если бы возникла угроза всему нашему биологическому роду – тогда да, что-нибудь предприняли бы. Но не по мелочам.
– Хорошенькие мелочи! Я себя мелочью не считаю.
– И правильно, Серж. То, что мы тогда не поджарились, свидетельствует о некоторых способностях. Еще больше о наших способностях говорит сам факт появления на Феликситуре. Но чтобы с нами заговорили, этого мало.
– Да вот, кстати. Почему нами вообще заинтересовались?
– Потому, что мы есть.
– Мы давно есть.
– Так и интересуются давно. Сколько мы есть, столько они и интересуются.
– Даже так?
Круклис кивнул.
– Хорошо, спрошу иначе, – сказал я. – Почему они с нами именно сейчас заговорили? Не раньше и не позже?
– Да мы пальцы в костер стали засовывать.
– В Кронос, то есть?
– Да.
– Пальцы? Скорее уж голову.
– Можно и так сказать.
– Ну и как, стоит иметь с нами дело?
– Серж! Иногда ты меня огорчаешь. Ведь вот же я, здесь сижу. Реально. Между тем без чужой помощи из коллапсара не выберешься. Это, надеюсь, понятно?
– Это я понимаю, огорченный мой. Но вдруг тебя в отставку отправили? Забраковали? Трогать вот себя запрещаешь.
Круклис расхохотался.
– Забраковали? Слово-то какое вспомнил! Нет, братец, там никого не бракуют. Хотя и чинят, причем основательно. Даже не чинят, а, как бы это поточнее… усовершенствуют, вот.
Потом он похлопал меня по плечу и сказал:
– Ты давай, Серж, пилотируй. Смотри, как ловко получается – и скорость набрал, и Оксанкин кратер посмотрел. А сейчас, если не ошибаюсь, Солнце, Гравитон и «Туарег» находятся на одной линии?
– Находятся, находятся, – проворчал я.
– Идеальная ситуация, для того чтобы использовать станцию в качестве ретранслятора. Я правильно понял? Валяй, передавай. Что-нибудь краткое, мужественное. Например:
«Спасательный звездолет ТУАРЕГ. Ложусь курс СОЛНЦЕ. Расчетное время прибытия… Когда мы там прибываем? На борту трое. Требуется медицинская помощь. Серж Рыкофф. КОНЕЦ СООБЩЕНИЯ».
– Подходяще? – ухмыльнулся Круклис. – Глас из прошлого, почти с того света. Представляю, какое впечатление депеша произведет на матерых гравитонцев. Что скажешь?
Что тут можно было сказать? Угадал дословно. Не забраковали его, кажется. Да и настроение слишком хорошее для забракованного. Такое настроение бывает у человека, заново обретшего смысл существования. Прямо позавидовать можно.
* * *
Прошло несколько часов. Феликситур остался в ста тридцати тысячах километров за кормовым отражателем «Туарега». Без помощи Джекила я рассчитывал режим фотонного разгона, решил не терять формы. Во всем полагаться на софусов я уж никогда не буду. Они ничуть не хуже людей. Могут и подвести.
Вдруг раздалось деликатное покашливание. Я поднял голову. В дверях рубки стоял Круклис. С салфеткой на локте, с подносом в руках. Эдакий гарсон-переросток. В радужном балахоне.
– Чаю хочешь?
Я выключил карманный компьютер.
– Люблю дурачества.
– Знаем, знаем.
– Что за чай?
– «Сэр Липтон» подойдет?
– Настоящий?
Круклис обиженно поднял брови.
– В жизни лучше пользоваться настоящим.
Я подозрительно глянул на его уже почти розовые руки.
– М-да? Чудеса продолжаются?
– Никаких чудес. Просто кое-что прихвачено из запасов Гравитона.
Он поставил поднос на пульт и разлил чай. Себе налил в блюдечко. Подул на него. Аромат растекся по всей рубке. Явно назревал разговор.
– Слушаю, – сказал я.
– Умница, – сказал Круклис и хлебнул из блюдца. – Чего не пьешь? Боишься отравы?
– Не поддевай. Думаешь, легко привыкнуть к выходцу с того света?
– До сих пор ты держался неплохо. Прости, думал, что запаникуешь. А ты – нет, ничего. Даже с вопросами не слишком пристаешь. Джекил прав, вы есть молодец, сударь.
– Безусловно, – поддакнул Джекил.
– Молчи, вольноотпущенник, – сказал я. – Закругливай кораблю. Парамон, мне кажется, ты сам расскажешь, когда сочтешь необходимым.
– Нет, право, люблю тактичных гоминид.
– А ты уже не гоминида?
– Сам не знаю, – признался Круклис. – Мышцы еще не совсем сформировались. И эти… половые органы. Но успехи есть.
– Регенерируешь, значит.
– Ага. Регенерирую.
– А ты и в самом деле тот, кем был?
Круклис посмотрел на себя в зеркало.
– Точно теперь не установишь. Да и какая разница? Если я и копия себя, то очень удачная. Мне нравится.
Я сделал пару глотков, подождал минуту, но поскольку он погрузился в многозначительное молчание, пожал плечами и вернулся к своим расчетам.
* * *
Чтобы запустить фотонный двигатель «Туарега», в межзвездной среде требовалось набрать минимум двести километров в секунду. Мы шли пока со скоростью в девятнадцать. Я прикидывал, нельзя ли использовать то, что вдоль всей орбиты Феликситура протянулось облако серных паров, плотность которых раз в пятьдесят превышала среднюю плотность галактического газа.
Теоретически в таком супе реакция аннигиляции встречных ионов с антипротонами наших запасов должна дать ощутимую тягу на гораздо меньшей скорости. Единственное условие состояло в том, что курс звездолета должен пролегать в плоскости планетной орбиты. То есть первоначально не будет направлен в сторону Солнца. Следовательно, потом предстоял поворот, и от этого терялось некоторое время. Зато более ранний переход на мощное аннигиляционное топливо означал значительный выигрыш в том же времени.
Разумеется, месяц-другой в нашем положении принципиальной роли не играл, но… хотелось морского ветра. Еще хотелось побыстрее передать Мод в нужные руки.
– И что ты собираешься делать с Мод? – вдруг спросил Круклис.
Он допил чай и закурил длинную сигару. Видимо, награждал себя за долгое воздержание у Кроноса.
– Как – что? Лечить, – рассеянно отозвался я.
Круклис закрыл глаза и процитировал:
– Боль в голове и тьму в глазах,
Жар в теле, ломоту в костях,
Все куштха исцелит.
Всесильный, мудрый дар богов…
– Откуда это? – все так же рассеянно поинтересовался я.
– Не помнишь?
– Что-то древнее.
– Весьма. Чай понравился? Он из Индии.
– Да, спасибо.
– А от чего ты собрался лечить Мод?
– Не знаю.
– Может быть, лечить и не надо?
Тут он меня озадачил.
– То есть?
– Я говорю не про ее нынешнее состояние, конечно, – поспешил разъяснить Круклис.
– А про что?
– Была ведь причина, которая привела ее к нынешнему состоянию.
Я почувствовал глухую тревогу. Тронул он все-таки больную тему. Я надеялся, что этого не произойдет.
– Вот ты о чем… Да, Мод хотела отправиться за тобой.
– А ты ей не позволил.
– Hominis est errare, знаешь ли.
– Верно, человеку свойственно ошибаться. Только кто ошибся? Ты, я или Мод?
– Утверждать не берусь.
– Предоставишь все специалистам?
– Нет. Предоставлю все ей самой. Пусть решает. Но сначала она должна получить такую возможность. Будучи в здравом рассудке.
– Справедливо, – согласился Круклис. – Если считать, что тогда, на Горавитоне, Мод была не в здравом рассудке.
– А в чем, собственно, дело? – напрягаясь, спросил я.
Круклис поднял обе бледно-розовые ладони вверх, словно демонстрируя, что безоружен.
