Мора толкнул ногой бронелист: за дверью открылся темный провал бетонного тоннеля. Справа прямо из стены выходило три толстых провода толщиной в руку – подвешенные на массивных опорах, они терялись в темноте.
Зубр коротко посмотрел на друзей и шагнул в коридор. Мора толкнул вперед Молодого и, зайдя последним, захлопнул дверь. ПНВ сразу ослепли.
– Туфта полная ваше ночное видение, – проворчал Молодой, зажигая фонарь.
Мора с Зубром тоже включили свои: коридор тянулся идеально прямо, но был заметен плавный наклон вниз. В воздухе витал еле заметный запах жженой изоляции: оплетка проводов на стене местами оплавилась, застыла пузырями, в прорехах красновато поблескивала медь.
В тоннеле было очень сухо, поднятая цементная пыль клубилась в лучах света. Сталкеры шли и шли – наверное, не меньше десяти минут минуло с момента, как Мора захлопнул за собой дверь. Но вот наконец фонарь Зубра выхватил впереди металлический щит.
– Ну что, дубль два? – спросил он, доставая синий ключ.
– Давай покурим, – предложил Молодой.
– Пыль горло дерет, – возразил Мора.
– Потом покурим! – решил Зубр и прислонил карточку к панели.
Пауза. Щелчок. И дверь стала открываться.
– Куда прешь! – выскочивший из подъезда солдат чуть не скинул Круглова с крыльца.
Бросив вслед грубияну красноречивый взгляд, профессор хотел было зайти в казарму, но вовремя отстранился: из темноты лестничного пролета вылетел еще один боец.
– Где Лука? – успел спросить Круглов.
– В жопе, – обронил солдат на бегу.
«Видимо, бывший “законник”, – догадался Круглов. Заглянув предварительно внутрь, профессор быстро поднялся на второй этаж. Лестница выходила ровно посередине коридора, тянущегося через все здание и упирающегося в большие, от пола до потолка, окна. Справа на фоне окна выделялись два человеческих силуэта – личная охрана Луки.
Круглов двинулся к ним. Бойцы, знавшие о приятельских отношениях профессора и их командира, молча кивнули, отступая в сторону. Круглов постучал в дверь и, дождавшись ответа, вошел.
Лука споро заканчивал сборы – рассовывал по карманам разгрузки обоймы и аптечки. На профессора глянул озабоченно, но довольно-таки приветливо.
– Какие люди! – голос бодрый, резкий, от ленивой манеры не осталось и намека.
– А я кофе принес, – профессор продемонстрировал термос.
– Некогда, товарищ Моль, – сказал Лука, вытаскивая бороду из-под бронежилета. – Покой нам только снится.
– Снова тревога?
– Теперь шухер с моей подачи. Проверенный шухер. Так что не сомневайся.
Лука, попрыгав на месте, схватил со стола какой-то навороченный автомат и стремительно выскочил из комнаты. Круглов, помедлив, бросился следом – любопытство оказалось сильнее привычки не соваться в чужие дела.
Лука и два его бойца уже заворачивали на лестницу. Круглов ускорил шаг. Сталкеров удалось догнать только на улице. Профессор скромно пристроился сзади, вслед за группой спустился по насыпи, перескочил через железнодорожные пути и, вскарабкавшись по склону, выбрался на плац.
Здесь уже собралось все многочисленное (по меркам Зоны) войско «Альтернативы». Бросалась в глаза невидимая черта, разделявшая бывших врагов: слева четкими шеренгами выстроились бойцы «Закона», справа нестройно толпились адепты «Воли».
Лука встал перед солдатами, широко расставив ноги. Скопировав позу шефа, в двух шагах сзади застыли телохранители. Профессор Круглов остался на краю склона, только отошел чуть в сторону, чтобы не попадать на траекторию взглядов, устремленных на Луку.
– Бойцы! – крикнул Лука звонким голосом. – Мне по хрен, что половина из вас считает меня врагом. И мне надо, чтобы хотя бы сегодня на это стало по хрен остальным. Сейчас я командир. Для всех – и для «Воли», и для «Закона». Потому что сегодня мы будем воевать.
Солдаты слушали Луку очень внимательно. Круглов отметил, что неприязнь в глазах бывших «законников» сменилась заинтересованной озабоченностью. Лука взял паузу, давая бойцам осмыслить сказанное. Борода его развевалась на промозглом утреннем ветру, этот же ветер гнал над головой Луки темные дождевые облака – было в сложившейся картине что-то библейское: одержимый пророк изрыгает проклятия на замерших в ужасе людей.
– Сюда идет отряд, – продолжил Лука. – В количестве никак не меньше сорока человек. Сталкеры. По дороге к ним могут присоединиться… другие. И не только сталкеры. Короче, валить нужно всех и все, что приближается к Периметру со стороны Зоны. В контратаки не ходить. Вот на это, – Лука махнул в сторону грозно торчащих на фоне туч антенн излучателя, – не надейтесь. Все зависит только от вас. Сейчас занимайте свои места согласно ранее разработанной диспозиции. Группа снабжения пусть сразу идет на склад и грузит боекомплекты. У меня все. Вопросы?
– С чего вдруг сталкеры с нами воевать решили? – крикнул кто-то из глубины рядов.
– Возник конфликт интересов, – лаконично ответил Лука. – Дальше?
– Сколько их? – спросил рослый «законник».
– Уже говорил – около сорока. Скорее всего, подтянутся еще. Точнее сказать не могу. Вам, вообще, не один хрен? Сколько ни есть, все наши.
– Откуда они пойдут?
– Приоритетное направление – север, со стороны АТП. Но это самая логичная позиция для атаки. Возможны сюрпризы.
– Полковник Кольцов где?
– В жопе! – отрезал Лука. – Все, по местам!
Плац пришел в движение, наполнился грохотом тяжелых сапог, солдаты бросились в разные стороны. Круглов рискнул подойти к командиру.
– «Если закон один раз подмять…» – бормотал Лука, глядя вслед удаляющимся бойцам.
– Я не понимаю, что тут происходит, – пожаловался профессор.
– Моль, ты что, не слушал? – обернулся Лука. – Мы воюем со сталкерами.
– С чего это? Вчера же еще только послали к ним группу со «стрелами», чтобы забрать пленников.
– Нет больше той группы, – сказал Лука, закуривая.
– Как это?
– А вот так! И броневичок нашего Сахарова сожгли…
– Сожгли? – не понял Круглов.
– Расстреляли. Из РПГ, полагаю. Спроси меня, откуда у сталкеров РПГ?
– Я даже не знаю, что это такое, – Круглов испуганно моргал глазами.
– Ладно, пошли. Кофе остынет.
Профессор перехватил термос, о котором успел забыть, и снова почти бегом помчался за предводителем «Воли».
– Не надо считать сталкеров тупым быдлом, – поучительно сообщил Лука, не оборачиваясь.
– Это ты о ком? – задыхаясь, переспросил профессор.
– О Сахарове. У его «подопытных кроликов» есть определенный кодекс поведения. Для них сдать своих – западло.
– Каких своих? Трех других я не знаю, а Иванов – бывший сотрудник Игнатьева.
