разноцветные лампочки. Дежавю…
Надеюсь, меня в последний раз подключают к подобной штуке. Когда я буду официально признан человеком, эти процедуры должны прекратиться. Если только я сам не захочу проделать что-то со своим телом. Впрочем, после удаления арматориума накладываемые им ограничения на рост исчезли, так что мне незачем вмешиваться в естественное развитие организма. Вот только жизнь — штука долгая и непредсказуемая. А вечная жизнь, к которой я стремлюсь, тем более.
На экране появилось изображение. Не сразу мне удалось узнать в нём подобие того, что показывает УЗИ. Ну, или рентген, если угодно.
Аппарат сканировал моё тело сразу несколькими способами, выдавая картинку, на которой и в помине не было даже намёка на арматориум.
Эссен жадно уставился на экран. Он замер на несколько секунд, словно надеясь увидеть хоть что-то. Но я хорошо поработал, создавая настоящую нервную систему. А Мастер Небесного замка вытащил из меня всё лишнее.
— Каков ваш вердикт, Никанор Ильич? — нетерпеливо спросил Чеботарёв. — Лично я не вижу никакого арматориума.
— Минутку… — пробормотал Эссен, переключая несколько тумблеров.
— Бросьте, граф, всё же очевидно! — подал голос Шахматов. — Нет ни малейшего признака наличия арматориума. Князь Мартынов не гомункул и не Печатник. Прекратите этот цирк!
Эссен нажал ещё на пару кнопок и уставился в экран. На котором, разумеется, не появилось ничего нового.
— Ваша предвзятость становится оскорбительной, — ледяным тоном процедил Чеботарёв. — Надеюсь, Департамент далёк от того, чтобы начать охоту на ведьм?
Эссен раздражённо выключил аппарат, сорвал с моей руки пластырь и вытащил иглу. Несмотря на его разочарование, действовал он аккуратно, так что боли я не почувствовал. Как и в течение всей процедуры.
— Поздравляю, Ваша Светлость, — проговорил он, не глядя на меня. — Можете считать себя полностью оправданным. Департамент обнародует результаты проверки и принесёт вам публичные извинения за досадное недоразумение, связанное с объявлением вас в розыск.
— В течение двух дней максимум, — вставил Чеботарёв.
— Регламент отводит на это пять дней, — сказал Эссен.
Они с главой клана уставились друг на друга. Повисла напряжённая тишина.
— Полагаю, мы вправе рассчитывать на личное одолжение, — неожиданно мягко проговорил Чеботарёв. — Учитывая, что речь идёт о члене клана.
— Что ж, — спустя несколько секунд проговорил Эссен. — Не вижу причин откладывать публикацию.
— Благодарю, граф, — Чеботарёв поднялся.
Остальные члены моего клана встали вслед за ним.
— Не возражаете, если я сам отвезу князя домой? — спросил Чеботарёв Эссена. — Полагаю, больше нет нужды в присутствии ваших агентов.
— Его Светлость нуждается в защите, — быстро сказал граф, взглянув на меня, словно искал поддержки. — Нет никаких гарантий, что попытка покушения не повторится.
— Не стоит об этом беспокоиться, — холодно улыбнулся Чеботарёв. — Клан позаботится о князе.
— Хорошо, — нехотя проговорил Эссен, играя желваками. — Я распоряжусь, чтобы агенты покинули особняк Его Светлости. Если вам это угодно, — добавил он, снова взглянув на меня.
Я встал с кресла и опустил рукав.
— Полагаю, позволить себе телохранителей я смогу, граф. Благодарю за заботу, но теперь я должен сам справляться.
— Как угодно, — кивнул Эссен. — Могу я с вами переговорить наедине прежде, чем вы уедете?
— Предлагаете нам ещё подождать? — приподнял брови Чеботарёв.
— Я пошёл вам навстречу, князь, — криво улыбнулся Эссен. — Два дня вместо пяти. Полагаю, теперь ваша очередь.
— Что ж, несколько минут погоды не сделают, — медленно проговорил Чеботарёв, глядя на графа так, словно тот был омерзительной змеёй. — Я подожду в холле. Господа, вам задерживаться смысла нет, — обратился он к членам совета. — Спасибо, что приехали. Доброй ночи.
Они потянулись к выходу. Маги в оранжевых мантиях направились к другой двери. Вскоре мы с Эссеном остались вдвоём.
— Поздравляю ещё раз, князь, — сказал он. — Возможно, у вас сложилось впечатление, будто я пытаюсь вас обвинить любой ценой, но это не так. Напротив, в интересах Департамента, чтобы не случился прецедент, когда аристократ и член клана стал Печатником. Так что, как и вы, я испытываю большое облегчение.
— Рад слышать, граф, — кивнул я. — И смею вас уверить, что не держу зла. Вы делали свою работу.
— Именно так, Ваша Светлость.
— О чём вы хотите поговорить?
— О вашем наследстве. Не обо всём. Только об исследованиях вашего отца.
— Но мне о них ничего не известно. Я был в лаборатории и обнаружил в ней следы обыска.
— Да, его проводил Департамент. По поручению лорда-протектора. Видите ли, князь, данная интеллектуальная собственность принадлежит государству. В соответствии с договором о предоставлении научного гранта.
— Понимаю. Значит, вы всё забрали?
Эссен смущённо кашлянул в кулак.
— Эм… Нет. Дело в том, князь, что ваш отец, как оказалось, не хранил свои исследования в лаборатории. Судя по всему, он держал их в подпространственном Кармане.
— О! — я сделал удивлённое лицо. — Но это означает, что достать их невозможно, так? Чего же вы хотите от меня?
— На самом деле, один вариант есть.
Вот оно! Сейчас речь зайдёт о Самосеке Николая и хранящихся в нём сведениях о расположении Кармана придворного алхимага.
Так и оказалось. Эссен вкратце изложил мне ту же идею, которую озвучил в своё время Тубалькаин.
Я делал вид, что слушаю внимательно и даже изобразил удивление. Когда Эссен закончил, сказал:
— Граф, боюсь, мне придётся вас расстроить.
— Почему? — вскинулся тот. — В чём дело?
— Видите ли, прибыв домой, я, само собой, первым делом посетил семейный склеп, чтобы почтить память родителей. Оказалось, что кто-то побывал там — взломал дверь, открыл гроб отца и похитил его Самосек.
От неожиданности Эссен потерял на несколько секунд дар речи.
— Но… Как такое возможно⁈ — растерянно пролепетал он. — Зачем?
— Не имею представления. Но реликвия пропала. Так что при всём желании я не могу вам помочь.
— Ваша… Ваша Светлость, я обязан лично убедиться в исчезновении оружия! Простите, это ни в коем случае не знак недоверия, но… В общем, есть процедура, и…
— Само собой, — кивнул я, воспользовавшись паузой. — Более того, я должен просить вас принять заявление о совершённом преступлении. Конечно, я собирался подать его в полицию, но, раз дело касается интеллектуальной собственности государства, полагаю, будет лучше, если его примете вы.
—
