Ознакомительная версия.
– Господи, это же она, заложница!
– Точно, – подтвердил я. – Судя по движениям, ей тридцать пять лет.
Она сказала зло:
– Заткнись, антрополог. Что делать будем? Зачем машина? Нас вели пешком.
– Повезут в другую сторону, – ответил я. – Там есть дорога.
– Поддубецкий, – сказала она вдруг. – Нужно предупредить, что заложницу перевозят в другое место!
– Опоздали, – ответил я. – У Поддубецкого сейчас режим радиомолчания, на случай перехвата. Неужели мы где-то и как-то?
Она покачала головой.
– Либо совпадение, либо просто на всякий случай… Перевезут в такую нору, что уже никто…
Я сказал со злостью:
– Ну вот, все рухнуло.
– Сволочи! – сказала она с бессильной яростью. – Ну почему все такие хитрые?
Мозг мой успел просчитать сотни тысяч вариантов, даже такие, как вторжение инопланетян, что возьмут и помогут, а также семь вариантов перемещения во времени, я сказал с колебанием в голосе:
– Знаешь, шансы есть…
– У Поддубецкого?
– Нет, – ответил я, – у любого, кто видел это…
– Ты что? – изумилась она. – Как?
– Они отправят на одном внедорожнике, – сказал я. – Вот смотри, затолкали и чего-то ждут. Ага, поехали!.. От силы, за пределами лагеря к ним присоединился еще один автомобиль. Если никто не решится остановить их на дороге, то можно попытаться в новом убежище. Не думаю, что оно окажется в центре вооруженного лагеря, как сейчас.
– То было временным, – согласилась она, – но сейчас перевезут в еще более защищенное!
– Но не людьми, – уточнил я. – Люди слишком много видят и болтают. Потому в лагере прятать долго не получилось бы. А сейчас повезут в какую-нибудь чертову дыру, куда просто не пробраться.
– И где охраны поменьше?
– Вот-вот.
К нашему разговору прислушиваются двое младших офицеров из группы спецназа, один заметил, что я их вижу, подошел, отдал честь.
– Хотите попробовать сами?
– Что? – спросил я.
– Выдернуть заложницу вдвоем? – поинтересовался он с почтительным интересом.
– Если успеем перехватить автомобиль, – ответил я.
Он сказал быстро:
– Я лейтенант Желудев, временно заменяющий командира отряда. Могу предложить вам лучшего водителя!
– Нам достаточно автомобиля, – ответил я книжно. – Водить умеем оба.
– Здесь не сумеете, – заверил он. – По таким дорогам?.. Гнатюк, Вовк, быстро машину! Доставите спецагентов на место.
Двое спецназовцев ринулись в стороны, я пробормотал Ингрид:
– С ума сойти! Это мы – спецагенты?
Она ответила тихо:
– Все, кто выполняет нестандартную работу, спецагенты, так что не задирай нос.
Через пару минут перед нами остановился мощный «Хаммер», из недавно переданных Штатами своим «умеренным» террористам, а те передали бойцам халифата, как и было задумано.
Один спецназовец остался за рулем, второй выпрыгнул и, улыбаясь во весь рот, похлопал по листу брони, закрывающей бок.
– Прошу! Домчим, заодно и сами проветримся.
Я сказал с сомнением:
– А вам можно?
Лейтенант сказал бодро и с азартом:
– Они же не в самоволке! Я разрешаю. А эти двое орлов вызвались сами.
– Хорошо, – сказал я, – Ингрид, в машину!
Желудев сказал быстро:
– Минутку! Вам понадобится вот это.
Он подал повязку зеленого цвета, посмотрел на меня с сомнением.
– Надпись не мешает?
– Аллах акбар? – спросил я. – Каким образом? Всевышний в самом деле велик, и заветы его безупречны.
Ингрид посмотрела на меня с подозрением.
– Что? – спросил я.
– Ты такой серьезный…
– Заветы Корана принимаю серьезно, – ответил я. – Как и христианские или иудейские. Все остальное – язычество, можно низвергать и при этом гнусно гыгыкать, словно я силовая структура какая.
Желудев кивнул, явно тоже знает о Коране больше московского грузчика, протянул Ингрид накидку и платок темного, но не черного цвета.
– Женщинам можно и цветные, но темный и скромнее, и в боевых условиях не так заметен.
– Спасибо, лейтенант, – сказал я. – Уверен, вы со своей инициативностью долго в этом звании не задержитесь.
– Успеха, – сказал он и отступил на шаг.
Гнатюк рванул машину вперед с такой мощью, едва мы сели, что я ощутил себя во взлетающем истребителе. Ускорение прижало к спинке сиденья, из-под колес с грохотом и треском полетел гравий.
Оба десантника сидят, как влитые, а меня то прижимает к Ингрид, то отшвыривает в другую сторону, потому что слежу взглядом за картинкой со спутника на планшете.
Наконец она, вроде бы осердившись, грубо обхватила меня за плечи и прижала к себе, я ощутил, как ее сильные, как у массажистки, пальцы попутно прощупали мою дельтовидную мышцу, а также двухглавую.
Вообще-то плечи у меня чуточку ноют, как и грудные мышцы, иногда доходит до слабого жжения, как после перетренировки, там спешно восстанавливаются истончившиеся за время болезни и поврежденные волокна, а нервная ткань, как чувствую, укрепляется опережающими соединительную ткань темпами.
– Подвздошный гребень потрогай, – посоветовал я, – или большую фасцию… Вообще у меня ниже подвздошной самая масса!.. Пощупай…
Она фыркнула и отпихнула меня прочь.
– Сам свою жопу щупай, извращенец.
– Держи крепче, – велел я, – а то планшет выроню. Только нежнее, что ты за женщина…
Гнатюк легонько ржанул, наблюдая за нами в зеркало. Политика, мелькнуло у меня в голове, дело жестокое и настолько попирающее все человеческие нормы и нравственные законы, в том числе и юридические, что не случайно их засекречивают на десятки лет. Пока не вымрут все, кто имел с ними дело.
Догадываюсь, власти Центра нарочито позволили отрядам халифата просочиться в город и взять над ним контроль. Все-таки пока враг далеко, он даже не враг, а всего лишь противник, вообще даже не противник, а мятежный бунтарь, отважный герой, посмевший и дерзнувший воевать за свободу.
Так же, к примеру, овеяны ореолом благородства морские грабители и разбойники, что под именем пиратов и корсаров как бы уже и не разбойники, а если и разбойники, то «благородные», как будто разбой и грабеж вообще могут быть благородными.
Корсары нападали только на купеческие и пассажирские судна, избегая встреч с военными кораблями, а когда настигали купеческие и пассажирские, то убивали мужчин, женщин насиловали, а потом либо топили, либо продавали дикарям в рабство. Ограбленные дочиста корабли тут же топили, чтобы потом, если их схватят, говорить в недоумении: какой корабль? Мы ни на кого не нападали…
Любой из тех, кто воспевает пиратов, после того как оказался бы на захваченном ими корабле, завопил бы в ужасе: куда власти смотрят, почему всех этих не убили, не повесили, не утопили?.. Так и с халифатом, уже начал окутываться ореолом романтизма, как же, борцы за свободу и справедливость, по-своему правы…
Ознакомительная версия.
