– Я прошу только год свободы.
– Парень, так не бывает, мы это обсуждали, – покачал он головой, – детский каприз. Ты же объяснить не можешь толком, зачем тебе этот год.
– Зачем вы приехали? Уговаривать, угрожать? – вслух прикинул я варианты.
– Предупредить. Тебя решили проучить, – недовольно пожевал нижнюю губу Сабуро, – я был против.
– Угу, вы всегда против, – равнодушно отреагировал я. – Что на этот раз?
– Ода-сан отзвонился родителям того парня, которому ты ноги сломал. Сообщил им, что ты больше на него не работаешь.
– Ого, убить чужими руками теперь называется «проучить»? – делано удивился я.
– Заметь – в тот конфликт ты влез сам, по своей вине. Тебе же и отвечать. Однако ты можешь получить покровительство генерала, тогда тебя никто не тронет, – продолжал уговаривать Сабуро, – в нашем обществе одиночки не выживают, и ты это знаешь.
– Сами выкрутили руки и сами предлагаете решение? Прощайте, Сайто-сан, больше не надо приезжать.
– Увидимся, – буркнул тот.
Я вышел из машины и мягко закрыл за собой дверь. Жизнь настойчиво учит не верить людям.
Странное дело – самомнение. Считаешь себя крутым, сильным, свысока посматриваешь на обычных людей. Ждешь, когда прибегут уговаривать, договариваться, обещать и подкупать, а на деле все совершенно иначе. Зачем серьезным людям бегать за капризным малышом? В самом деле, а я куда я денусь? Один звонок генерала – и ни один род не пустит на порог. Второй звонок – и бойцы обиженного клана караулят под дверью. Прячься, мальчик, прокрадывайся в школу по утрам или брось ее вовсе, бойся каждого шороха и оглядывайся по сторонам. Ах, так ты считаешь себя сильным и вступаешь в драку? Добро пожаловать в больницу – в случае поражения, и в тюрьму за нападение на честных граждан – в случае победы. Никого не будет волновать твоя виновность – ибо третий звонок генерала к тому времени уже прозвучит. Пятнадцать суток с уголовниками, в месте – аномалии, без возможности использовать бахир.
И вот тогда, через неделю скитаний по городу, или через кошмар общей палаты в дрянной больнице, или бесконечные унижения в камере, придут они – спасители, добрые, взрослые, мудрые наставники. Они покачают грустно своими головами, погладят глупыша по голове, пожалеют и вытащат его из неприятностей. Не бесплатно, само собой, надо будет отработать, но мальчик же молод, у него вся жизнь впереди! Да любой согласится на все и будет ботинки целовать, лишь бы вновь ощутить себя баловнем жизни, одаренным, что свысока посматривает на людей.
Только провидением можно объяснить столь успешный переезд на территорию школы клана Кояма. Туда – не сунутся. Не сумасшедшие же они. Я же остаюсь запертым в банке с пауками. Сейчас, когда вся эта пафосная братия лишилась сдерживающего фактора, будет очень нелегко не переступить ту грань, после которой сами Кояма будут вынуждены выставить проблемного простолюдина за порог.
Выход за ворота я решил совместить с походом в аптеку. Неделя тренировок отразилась на теле десятком растяжений, синяков и травм. Одаренные куда более живучи, чем остальные, но в Лесу, с его свойствами подавления силы, регенерация сильно ухудшалась. Вчера щепка деревянного голема пробила (!) доспех духа и на сантиметр впилась в плечо, а у нас – только перекись, припасенная запасливой Таней.
Продавщица меланхолично перетащила к кассе сотню бинтов, оживилась на двадцати пачках ватных тампонов, заинтересовалась упаковками антибиотиков, обеззараживающего и средств от растяжений, и уже с откровенным любопытством ждала следующий заказ. Я решил не разочаровывать тетку и попросил тридцать презервативов. Маска глубокого осуждения не слезала с ее лица вплоть до моего ухода. На самом деле – в хозяйстве пригодится. Ну а если наши отношения с соседкой все-таки перешагнут определенную грань, то лучше быть готовым заранее – воевать вместе с беременной напарницей как-то неправильно.
Я встал на месте от неожиданной мысли. А что если отбросить идиотские мысли о мести? Я же не маньяк-убийца! Прекрасно понимаю, что в кланах сотни детей и женщин, ни в чем не повинных, – их-то обязательно заденет! И именно им остатки родов будут рассказывать об уродах и монстрах, что бессердечно убили дядю-папу-дедушку. Что, если согласиться на службу генералу, сделать Тане ребеночка – ну не пойдет же она воевать с грудничком наперевес! Сестры Кавати получат своих японских мужей, будут развивать род. Я получу часть денег своей семьи, перспективы и симпатичную супругу. Мой старый клан может грызть локти – кто они против генерала и императорского рода? Все счастливы. Сумки с лекарствами чуть не упали на пол от осознания простого, логичного хода. Сколько людей выживет, сколько людей сможет жить счастливо и не знать боли жизни без родителей. Таня, Кавати и я – все забудем. Время лечит, опробовано лично. Ох, какие планы я городил в тринадцать лет – сценаристы фильмов-катастроф удавились бы от зависти. А сейчас? Спокойно обсуждаю лучший вариант, спокойный, правильный. Всего-то надо – переступить через себя, предать любимых, обмануть Таню и прогнуться под шантажистов. Я встряхнулся и зло зашагал вперед. Не дождутся. Должно быть другое решение.
– Спасибо, что пришли. – Ито-доно глубоко поклонился последнему выходящему гостю.
Церемония прощания с младшим сыном рода собрала сотни людей, и каждого из них лично встречал глава рода, лично благодарил за внимание к трагедии и лично провожал за порог. Многие, кто знал главу рода Ито до этой недели, тайком покачивали головой – человек сильно изменился. Вместо резкого, сильного, пробивного и местами беспринципного властолюбца перед ними оказался покорный судьбе старец. Гости сочувствующе перешептывались – несчастный случай с сыном подломил старика. Все-таки любимец, совсем еще мальчик – девятнадцать лет. «Ох, как обожал его отец – вздыхали женщины – наверняка видел в нем себя, молодого, сильного!» И только деловые партнеры морщились, рассматривая сломленную фигуру – наглость и связи компаньона приносили очень неплохие дивиденды.
– Ты пришел, – словно не поверив, прошептал Ито-доно.
– Я пришел, – поклонился Нимме-доно, – прости меня, старый друг. В час печали я не смог остаться в стороне.
– Что же… – пошамкал губами Ито, – что же ты хочешь сказать мне в этот час?
– Соболезную тебе и твоей семье. – Нимме отвесил глубокий поклон. – Шоута был отличным парнем. Увы, смерть ходит рядом с каждым из нас, но весьма досадно, что забирает таких молодых.
– Ты пришел поиздеваться? – блеснул глазами старик.
Нимме на секунду замер, удивленно рассматривая старого друга.
