выкупишь, то вместо меня полезешь колесо, а если сможешь, то расскажу, как из беса в черта превратиться.
— Не хочешь по хорошему, как хочешь, — пожал я плечами. — Бывай, у меня дел по горло.
— Три года служить тебя буду! — взмолилась девушка. — Только помоги.
Я кивнул и пошел обратно в мельницу. В подсобку тянулся черная линия крысиных спин, пожаловавших на дармовое угощение. Внутри раздавался яростный писк. Звери дрались за мясо с такой злобой, что дверь и стены вздрагивали от ударов.
Но что делать с чертовкой? В ее обещания я не верил. Бывает, что смотришь на человека и понимаешь, что он мать свою продаст за горсть медяков. Здесь ощущение было еще сильнее. Так ничего не придумав, я потопал в деревню, чтобы спросить совета у волхва.
На середине путь мне повстречался старый знакомый. Косиножка хромал, поминутно оглядываясь. В руках он держал мешок. Парень прошел через поле и скрылся в лесу. Выглядел он так, будто убегал. Случилось чего?
— Как дела? — я ущипнул сидевшую на корточках Зиру за задницу.
— Хорошо, — обернулась ко мне девушка. На щипок она не ответила.
— Странная она какая-то, — сообщил я волхву.
— Пройдет, — отмахнулся тот. — А ты чего припёрся? Передумал насчёт семян?
Я вкратце объяснил ему про черта на мельнице и уговор. Старик только потряс бородой, обозвал меня скудоумной нечистью и выделил из запасов три предмета: соломенную куклу, плетку-семихвостку и две подковы.
— Ты клок шерсти вырви и внутрь куклы запихни, черт будет думать, что это ты, — объяснил старик. — Потом скажи, что его подковать надо, они от этого никогда не отказываются, а как наклонится, ты ей на спину запрыгивая и хлыстом окучивай, пока не успокоится.
— Говно у тебя план какой-то, — засомневался я.
— А у тебя лучше? — разобиделся волхв, сложив руки на груди. — Пошел прочь, бес неблагодарный.
Вечерело. Когда я подошёл к мельнице, солнце почти скрылось за стеной леса, оставив на небе мутное оранжевое пятно. Крысы же не оставили от мельника даже косточки. Вошедшие во вкус твари теперь загоняли кошечку — черные силуэты шустро бежали по балкам, отрезая ей путь к отступлению. На меня бросился крысак с раздувшийся брюхом.
Я опустил топор ему на голову, проламывая череп. Серые мозги выплеснулись наружи вместе с брызгами крови. Другие крысы уважительно меня обходили, спеша к трупу сородича.
Использовав Бельмо на глазу, я установил куклу перед колесом, а сам забрался на лесенку.
— Эй, ответ принес от мельника, — кликнул я, будя сладко дрыхнущую чертовка.
— Не хвост, только не хвост, — сонно пробормотал она, но затем встрепенулись. Затуманенные глаза едва собрались на чучеле. — Бес! Ну как там?
Хм, она действительно не видит разницы между соломенной куклой и мной. Интересные у волхва вещички.
— Отпустил тебя, но с уговором! На именины свои пригласил.
— Меня? — удивилась чертовка.
— Да, — сказал я. — За добрую службу. Только вот…
— Что-что!? — в нетерпении запрыгала девушка. Тяжелая грудь шлепнула по воде.
— Ты в таком виде собралась?
— А что? — надула губы чертовка. — Не красива разве я? Не хороша собой?
— Хороша, — цыкнул я. — Но люди там важные будут. Наши тоже придут.
— Ну раз наши… — смутилась девушка. — Но у меня нет ничего.
— Там за мельницей станок стоит, ты туда становись, мы сперва тебя подкуем, — предложил я.
— Дело нужное, — согласна кивнула чертовка. — Я могу выйти?
Чертовка осторожно пересекла черту колеса и от радости запрыгала, высоко вскидывая копыта. Затем случилось неожиданное — девушка взялась руками за колесо, со страшным треском вырвала его из мельницы и швырнула подальше в реку. Просто ужасающая силища. Идея подковать ее нравилась мне все меньше и меньше.
— Иди, я сейчас подготовлюсь и догоню тебя, — произнес я.
Но и станок выглядел внушительно — толстые черные бревна основательно вкопаны в землю, а звено цепи толщиной с большой палец. Чертовка положила голову на перекладину, а я накинул сверху хомут. В задней части станка висел толстый кожаный ремень. Я поддельного под животом девушки, а затем накинул лямку на левую ногу.
— Подпрыгни, — велел я.
Быстро накинув вторую лямку, я добился того, что чертовка повисла в воздухе, лишь шеей упираясь в перекладину.
— Ну говори, как из беса чёртом стать, — я стегнул плёткой по земле.
— Ещё чего, ты подкуй сначала, как я гостям покажусь? — рассмеялась чертовка. — Ай! Ты чего творишь!?
— Творю, творю, — я безжалостно хлестал оттопыренную задницу чертовки, быстро ставшую приятного алого цвета.
Девушка повизгивала, да дергалась. Но в подвешенном состоянии, она не могла найти точку опоры, чтобы приложить силу и лишь костерила меня забористым матом. Я хлестал ее с размахом и оттяжкой, пока ягодицы не покрылись десятком красных полосок.
— Будешь говорить? — заревел я.
— Провалиться тебе под землю, бес, — фыркнула девушка. — Мне твои удары, что укус комара.
Я призадумался. Действительно, я могу ее до утра тут обхаживать, а толку то. Надо что-то посерьёзнее.
— А может поспорим, — вкрадчиво спросил я. — Что к утру ты сама будешь умолять наподдать плёткой?
— Ещё чего, — злобно захихикала чертовка. — Коли так случится, то я в монашки подамся, а тебе камень кровавый отдам. Всеми богами клянусь.
Все же глупа она, недаром ее мельник в колесо заманил. Спорит, а сама без выгоды останется, даже если выиграет. Перед глазами появилась надпись о заключённому контракте.
— Что? Как так? Да я же шутила? — видимо, девушка тоже почуяла, что боги услышали ее обещание.
— Рассказывай, что да как, и камень отдавай, отпущу тебя без спора, — предложил я.
— Кишки тебя живьём вырву и развешу по мельнице, — злобно прошипела чертовка.
Она не ожидала, что ее клятва богам сработает, а потому была испугана — злобная сущность нечисть показала себя. На меня посыпались угрозы. Скучно как-то. Пора начинать.
Я наслал Огненный зуд прямо на откляченную задницу чертовки. Заклинание с трудом действовало на нечисть и пришлось повторить его ещё два раза, порядком истощив силы. Ничего, ночь долгая. Сперва чертовка заерзала, а потом замахала хвостом. Но толстое основание кожистого хвоста не позволяло ему сильно гнуться, чтобы доставать до чешущегося места.
— Почеши, бес, а? — спустя полчаса взмолилась чертовка.
— Плёткой могу, — предложил я.
— Чтоб тебя пусто было, — зарычал девушка.
Я выдавил ещё один Зуд, что окончательно перевесило чашу весов. Чертовка вертелась как бешеная, крутя хвостом и повизгивая. Ее хватило ещё на десяток минуток.
— Да хоть плёткой, только…
Лопнувшая лямка врезалась мне в лицо, я отшатнулся, держась за глаза. Что-то твердое ударило в грудь, отправляя меня в полет. Если бы не частичная нематериальность, то и помер бы сразу. Каждое движение отдавало стреляющей
