на полу, завизжали и, не обращая внимания ни на что, повскакивали и бросились на выход, толкая и мешаясь друг другу. Кассирша отпихнула сумки с деньгами подальше и захлопнула бронированную дверь в кассу. Через двадцать секунд помещение было пустым, за исключением человека в форме охраны, валяющегося в углу зала. Оставались еще сотрудники банка за стойками, которые могли пострадать от взрыва гранаты — тоненькие перегородки вряд ли бы защитили их от осколков.
Секунд десять мы молча смотрели друг на друга. Я начал было прикидывать, как «на темпе» его «взять», но бандит заявил, словно прочитав мои мысли:
— А если не успеешь?
Я действительно мог не успеть…
— Можешь уходить, я не стану преследовать.
Последний нападавший как будто только и ждал моего разрешения. Он, не отрывая от меня взгляда, присел, продолжая держать гранату правой рукой, а левой начал нащупывать ручки одной из сумок с деньгами. Когда ему это удалось, он попытался нащупать пальцами ручки и второй.
— Не борзей! Только одну. Подельникам своим хоть что-то оставь! — я криво улыбнулся.
Он замер, бросив попытки прихватить и вторую сумку, медленно распрямился и боком, не отрывая от меня взгляда, начал двигаться на выход. Когда за ним закрылась дверь, я крикнул:
— Кто-нибудь полицию вызвал?
Мне ответила тишина.
— Грабитель ушел, можете подниматься! — снова крикнул я и повторил свой вопрос: — Кто-нибудь полицию вызвал?
— Я кнопку тревожной сигнализации в самом начале нажал, — сказал высунувшийся из-за одной из стоек толстяк.
Наш разговор был прерван звуком открывающихся дверей. Толстяк нырнул обратно за стойку, а я приготовился к отражению новой атаки.
— Барин, подмогни чутка, руки заняты! — Прохор затаскивал в банк тело в маске. — Там еще один лежит, за водилу у них был, падла!..
Когда я подбежал к Прохору, то заметил, что одной рукой он тащит внутрь обмякшее тело налетчика, а во второй сжимает гранату.
— Прохор, брось!
— Лешка, это не огрызок яблока, дурья твоя башка, это граната боевая, нам-то с тобой ни хрена не будет, а людей осколками посечет… — нравоучительно заявил он мне.
— Да не гранату, а этого! — указал я ему на тело.
— А-а… Этого! — хмыкнул он. — Так сразу бы и сказал! А то — «брось»!.. Учись ставить задачи подчиненным конкретно, в жизни пригодится!
И он отпустил человека в маске. Тот глухо ударился головой о мраморный пол.
— Он хоть живой? — поинтересовался я, зная неугомонный характер своего наставника.
— Живой, что ему сделается-то… Поломанный только трошки…
Я пригляделся и обратил внимание на правую руку налетчика, которая лежала на полу несколько в неправильной форме.
— На улице водила лежит, тащи его тоже сюда, барин, а то народ на улице уже собирается… — усмехнулся Прохор.
И действительно, выйдя на улицу, я увидел Четвертого или какого-то там по счету, распластавшегося на тротуаре. Схватив его за шкирку, я потащил его внутрь банка. Издалека послышались звуки полицейских сирен.
— Барин, а ты не видел, куда этот навуходоносор чеку кинул? — спросил меня Прохор, когда я затащил водилу внутрь банка. — А то что-то пальцы неметь начали! — громко заявил он и подмигнул мне.
Из-за стоек раздался дружный «Ой!» и головы попрятались.
— У вон той кассы с бронированной дверью поищи, там должна быть… — с улыбкой указал я направление.
Все правильно делал Прохор, видевший на улице, как ломанулись посетители из банка, а если еще и сотрудники побегут…
— Нашел! Сейчас вставлять буду! — также громко поставил он всех в известность.
А я пошел собирать своих «крестников». Первым я притащил Третьего, это который пытался меня прикладом ударить, а вторым — того, что из «стечкина» в меня палил. С ним я провозился дольше всего — пришлось отверстие в гипсокартоновой стене делать больше, неудобно к нему было подобраться… На удивление, бил-то я хоть и далеко не в полную силу, но обычному человеку умереть от внутренних повреждений хватило бы за глаза, оба были живы, только без сознания, оказывается в бронежилетах были, хорошо к налету подготовились.
— Ты их рядом брось, я пригляжу, ежели чего! — плотоядно разглядывая неудачливых налетчиков, бросил мне Прохор. — Вот бы сейчас кол сюда, запели бы у меня голубчики, как на исповеди! Кто такие, кто навел, кто в банке в доле, где оружие взяли…
Он начал задумчиво разглядывать разломанную мной стену из гипсокартона, из которой торчали гнутые металлические профили. Но от «этих» мыслей его отвлек приближающийся вой полицейских сирен, который наконец стих, и я направился на выход.
— Ты это, барин, когда выходить будешь, руки подними, типа сдаешься, а если они шмалять начнут, ты их до смерти не убивай, они это не со зла, а по недоумию… Полиция же… — грустным голосом напутствовал меня Прохор. — Иди, а я тут пока с гранаткой закончу…
Когда я вышел на крыльцо, как и советовал мой наставник, с поднятыми руками, вся узкая улица была перекрыта полицейскими «ладами» с включенными «люстрами».
— Медленно опуститься на колени и завести руки за голову! — заорали в мегафон.
«Еще чего, князья Пожарские на коленях только в храме стоят!» — вскинулся я.
— Я князь Пожарский! Преступники задержаны и находятся внутри! — крикнул я.
Среди полицейских началось движение. Под прикрытием щитов ко мне потянулась, как я понял, группа захвата.
— Барин, дай-ка я тебя ощупаю, — обратился ко мне старший группы, глядя на меня настороженными серыми глазами сквозь стекло тактического шлема.
— Попробуй, — ухмыльнулся я.
Он протянул ко мне руку в перчатке, но его пальцы остановились сантиметрах в десяти от моей груди.
— Барин, не балуй, убери доспех! — напрягся он.
Вслед за ним напряглись и другие члены группы.
— Даже не проси, не приучен! Я сам карманы выверну! — успокоил я его.
Показав, что я «чист» (хотя что там было показывать — рубашка навыпуск и светлые летние брюки, в которых, кроме телефона, удостоверения личности и банковской карты ничего не было), я сказал:
— Нападавших было четверо, двоих взял я, двоих мой воспитатель, входим аккуратно, а то он
