но это дело не нашей компетенции. А все остальные случаи связаны исключительно с вашим родом. Да, я соглашусь, что ментальное воздействие на сотрудников безопасности рода — это вопиющее преступление, которое должно быть расследовано должным образом. Ментальное программирование аристократов вообще нонсенс. И тут я полностью на вашей стороне. Но я не могу только по этим причинам ввязываться в драку, вот что я прошу вас понять.
— Какого рода доказательства вам нужны? — спросил Игорь Всеволодович.
Арсений взглянул на него, словно уже жалея, что вообще пустил нас. Он посчитал, что достаточно высказал свою позицию. Но нет, его упорно тащили к войне.
«Архос, я, что, стал понимать, что думают люди?»
«Не совсем. Ты улавливаешь не мысли, а, скорее, эмоции».
«То есть, эмпатия потихоньку подключается?»
«Это самая естественная для социальных существ магия, так что неудивительно. Я больше жду, когда в тебе джайв-магия проснётся».
«А это что ещё за магия такая?»
«Тебе понравится», — ответил Архос и, кажется, мерзко захихикал.
— Сын, — взял слово Вадим Давыдович. — Ты подумай, в чём-то Игорь прав. Это мог быть наш безопасник или наш родственник. А по поводу императора, мой друг не будет напраслину возводить.
— Отец, — сказал Арсений, как отрезал, — я бесконечно ценю ваше мнение, но в данной ситуации считаю нецелесообразным подставляться под удар менталистов. Вы же не зря отошли от дел и передали мне управление родом? И потом, мы только-только пережили болезнь Катерины. Что же до доказательств, — он обернулся к деду, — Игорь Всеволодович. Если мне кто-то ещё подтвердит это, и, если я пойму, что существует угроза империи, или монаршей семье, я незамедлительно встану возле вас.
А я подумал о том, что, к величайшему сожалению, не могу никак рассказать всем присутствующим о потоках энергии, собираемых с уважаемых семей по всей Москве и не только. И что все эти ручейки стекаются всё к тому же Разумовскому. И что из Громовой магию качали те же самые менталисты, что и решили взорвать нас. Я понимал, что такая информация мигом бы развернула Арсения в нашу сторону. Но… это была запретная тема.
В этот момент сработало оповещение на устройстве возле него.
— Слушаю, — сказал он, а затем поднял удивлённые глаза на Игоря Державина. — Там Вяземский… — с тоном, в котором сквозила нерешительность, произнёс он.
— Да, — сказал дед. — Это я его позвал ещё вчера. Надеюсь, его слова будет вам достаточно?
Арсений закатил глаза.
Вяземскому освободили место с нашей стороны, но не рядом со мной, а через стул, словно подчёркивая, что он — третья сторона. Полагаю, если бы о его прибытии было бы известно заранее, столы поставили бы вообще иным образом. А так пришлось убирать целых два стула, чтобы влезло инвалидное кресло Вяземского.
Все поприветствовали нового участника совещания, а затем уселись на свои места. Прислуга подала воду взамен выпитой в первом туре.
— Игорь Всеволодович, — произнёс Илья Святославович. — Для начала хочу отметить, что очень рад целости и сохранности вашей семьи. Честно говоря, увидев утренний репортаж, я уже хотел было отменить поездку. Но затем вспомнил, как вы сказали, чтобы я ничему не удивлялся и приезжал. Моё почтение, шоу удалось на славу.
Мой дед привстал и поклонился.
— Премного благодарю за тёплые слова. Я, собственно, хотел попросить подтвердить вас факт воздействия на императора, так как Арсений Громов при всём своём уважении ко мне нуждается в дополнительных свидетельствах.
— Ах, — сказал Илья Святославович. — Нет ничего проще. Можете дать видео с презентации телепорта куда-нибудь на экран?
Дед подсоединил свой телефон к проектору и включил нужный видеоролик.
— Вот тут остановите, пожалуйста, — попросил Вяземский. — Теперь посмотрите внимательнее, что вы видите?
Все присутствующие пожали плечами, кроме дяди Славы.
— Рот у него как-то странно скособочен, — сказал он.
Теперь увидели все. И действительно, одна сторона рта Ярослава Ивановича лучезарно улыбалась, а другая опустилась вниз, а в уголке было видно бисеринку слюны.
— Абсолютно верно. Такое могло произойти при инсульте, о котором мы с вами не слышали. Либо при чрезмерном ментальном воздействии. Причём, в этот момент человек, который контролировал императора, на что-то на секунду отвлёкся. Пустите ролик дальше.
И правда, буквально через секунду уголок рта монарха выправился, и тот уже улыбался полноценно и изображал полное счастье.
— Этого слишком мало, — сквозь зубы процедил Арсений, растирая ладонью лицо.
Всё его существо противилось происходящему. Он категорически не хотел вступать ни в какие конфронтации. Я прям чувствовал, как он бурлит изнутри. И что находится в шаге от того, чтобы не выгнать нас всех из усадьбы. Но не из-за страха. Точнее, не из-за страха за себя, а за весь свой род. Значит, надо ему доказать, что единственный способ выжить в данной ситуации — сражаться.
— В таком случае, расскажу, почему я оказался тут, — проговорил на это Вяземский. — Дело в том, что не так давно проходил приём у императора, где невесте присматривали подходящего жениха. Полагаю, ни для кого это не секрет. Так вот, среди большого количества нулевиков позвали туда и моего внука Павла. Во второй половине приёма он почувствовал себя плохо. Именно на уровне сознания, чтобы вы понимали. Но не смел уйти, это же всё-таки императорский приём, а не выступление бродячих артистов. И тогда Никита шепнул ему, что его пытаются вывести из себя. Когда Павел вернулся, первым делом он пришёл ко мне. Я вот такую дыру в его защите обнаружил, — и Илья Святославович показал ладонями круг сантиметров двадцати в диаметре. — Ещё бы чуть-чуть, и они своего добились бы. Так что господа менталисты из СБ что-то сильно разошлись. Считаю, что моему роду таким образом война объявлена.
Вадим Давыдович смотрел на Вяземского с удивлением. Я чувствовал, что между ними была какая-то давняя… не вражда даже, а антипатия. И возникла она из-за того, что Громов считал Вяземского мягким и не способным на реальные действия. И вот тут вдруг выясняется, что Илья Святославович — очень даже решительный человек.
— Разрешите, — попросил я голоса.
Арсений молча дал мне слово, махнув рукой.
— По поводу приёма хотел бы добавить. Вызвано было почти три десятка претендентов, а доехало чуть больше половины. Всех преследовали несчастные случаи. Мы с Олегом Чернышёвым едва избежали падения огромной вывески. А других вполне задело различными якобы случайностями. Одного сбило самокатом возле самого дворца. Но отдельно хотелось бы упомянуть про сошедший с рельсов сапсан. Вы понимаете, что для этих людей жизнь аристократов — просто ничто. Судя по всему, и жизнь императора тоже.
— Это всё ещё бездоказательные домыслы, — настаивал Арсений. — Хотелось бы более убедительных аргументов. Хотя, нет. Не хотелось бы. Вообще не хотелось бы, чтобы всё это происходило.
И я его понимал. Он очень сожалел о той спокойной жизни, когда дочь его ещё могла надеяться чуть ли не на восьмой-девятый уровень. Когда всё в империи было тихо и спокойно. Когда даже подозрений не возникало, что императором кто-то может управлять.
Это типичная грусть по былым временам, когда всё было легко и просто. Но так уж работает память. На самом деле и там проблем хватало. Но мы помним только светлое и тёплое.
— Да, воздействия на безопасника Стаса Громобоя и на Александра Игоревича я могу доказать, — сказал Вяземский. — У меня есть слепки ментального воздействия.
— Это их род, и проблемы их рода, — словно заученный урок твердил Громов.
— А я не удивлюсь, — подал голос Игорь Всеволодович, — если узнаю, что и тайфун наш, который мы, Вадим, с тобой разворачивали, — тоже их рук дело. Вот и Никита в нём почувствовал чей-то умысел.
— А я полностью согласен, — подтвердил Вадим Давыдович. — Я тоже ощущал нечто такое… рукотворное. Уж не знаю, имеют ли к этому отношение Разумовский со Скуратовым, которым мы тут кости полощем, но то, что буря была ручками докручена — это прям сто процентов. Ну и баржа наша — вообще в нас шла. Тут без наводки не обойдёшься.
— Так, может быть, нас с тобой устранить хотели? А, Вадим? — дед сцепил руки, и костяшки его пальцев побелели. Было видно, что он переживает из-за того, что никак не может переломить ход переговоров в свою пользу. — А что? Двое из десятки сильнейших в империи магов. Да ещё близкие к императору. Что думаешь?
Вадим пожал
