– Вот что я тебе скажу, – произнёс он, заметив, что бригадир разведки тоже плохо переносит воздушные экзерсисы Вовки Жукова. – Не совались бы вы сюда. Видишь, мы какие. Асы Марса!
Вид павшего духом врага взбодрил его. На мгновение его оставила только тошнота.
– Мы не хуже! – выкрикнул в отчаянии крикун.
– А кто вы?
– Мы?.. Мы!..
Крикун замолчал, видать, соображая, чтобы такого выдумать, не выдав военной тайны.
– Ну! – Генацаревский дёрнул его за рукав.
– Мы, которые с Планемо…
– Что за Планемо? – равнодушно поинтересовался Генацаревский, следя, как ловко Жуков дёргает за различные рычаги, а самое главное – за усы.
– Есть такая планета-изгой.
– Почему изгой?
– Потому что бродячая, – нехотя пояснил крикун. – А вы кто?
Генацаревский внимательно посмотрел на него:
– Э-э-э… – засмеялся он. – Врёшь, не возьмёшь!
И бригадир разведки понял, что дал маху, что на глупостях людей не купишь.
– Ну правда, кто? Откуда?
– Если я тебе скажу, мне придется тебя убить. А так я тебя покажу полковнику. Он мне за тебя все грехи простит, как поп.
– А кто такой поп?
– Много будешь знать, скоро состаришься.
– А если не простит?
– Куда он денется. Ты небось важная птица?
– Что такое птица?
Жара Генацаревский только рассмеялся. Хитрый, бестия, решил он, но мы хитрее.
– С нашим полковником лучше не связываться! – крикнул Вовка Жуков, на мгновение отрываясь от переднего стекла. – Он зверь, а не полковник.
Цукуба слушалась беспрекословно. Она перестала пожирать личинки и облегчилась прямо в воздухе. От этого её подкинуло метров на триста вверх, отчего Жору Генацаревского окончательно стошнило прямо на пол кабины. Он вытер рот и жалобно сказал:
– Ты бы не гонял так, сукин сын…
Он подполз, уселся в кресло справа и посмотрел в иллюминатор. На земле что-то изменилось. Тёмные до этого улицы были залиты огнём. Солнце едва просвечивало сквозь густые клубы дыма.
– Куда летим? – простонал Жора Генацаревский.
– Надо бы найти полковника, – напомнил Вовка Жуков
– Из-за этого? – Жуков кивнул на крикуна.
– Из-за этого тоже. Ты знаешь, куда лететь?
– Знаю.
Внизу на улицах города, который казался давно умершим, разворачивалось сражение.
***
Тех крикунов, которые управляли роботами, убили быстро. Они даже пикнуть не успели, не то что закричать. И вообще, по сравнению с другими крикунами, эти были какими-то малахольными, как церковные послушники.
– Должно быть, мозгляки… – пренебрежительно высказался здоровяк Мамиконов, перешагивая через труп, от которых поднимался удушливый, синий дымок, словно горела и плавилась электроника. – Что-то я совсем с ними запутался, то они кричат, то они не кричат. Обормоты!
Капитан Парийский возмущённо посмотрел на него, но не возразил, должно быть, ему претила сама мысль убивать инженеров и учёных – пуст даже они и немарсианские инженеры и учёные. Он давно подозревал, что они имеют дело с какой-то неведомой цивилизацией, которая устраивает налёты на Марс. Но эта мысль была настолько смелой, что капитан Парийский ни с кем ею делиться не посмел. Даже с врачом Давыдовым и другом Андреем Лобастовым. Но факты говорили сами за себя, и Мирону Парийскому всё труднее было их игнорировать.
Турес топал копытами по машинному залу и добивал крикунов, стоило кому-то пошевелиться:
– Живучие гады…
Руки и ноги жили отдельной жизнью. Особенно руки. Обрубки шевелил пальцами, и жизнь из них уходила очень медленно. Как из лапок пауков-косиножка, думал Сергей.
– Давай… давай… – согласился с ним Сергей, выплеснув из посоха струю энергии в сторону крикуна, который приподнялся на колено.
В отличие от других помещений, машинный зал был чистеньким и ухоженным, без привычных сталактитов и сталагмитов. Только по углам серебрились кристаллы гематита.
– Я всё не пойму… – произнёс Мамиконов.
– Чего?.. – оглянулся Сергей.
– Из чего крикуны сделаны?
– Из неживой материи… – насмешливо сказал Сергей. – Жора, не задавай глупых вопросов.
– А почему глупых? Я с крикунами хочу разобраться!
Вроде бы уже мёртвые, они вновь и вновь оживали на глазах. «Умная пыль» делала их бессмертными. Одному оторвало голову – крикун нашёл её и водрузил себе на плечи.
– Вот же, бестия живучая! – изумился Мамиконов, поднимая боевой посох, чтобы добить.
– Стойте! – крикнул капитан Парийский. – Он что-то хочет сказать!
Сергей на всякий случай тоже взял крикуна на прицел. Крикун молчал целую минуту, потом зашипел, как испорченное радио:
– Роботов… роботов… не останавливайте, иначе…
Силы, видно, оставили его, он упустил голову, попытался её поймать, но она покатилась по полу, как мяч, а тело осталось стоять.
– Отстрели ему ноги, – сказал Турес, – а то ведь оживёт, зараза.
– Сам отстрели, – сказал Сергей и пошёл вдоль пультов, разбивая их струей энергии из боевого посоха. Помещение наполнилось клубами белого дыма. За толстыми круглыми окнами умные роботы обихаживали термоядерный реактор, похожий на огромную консервную банку. Они возились с чем-то смахивающим на огромные компрессоры и огромные же вентиляторы, а до всего остального им не было никакого дела. У них были не рубиновые, а спокойные глаза зелёного цвета. Вот так-то… – почему-то умиротворенно думал Сергей, настраиваясь на благодушный лад. А у нас на Земле ещё не освоили термоядерную реакцию... У нас только подбираются… Это ж сколько энергии... Еханый бабай! Он стал припоминать и наконец вспомнил, что из трёх ведер воды можно извлечь столько энергии, сколько её во всей Сибири в земле лежит. Ого! – думал он. Ого! Нет, конечно, такой реактор разрушать нельзя. Это было бы настоящее преступление! За всеми этими рассуждениями, однако, он обратил внимание, что впервые за время пребывания на Марсе аппаратура показала наличие радиации. Надо было уходить и заваливать входы, как говорил Пантигера. И делать ноги. А вот что дальше, он не знал. Не обсуждали они это. Никто не обсуждал, как выбраться на поверхность. Нового горизонта событий он не видел. Не у всех скафандры целые, а у Туреса и Пантигера их вообще нет. Как Турес собирается попасть в Городок-Один – великая тайна. Может, у него есть свой тайный план, как впрочем, и у Пантигера?
– Уходим! – скомандовал Сергей. – Время кончается!
В этот момент их и подловили – как заигравшихся котят. Крикуны подкрались незаметно, из-за поворота, из тайных, чёрных дыр, из крысиных нор. Высыпали толпой. Сергею, который глубже всех зашёл в пещеру, не только опалило бок, но и отшвырнуло пламенем. Хорошо хоть он за мгновение до этого опустил шлем скафандра. Одновременно тонко и дико завыли крикуны.
