Ознакомительная версия.
Очень скоро голове бронепоезда предстояло проехать сквозь этот «почетный караул». Егор задействовал перископную оптику на максимум, стараясь получше разглядеть нового врага.
Никто уже не думал о необходимости экономить боеприпасы. Да и Коган об этом не напоминал. Пулеметный огонь не прекращался. К пулеметчикам присоединились и автоматчики: из открытых бойниц передних вагонов затявкали калаши. Но похоже, обычные «пятерки» и «семерки» вязли в жирных слизнях, как в плотном желе для баллистических экспертиз, не причиняя интродуктам вреда. Лишь крупный калибр с грехом пополам пробивал тварей, вырывая из них сгустки слизи и куски бледной плоти, но даже эти сквозные раны зарастали на слизняках практически мгновенно.
С небольшим запозданием по интродуктам ударили гранатометы. Загрохотали взрывы. Во все стороны полетели брызги густой бесцветной жижи и ошметки слизистых тел. Увы, рваные воронки, оставленные гранатами, тоже затягивались, как следы в болотной трясине.
Свалить удалось лишь одного слизня, буквально разорванного на части парой очередей из АГС.
Егор тоже внес свою лепту в нарастающий массированный обстрел. Он направил пулеметно-гранатометную спарку на ближайшего слизняка, стоявшего справа у дороги, словно разъевшийся до неприличия солдатик-горбун. Прицелился…
Сначала — очередь из пулемета, косо перечеркнувшая тело интродукта.
Ничего. Только чуть заметное колыхание плоти в местах попаданий.
Ладно, тогда так… Егор вогнал три гранаты в переднюю (а сейчас, в вертикальном положении, — верхнюю) часть тела, где, по идее, у твари должна быть голова. Добавил для надежности еще одну гранату.
Четыре взрыва разнесли слизню всю верхушку-передок. Однако потеря «головы» никоим образом не отразилась на существе. Оно будто и не заметило ничего. Лишь качнулось из стороны в сторону. Да по массивному телу прошлись динамические волны от взрывов. Но и эта тряска телесами продолжалась совсем недолго.
Прикинув, что жизненно важные органы могут находиться в горбу интродукта, Егор выпустил еще пару гранат туда.
Прогремело два взрыва. Горб превратился в измочаленное сочащееся слизью месиво. Тварь как ни в чем не бывало продолжала стоять, опираясь на нижнюю часть туловища.
Бронепоезд, и без того двигавшийся после Перехода очень неспешно, вовсе замедлил ход.
— Локомотивная, не останавливаться! — захрипели динамики голосом Когана. — Огнеметчики, приготовиться! Стрелять по моей команде!
Огнеметчики? Ну что ж, здесь, наверное, можно. Леса вокруг мало, воды много. И состав вроде на ходу. Пока на ходу… Авось сами не угорим.
Егор бросил быстрый взгляд на Марину. Девушка неподвижно сидела у пульта перед мониторами. Видать, поняла уже, что от ее наружной турельной пушки-автомата проку сейчас не будет. Ну а огнеметные форсунки, торчавшие над крышей исследовательского вагона, были предназначены только для ближнего боя. Для очень ближнего.
— Минометному расчету — огонь осколочными по фронту! — продолжал сыпать приказами комброн. — Цель — интродукты на путях.
На вагоне огневой поддержки в середине состава заработала скорострельная минометная система с задранными вверх короткими стволами. Выпущенные мины по крутой навесной траектории полетели через головные вагоны, локомотив и переднюю страховочную платформу.
Первый взрыв сыпанул осколками слева от насыпи и чуть дальше цели. Второй — справа и немного ближе. На этом пристрелка в движении была завершена. Тварей накрыло раз, другой, третий…
Осколки секли и рвали тела слизняков в клочья, однако, увы, не могли сбить интродуктов с насыпи. Хорошие фугасы, наверное, подошли бы для расчистки путей лучше, но они могли сильно повредить железнодорожное полотно.
К завалу колышущейся плоти на рельсах, не обращая ни малейшего внимания на град пуль и осколков, довольно шустро подползла еще одна пара слизней. Твари слиплись друг с другом. Живая баррикада оказалась теперь выше локомотива.
А передние вагоны бронепоезда уже двигались мимо слизняков, вставших «на дыбы». Интродукты, торчавшие у насыпи подобно уродливым наростам-сталагмитам, начали пригибаться. Их горбы опустились к земле и словно набухли внизу, превратившись в подобие расплывшихся мячей.
И что бы это значило?
— Локомотивная, полный вперед! — потребовал по внутренней связи Коган. — Тараним тварей! Огнеметчики — огонь по флангам!
Бронепоезд ускорил ход. Из вагонов ударили упругие струи огня. Жидкое пламя окатило выстроившихся вдоль дороги тварей и залило подступы к насыпи. Огонь лизнул кривые деревца, растекся по поверхности болота.
Однако слизняков бушующее пламя, похоже, ничуть не тревожило. Казалось, эти твари вообще не чувствуют боли. А еще…
Егор смотрел на них и не верил своим глазам. Объятые огнем интродукты сбрасывали с себя горючую смесь вместе с наружным слизистым слоем. Внешняя органика попросту сползала с них, как змеиная кожа. А с ней стекало и пламя, налипшее на тварей.
«Ни хрена ж себе! — поразился Егор. — Да с них огонь — как с гуся вода!»
А состав все разгонялся. Голова поезда уже пронеслась мимо выстроившихся рядком горящих тварей. Те пропускали вагоны. Пока — пропускали.
И вот…
Сильный толчок, резкое торможение. Егор едва не слетел с сиденья башенного стрелка.
Это передняя страховочно-грузовая платформа врезалась в живую баррикаду на путях.
Егор видел в перископ, как ножевидный таран платформы с разгону ударил в посеченные осколками, сочащиеся слизью и слипшиеся друг с другом тела интродуктов. Ударил, увяз…
Перекрывающая пути гора плоти колыхнулась под напором бронепоезда и подалась назад. Слизни, однако, даже не пытались сползти с рельсов. Наоборот, они будто вцепились и влипли в них. Егор представил, как скребок-отвал сбрасывает с путей рваные ошметки тварей, а колеса режут то, что осталось. Еще немного — и дорога будет свободной.
И еще немного.
И еще… И…
Бронепоезд все толкал и толкал перед собой бесформенную массу, однако никак не мог спихнуть ее с насыпи.
Состав снова начал замедлять ход.
Да что же это такое?! Егор заволновался. И похоже, не он один.
— Локомотивная?! — заорал из динамиков комброн. — Что там у вас?! Почему останавливаемся?!
— Слизь! — отчаянно прокричал кто-то — видимо, начальник локомотивной бригады. — Кровь тварей! Вяжет, зараза! Липнет! Наматывается на колеса! Тормозит!
Действительно, из-под колес страховочной платформы и локомотива на насыпь обильно стекала густая вязкая масса, похожая на кисель. Поезд словно ехал по разлитому и быстро застывающему клею. И это, увы, было еще полбеды.
Ознакомительная версия.
