Сегодня среда, а значит, задачи командиром будут нарезаны серьезные. Если в понедельник, в основном, все планируется исходя из опыта и наработок разведки, то в среду все встает на свои места. Графики перехода групп рейдеров-бандосов, передвижения лояльных парней, лишь чуть нарушающих лицензии, активность Измененных банд — все это в среду становится ясным и понятным. Ну, в основном, ведь исключения тоже бывают.
Сколько уже работаю в команде быстрого реагирования? Почти год, почти целый год. Все-таки не смог поступить по-другому, никак не смог. Зарекался не ходить в Район, да, видно, не смогу без этого больше. А вот с рейдерством все же сумел распрощаться, ведь то, что мне предложили, оказалось выгоднее. Многие меня осудили, это точно, и зря. Да и выгода была не в том, что можно измерить материально, и уж тем более не в денежном эквиваленте.
Мы, оперативники и спасатели, закрываем те бреши, что постоянно возникают в Периметре, а не каратели из внешней безопасности, которые занимаются «зачисткой» неблагонадежных элементов из рейдерской среды. Никто из нас никогда не станет стрелять в бродягу лишь потому, что тот зашел за какой-то там километр. Наше дело свинец, как говорили персонажи одной старой книжки и понимали это совершенно так же, как понимаю и я. Уничтожить группу Измененных, решивших прорваться в населенные пункты и поживиться там чем-нибудь. Или в случае явной неразумности — просто пожрать от пуза. Принять в несколько стволов «пуритан», так сильно любящих делать вылазки в сторону лагерей научников. Выдернуть тех самых ученых из какой-нибудь задницы вроде Колымы, куда они полезли из-за собственной неуемной любознательности. Вот это мы запросто. А вот специально отлавливать рейдеров… это не к нам, это вам вон в ту сторону, где на щите кто-то шибко умный архангела изобразил. Тоже мне, спасители человечества, мать их за ногу.
Интересная штука получается на самом-то деле. Когда год назад мы с сестрой еле-еле выкарабкались из Радостного, оставив под ним своего друга, братьев по оружию и совсем юную девушку из ФСБ, что тогда было главным? Спасти Скопу, и больше ничего. То, что нас подобрали спецназовцы и по какому-то желанию своего командира доставили к тому, о котором ходило столько легенд, было чудом. Танат вытянул ее с того света, смог залатать и надолго оставил у себя, погрузив в глубокий сон. Мне тогда ничего не оставалось, как тоже приходить в себя, изредка прогуливаться по окрестностям и общаться с этим странным типом, про которого раньше только слышал.
Разговоры были странными и неожиданными. Мужчина с темными провалами глаз, три раза в день осматривавший Скопу, мог, казалось, говорить бесконечно. О том, что происходит в городе, о новых фильмах и том, что творится в Северной Америке. О российском футболе и об Измененных, о рейдерах и о политике, о Большой земле и Окраине. Ему все было интересно, и на все находилась своя, иногда казавшаяся мне абсолютно неожиданной точка зрения. Чего, например, стоила мысль о том, что големы являются не просто ходячими полоумными танками, а входят как составляющая в сложный механизм защиты Района от нарушителей границ? И если разобраться, подумав логически, то в чем-то он был прав. Нельзя было не признать, что иногда действия этих лязгающих металлом агрессивных и полубезумных здоровяков явно носили четкий и направленный характер.
После того как ему стало ясно, что Скопа выживет, Танат стал иногда пропадать. Один раз ушел даже на полные сутки, вернувшись с рюкзаком, в котором были необходимые, закончившиеся у нас медикаменты. Нельзя сказать, что в его отсутствие мне было не по себе, но когда он появился, то беспокойство за сестру стало намного меньше. Странное создание, оказавшееся намного более человечным, чем большинство нормальных с виду людей. Ничего из того, что было обычным для меня, не было чуждым и ему. Прекрасно помню один из последних вечеров, перед тем как мы со Скопой ушли. Это потом до меня дошло, что в течение почти двух с половиной недель здесь никто не появлялся. И только тогда по спине пробежал холодок легкого страха из-за того, что все-таки Танат не был рядовым обитателем Района, а вел себя с нами так, как будто знал всю жизнь.
Мы сидели на небольшой веранде его дома. Танат не был неприхотливым в быту, несмотря на то что в Районе понятие «комфорт» — весьма относительно. Не знаю, откуда он смог их притащить, но мы втроем сидели в креслах-качалках. Он любил хорошее спиртное, и сейчас вот мы пили «Баллантайн», настоящий шотландский скольки-то-там-летний самогон из графства Дамбартон, вприкуску с копченой натуральной кониной. Адская смесь, надо сказать, но тогда она оказалась самым тем, что было нужно. Да и были мы не на светском рауте, а в бывшем Радостном. Вечер уже вступил в свои законные права, темнело, наконец-то рассеялись низкие тучи и стали видны такие редкие здесь звезды.
Район… странное место, появившееся вместо моего города. И я люблю его, несмотря на то что это уже совсем не то место, которое помню с детства. А возможность поговорить с тем, кто живет здесь, постоянно мелькая в разговорах рейдерской братии как одна из центральных фольклорных фигур… это круто до невероятности.
— Да что ты, Скопа, прям-таки видела бэньши? — Танат заливисто хохотнул. — Не верю.
— Чего эт ты мне не веришь?!! — как обычно начала кипятиться Скопа, затягиваясь сигаретой. Думал, что, может, бросит после двух недель лежки без сознания, да куда там… — С какого перепуга мне тебе врать?
— Ну, я ж не сказал, что ты врешь… скорее, веришь в то, что видела. Эту девушку увидеть и остаться в живых? Уволь, уважаемая пациентка, но так не бывает. Кэт показывается только тому, кто уже не жилец на этом свете.
— А почему Кэт? — Меня это очень заинтересовало. После сфинкса, которого или которую мы смогли уничтожить в подземелье, в бэньши невозможно было не верить. — Ты и с ней знаком?
— Можно сказать, что присутствовал при ее втором рождении. — Танат откинулся на спинку своей качалки. — Почему, почему… потому что Катя ее звали. Тогда, в прошлой жизни, совсем еще недавно. М-да…
— Ты ведь с самого начала здесь? — Скопа хитро посмотрела на нашего хозяина. — С самой Волны?
Танат покосился на нее и усмехнулся:
— И что тебе интересно, неуемная ты натура? Еле оклемалась, а уже навострила уши и пытаешься вытащить из меня что-нибудь, что потом поможет?
— Ну а как еще, учитывая, кто ты есть такой? — Скопа улыбнулась ему в ответ настолько ласково и нежно, насколько смогла. А при желании она улыбалась так, что куда там профессиональным фотомоделям. — Так можно вопросы-то позадавать?
