в точке пробоя контура? В первом случае мобильники будут работать и можно продемонстрировать их как доказательство, что ты из будущего…
– А не чокнутый инноватор из советской психушки, – остроумно пошутил я. – А почему этот, гм, пробой случился только сейчас?
– Думаю, из-за критической массы плохой литературы, – серьёзно пояснил Хмаров. – С конца двадцатого века издано около ста миллионов книжек в мягких обложках. Преимущественно – про попаданцев. А куда попаданцы попадают?
Я изучал массовую культуру, готовясь к вузу.
– В 1930-е, в основном. Чтобы начать Войну при иной расстановке сил.
– Ну и вот. Упоролись альтернативной историей, что туда пробой и открылся – в точку, прости меня богохульника, бифуркации.
– Значит, Бог не мог сотворить путешествие во времени, пока не придумали писатели-фантасты? – пошутил я.
– Значит, и от плохой литературы есть прок? – подтянулся Василий.
– Р-разговорчики!..
Я опять в подробностях и деталях доложил о встрече в метро и выходе в Москву 15 мая 1935 года. Сомнений, что я могу устанавливать контакт с прошлым, не было ни у кого. Теперь я тоже твёрдо верил в это, хотя, конечно, волновался, смогу ли убедить советских людей в реальности нашего неприглядного будущего, не сочтут ли меня сумасшедшим? Как бы не оказаться в подвалах НКВД, ха-ха!
Хмаров снова изучил газеты, доставленные из прошлого. Призрачный поезд с героями не был городской легендой – в день открытия метрополитена, действительно, отправили праздничный состав, пассажирами которого стали большевики, ударники труда, метростроевцы, участники совещания красноармейцев-изобретателей, парада физкультурников, писатели, работающие над пятитомником о людях двух пятилеток, члены общества пролетарского альпинизма, учёные высокоширотной арктической экспедиции, в общем, цвет нации.
Мне изложили план. Я стану точкой соединения прошлого и будущего, спусковым крючком для выхода призрачного поезда в сегодняшнее. Для этого завтра – дед и Хмаров взглянули на часы, то есть уже сегодня в ночь на послезавтра, – перед самым закрытием метро, когда оно пусто, я снова спускаюсь под землю. Когда обнаруживаю, что сквозь мчащийся состав на путевой стене становится видна надпись «Кировская» вместо нынешней «Чистые пруды», дожидаюсь вагонов цвета крем-брюле. С помощью ведра (несколько убого по сравнению с американским потоковым конденсатором Дока Брауна, это да, но именно эмалированной посудиной я в прошлый раз зацепился за прошлое) оказываюсь в вагоне призрачного поезда. Устанавливаю словесный контакт с командирами-красноармейцами, в качестве доказательства вручаю подарочные наборы из будущего, а когда состав проследует к станции «Стадион Народов», дёргаю стоп-кран.
– В это время мы в нашем времени отключим токосъёмник, – проговаривал тактику операции дед. – Хотя не знаю, насколько это важно для призрачного поезда, за счёт чего он вообще движется?
– Научного объяснения нет, поэтому просто верим, что план сработает, – успокоил Хмаров.
– Ага, – я оттянул пальцы вверх, – офигенный план.
– Третий путь на «Стадионе Народов» соединён с системой Д-6, – командовал дед. – На станции двенадцать эскалаторов, по которым, даже выключенным, будет легко осуществить одновременный выход большой массы людей.
Я смотрел на кастрюлю на плите – на размытый отпечаток отражающейся кухни, и меня охватывала дрожь. Спасти страну! Завтра, нет, уже сегодня в ночь на послезавтра я, Трофим Белоризцев, должен буду… Но, Боже ж ты мой, вели ж за собой полки восемнадцатилетний Гайдар и девятнадцатилетний Фадеев. Который «Молодую гвардию» написал. Тоже были – герои. Почти моего возраста, а не побоялись у себя на Луганщине встать против оккупантов.
Дед призывал штаб немедленно пойти спать, чтобы набраться сил перед решающим, главным сражением за будущее. Но сам понимал, что никому не уснуть, и затевал чай. Наперебой вслух читали газеты из прошлого, которое со нарастающим грохотом приближалось к нам.
– Из блок-нота – блок-нот в два слова – начальника станции метро, – с выражением, хоть и понизив для конспирации голос, декламировал дед. – 5 час. 30 мин. Всё готово для прибытия поездов из депо. Они прибудут через четверть часа по специальной ветке; наша задача – как можно быстрее преребросить их в центр и на станцию «Сокольники». Ещё вчера вечером мне был вручён приказ по управлению метрополитена, в котором сообщалось, что 15 мая на линии будут курсировать 10 четырёхвагонных поездов, кроме того, два поезда находятся в тупике для часов «пик».
– Четырёхвагонный, – уточнил Хмаров. – Ещё до войны было подсчитано: в час пик в вагон, в зависимости от его типа, умещается от 250 до 350 человек в летней одежде. Принимаем, что в призрачном поезде одна тысяча пассажиров. Если удастся вытащить на «Стадион Народов» все десять курсировавших 15 мая 1935-го года поездов, к нам прибудут десять тысяч человек. Отнимаем из них половину – старики, женщины и дети. Итого пять тысяч морально и физически подготовленных бойцов, каждый из которых стоит сотни нынешних бесхребетников.
