Ознакомительная версия.
— Слизь! — отчаянно прокричал кто-то — видимо, начальник локомотивной бригады. — Кровь тварей! Вяжет, зараза! Липнет! Наматывается на колеса! Тормозит!
Действительно, из-под колес страховочной платформы и локомотива на насыпь обильно стекала густая вязкая масса, похожая на кисель. Поезд словно ехал по разлитому и быстро застывающему клею. И это, увы, было еще полбеды.
Состав атаковали интродукты, выстроившиеся вдоль железки. На неумолкающую стрельбу из пулеметов, гранатометов и автоматов они не обращали внимания и полностью игнорировали огнеметы, которые все жарили и жарили без перерыва.
Медлительные твари оказались неожиданно прыгучими. Набухшие в их нижней части тела «мячики» отталкивались от земли, подбрасывая слизняков в воздух.
Расстреливаемые почти в упор, объятые пламенем и стряхивающие с себя огненную капель, слизни один за другим бросались на поезд — прямо на шипы и противокумулятивные сетки броневагонов.
Металлическая рабица срывалась под тяжестью тварей, интродукты скатывались с насыпи. Но некоторые все же успевали вцепиться в защитные шипы и буквально нанизаться на них.
А впрочем, что этим тварям какие-то шипики, если пули, гранаты и даже огнеметный напалм не причинили им ни вреда, ни боли.
Шипы рвали бледную податливую плоть, но плоть все равно плотно прижималась к бортам. Густая липкая слизь стекала по броне и заливала колесные тележки. Твари, повиснув снаружи, цеплялись за насыпь и вспахивали щебенку.
«Да они же пытаются так нас остановить!» — вдруг с ужасом осознал Егор.
Трудно было понять и принять тот факт, что в этих слизистых, практически неуязвимых телах кроются зачатки пусть примитивного, но разума. А ведь все на то указывало. Слизни действовали продуманно, они нападали стаей, как высокоорганизованные хищники. И у них, похоже, имелся план охоты: заблокировать железнодорожное полотно, атаковать с флангов, остановить… Ага, а вон уже и сзади пара тварей перекрывают рельсы, отрезая путь к отступлению.
Но как эти улитки-переростки собираются проникнуть внутрь бронированных вагонов?
Один из слизней пролетел через струю огнемета и дымящейся ракетой обрушился на исследовательский вагон. Ляпнулся возле башни, словно огромная сопля. Масса твари оказалась немаленькой: вагон ощутимо качнуло. Брызги липкой жижи забрызгали триплексы. Система внешней очистки не могла справиться с таким загрязнением. Противокумулятивная сетка сорвалась с креплений и соскользнула вниз. Увы, тварь за ней не последовала: слизняк вовремя зацепился за крышу.
Егор выматерился. Интродукт стряхнул с себя огнеметную горючую смесь. Сбросил внешний слой слизистой «кожи» и, как из кокона, выскользнул из опавшего огня.
Бронепоезд двигался все медленнее и медленнее. Откуда-то снизу, из колесных тележек, доносился натужный стон металла. Слизняки останавливали состав!
— Вторая локомотивная! — после недолгой паузы вновь заговорил Коган. — Запустить дизели! Полный вперед!
Комброн решил задействовать все имеющиеся мощности? Что ж, верное решение. Иначе попросту не прорваться. Иначе состав снова застрянет.
Задымил и принялся подталкивать вагоны резервный тягловый тепловоз. Колеса сразу застучали веселее.
— Бронелетучки, тоже подключаемся! — потребовал комброн. — Давайте, толкаем-толкаем! Самый полный! Всем машинам — самый полный вперед!
Ага, вот впряглись и маневровые тепловозы бронедрезин.
Поезд снова ускорял ход, постепенно вырываясь из липкого плена. Головная страховочная платформа буквально размазывала по железнодорожному полотну налипший на нее огромный плотный ком, который уже мало напоминал слизняков. Ком, оставляя часть себя на рельсах и насыпи, быстро уменьшался в размерах. Однако интродукты, прилипшие к шипастым бортам вагонов, все еще упрямо волочились за составом.
Опустив стволы башенной спарки до упора, Егор поймал в заляпанный прицел тварь, вцепившуюся в их вагон. Теперь слизня можно было рассмотреть. И расстрелять практически в упор.
Это была белесая шевелящаяся биомасса, сплошь покрытая порами, из которых непрерывно сочилась и сочилась густая бесцветная слизь.
Больше не было ничего. Ни глаз, ни щупалец, ни рожек, как у улитки, ни дыхательных отверстий, ни рта, ни зубастой пасти.
Отвратительное зрелище!
Егор всадил в этот живой кисель гранату. Взрыв прогремел совсем рядом, в опасной близости от триплексов. Осколки застучали по башне. Часть киселя расплескалась. Однако от вагона тварь не отцепилась.
Марина ошпарила ее из огнеметных форсунок. Тоже, конечно, без толку: огонь сползал вместе с наружным слизистым слоем твари и стекал куда-то под колеса.
Состав, подталкиваемый сразу несколькими мощными дизелями, набирал скорость. От интродуктов, насаженных на ножи головной платформы и размазанных по путям, уже мало что оставалось. Но слизни, болтающиеся на вагонах, по-прежнему не думали отцепляться.
— Задраить бойницы! — приказал Коган.
И все же комброн с этим приказом малость запоздал.
Егор видел, как экипаж десантного вагона, прицепленного через два вагона впереди, пытается сбросить тварь с правого борта. Из открытых бойниц лупили автоматчики. На боках твари взбухали фонтанчики разорванной плоти, однако слизень не отлеплялся.
Наоборот! Повисшая снаружи тварь вдруг навалилась на одну из бойниц. Прямо на торчащий ствол калаша.
Невидимый автоматчик одной очередью разрядил в интродукта весь рожок. Это, увы, не помогло. Сотрясающаяся от выстрелов в упор аморфная слизистая туша непостижимым образом втягивалась через узкую прорезь внутрь. Так густая мыльная пена уходит в слив ванной…
— Третий десантный! — раздался в динамиках внутренней связи чей-то отчаянный крик. — Тварь пытается проникнуть в вагон! Она… она затекает через бойницу!
Чей-то громкий мат и гулкие отрывистые автоматные очереди заглушали слова. В третьем десантном стреляли. Прямо внутри вагона. Глупо… Ясно ведь уже, что такому интродукту пули вреда не причинят, а людей рикошетами посечет на раз-два. А впрочем, что оставалось сейчас делать десантникам? Только стрелять.
— Третий десантный — заблокировать! — прогремел голос Когана, перекрывая стрельбу и крики. — Всем немедленно закрыть бойницы! Повторяю, всем закрыть бойницы!
Егор покачал головой. Ох, не завидовал он сейчас третьему десантному. Он-то знал, что значит оказаться в заблокированном вагоне наедине с тварью, рвущейся внутрь. Это значит — остаться отрезанным от остального состава, без всякой надежды на помощь. Проходили уже… В пригородной бронетричке Егор однажды такое на себе испытал.
Ознакомительная версия.
