нам, Легионам, — вы умрете. Ну а мы в ответ лишь хмыкаем: Посмотрим.
Мы стоим совсем близко, моя тень накрывает лицо богини. Лада зарделась, она не отводит от меня восхищенного взгляда.
— Храбро, — тяжко произносит она. — И безрассудно.
— Посмотрим, — я беру в ладони ее лицо краснее мака и целую.
Со всех сторон разносится грохот. Лада вскрикивает. Резко лифт падает на дно. Сначала мы испытываем невесомость — всего секунду — а потом резкий удар всем телом об стены. Металл подо мной проминается, отряхнув хромовый кусок обшивки, я встаю.
— Лада! — гаркаю в темноту, разбитые в крушении лампы потухли. — Цела?!
— Всё в порядке.
Взмахом руки призываю Молот Сварога. Огненное оружие освещает внутренности смятой коробки. Богиня даже не упала, стоит посреди обломков пола и стен. Ни один золотой локон не выбился из прически.
— Стой здесь пока, — я шагаю к скукоженным дверям и пинком выбиваю их.
Поднимаюсь из лифтовой шахты в подвал. Мелькает быстрое движение справа, мгновенно реагирую. Молот расшибает горизонтальный желтый столб, во все стороны брызгает песок.
— Стиль песка? — приподнимаю брови и оглядываю темные сырые помещения. — Ну показывайся уже, горе-диверсант.
— Ха, это была всего лишь проверка! — раздается басистый голос. — Не хотел марать руки о слабака. Ну падение ты пережил, только это ничего не значит.
Из-за коридорного угла выходит массивный негр. Гигантская фигура, квадратные челюсти, губы лепешками. Когда Чугун подрастет, будет очень похож на этого чернокожего.
— Ошибаешься! — разражаюсь львиным ревом. — Это значит, что ты покушался на мою жену! На мою! А еще это значит, что ты покойник. Я сожгу тебя заживо, червь! Сначала руки, потом ноги. И только потом пинком расшибу твою пустую голову!
Быстрый взмах Молотом. Росчерк пламени в воздухе, из открывшегося зёва пожара выскакивает огненный волк. Зверь прыжком настигает негра, но тот усмехается — белозубая ухмылка на фоне черного лица. Бетон пола под волком вспучивается, и в следующий миг превращается в песочный столб, прибивающий зверя к потолку. Тотем Сварога рассыпается на разрозненные языки пламени.
— Любопытная техника, — африканец не прекращает лыбиться. — Чакайда Нкозана очень рад необычному противнику. Настолько рад, что я открыл тебе свое величественное имя.
— Нкозана? — припоминаю я раз слышанное на уроках истории имя. — Африканский диктатор? Какого черта, ты забыл здесь, смертник?
— Попридержи язык, — фыркает негр. — Иначе я устрою тебе мучительную смерть. Будешь уважителен — то убью быстро. Никто тебе не поможет — я перебил всю охрану в комнате видеонаблюдения. Пока твои люди спохватятся, пройдет не меньше двадцати минут. Хватит, чтобы наполнить твой череп песком.
— Складно напеваешь, — я не спешу сжечь наглеца. — И кто тебя такого красивого сюда пустил? Если не секрет.
— Не секрет, — равнодушно произносит тупой как сапог африканец, у которого на уме одни поединки и ни грамма уважения к старшим. Я всё-таки Владыка России, а он всего лишь королек нищей страны. — Слабак Радгар обещал мне необычного противника. Свое слово он сдержал, а значит, убивать его не буду, пускай тешится радостью, что прихлопну тебя.
Разочарованно поджимаю губы. Хм, хватило же ума у норвежца. Я думал, он мудрее. А он оказался тем еще валенком. Придется убивать, а как иначе?
— Акура, найди Радгара и полосни принца по горлу, — тихо говорю, прекрасно зная, что меня услышат.
— Будет сделано, милорд, — раздается шелестящее на грани слуха, словно дуновение сквозняка.
Тени в полумраке не видно, но я знаю, что японка отправилась на задание. Конечно, лучше бы было стреножить норвежца и прилюдно казнить Золотым мечом, всем эффектный урок бы вышел. Только вот засранец, наверняка, следит за моей ловушкой и готов в любой миг соскочить, еще и свою армию дернуть за собой. Играть в кошки-мышки мне некогда. Так что пускай сдохнет с перерезанной глоткой. Норвежцы, конечно, обидятся и покинут мои ряды, но зато остальные скандинавские принцы притихнут, испугавшись примера Радгара. Ну или взбунтуются, тогда их тоже придется убить. Но не хотелось бы, их войска мне нужны.
— Чакайда, Чакайда, — повторяю, что-то припоминая. — А ты случайно не тот полоумный правитель, что погрузил некогда богатую страну в нищету и хаос бесправия, лишь бы сожрать побольше кракенжорных экскрементов?
— Следи за языком, белобрысый! — рычит африканец, но нападать не торопится. Значит, не так уж он и зол, и прекрасно контролирует свое состояние. Скорее, для него наша перебранка — всего лишь забава, прелюдия перед смертельной битвой. — Мои подданные — такое же сырье, что и инопланетная пища, которую я, кстати, покупаю у семьи твоих жен. Только не притворяйся, что не знал! Ха! У меня контракт на поставки с Домом Бесоновых. Сотни миллионов рублей я плачу за Сырье твоим тещам. Мои деньги лежат в твоем кошельке. Ты щеголяешь своими богатыми одеждами благодаря бедности моего народа! Так что не смей попрекать меня этим! Намибийцы мрут с голода ради твоей люксовой жизни.
Мда, как всё запущено в этом мире. Самовлюбленный выродок гробит свой народ, да еще меня приплел к этому преступлению. Я, конечно, знал, что где-то в Африке сидит этот тиран, и ПуДы рано или поздно дошли бы до него, но вот про участие Софии в этом непотребстве не был в курсе. Надо бы потом переговорить с тещей по душам. Нечего мне плодить высокоуровневых имбецилов. Этот негр уже до Абсолюта, наверняка, дорос на харчах из Сырья.
— Заканчивай трепаться, — я отпускаю Молот, он тут же исчезает, провалившись в Анреалиум. Взамен извлекаю Золотой меч, клинок горит, как солнце в подвальной тьме. — Ты пытался навредить моей жене ради битвы со мной. Так вот же я, иди сюда.
Чакайда бросает на меня скептический взгляд, но не кидается в рукопашную.
— Сначала заслужи участь пасть от моих кулаков! Стиль Сета — мое тебе испытание!
Стены и потолок осыпаются водопадами песка. Несколько тонн желтой рассыпчатой субстанции закрывают африканца от моих глаз. Струи песка выстреливают в меня, вспышки пламени не дают даже приблизиться. С треском, как при жарке семечек на сковородке, атака Чакайды рассыпается. Основная же масса песка вздымается вверх и образует фигуру гиганта. Песочная громада делает шаг ко мне. Его верхние конечности приобретают форму молотов.
Я приподнимаю бровь. Неплохое владение живой, даже, пожалуй, филигранное. Африканец, бесспорно, гений, жалко только прогнивший изнутри.
Делаю шаг к песочному гиганту. Наклоняюсь, пропуская горизонтальный взмах молотолапы. Тут же вонзаю золотистый клинок в груду песка на боку. Меч вспыхивает, огонь переливается на голема и взрывает его изнутри. Ошметки горящего песка разлетаются во все сторорны.
— Что за…! — Чакайда выпучивает кровавые бычьи глаза, но не успевает он закончить
