— Не торопись, — медленно и тихо проговорил Странник.
— Ты только скажи, я ему мигом башку снесу.
— Я что-то не понял, вы больного диагностировать должны или мочилово тут устроить? — поинтересовался Борман.
— Не вникай, земляк, — бросил через плечо Маломальский.
Человек, на которого пристально смотрел Странник, возвышался над своими сторонниками на две головы — видимо, стоял на чем-то. Сейчас толпа снова восторженно визжала, а он сканировал ее надменным взглядом. Но вдруг его взор устремился на Странника. Оратор переменился в лице и приоткрыл рот, и в тот же миг Странник выдохнул:
— Это он!
— Точно?! — Сергей напрягся и поднял дуло автомата, однако напарник положил на него руку.
— Нет, Сергей, ты не понял. Убьешь человека. Но не мозз. Мозз найдет другой. А сейчас мы знаем его в лицо.
— Да о чем вы толкуете, вашу мать? — нахмурился Борман.
Ганс вскинул руку и, указывая на сталкеров пальцем, истошно завопил:
— Вот кто подослан, чтобы лишить вас вашего настоящего вождя, обезглавить вас и уничтожить! Взять их! Убить!
Толпа затихла и обернулась. Большая ее часть еще не до конца осознала отданную команду и пока просто тупо смотрела на Маломальского, Странника, Бормана и Штольца.
Вспомнив о приказе, Борман схватил компаньонов за плечи и отпихнул себе за спину.
— Бегите отсюда, живо! — прогремел он, обернувшись и щелкая затвором автомата.
— Страныч, что делать-то? — Сергей уставился на своего товарища.
— Убейте их! — заорал еще громче Ганс, и на этот раз толпа пришла в движение.
— Бежать! — Странник схватил Сергея за руку и, увлекая за собой, бросился прочь.
— Стоять всем! — разнесся по станции громогласный голос Бормана. — Буду стрелять на поражение!
На возбужденную толпу это не возымело никакого действия. Впрочем, нет. Раздался одиночный выстрел, и пуля лязгнула по бронежилету. Борман чуть качнулся и дал длинную очередь от бедра. Несколько человек покатились по полу станции, кто-то спрыгнул с платформы на пути и спрятался там от пуль.
— Беги, Штольц! — Борман толкнул напарника и сам бросился за сталкерами.
Штольц был не так силен, и бежать в бронежилете ему было гораздо тяжелее. Он отстал от Бормана, и кто-то из толпы, воспользовавшись этим, дал короткую очередь ему по ногам. Эсэсовец упал, перевернулся на спину и, вопя от страха, стал стрелять по надвигающейся людской лавине, пока она не настигла его. Несколько ударов ногой по голове. Еще один, выбивший автомат из рук. Выстрел в лицо. Затем кто-то поднял оружие убитого эсэсовца, и погоня за сталкерами возобновилась. Ганс лично возглавлял преследование, но он бежал не впереди толпы, а в самом ее сердце, плотно окруженный своими последователями и надежно защищенный от пуль их телами.
Еще несколько пуль лязгнуло по пластинам бронежилета Бормана. Одна прошила плечо, другая вошла в бедро. Боевик зашатался и, пятясь, принялся палить по надвигающейся толпе. Обернувшийся Маломальский кинулся назад и подставил хромающему Борману плечо, чтобы помочь уйти, но тот оттолкнул его.
— Идиот! Беги! Беги отсюда!
— Пропадешь, балбес!
— Проваливай! У меня приказ!
— Как знаешь… — И Сергей кинулся догонять Странника.
А толпа неумолимо приближалась. Снова выстрелы.
Беглецы попытались укрыться в межстанционном проходе, но тот ощетинился десятками стволов.
— Назад! Огонь на поражение! — заорали штурмовики.
Тут из толпы вынырнул Волк.
— Маломальский! Вали в туннель и на Лубянку, к красным! Вы сталкеры, вас они пропустят! А этих, если сунутся следом, перестреляют к чертям! Туннель чистый, я отдал приказ!
Сергей без лишних слов схватил Странника за руку и бросился к туннелю.
К этому времени Борману прострелили обе ноги, но он, упав на колени, упорно отстреливался. Пуля калибра 7.62 пробила бронежилет, как картон, и вошла в легкое. Эсэсовец дал еще одну очередь, почти не целясь, а потом рожок опустел. Выронив автомат, боец посмотрел вперед и увидел в проходе фюрера.
— Ему надо помочь! — воскликнул кто-то из штурмпионеров.
— Отставить! Толпа бежит прямо за сталкерами. Не надо ее отвлекать и провоцировать! Пусть войдут в туннель! — возразил фюрер.
Борман, глядя на своего вождя, вскинул руку. Трудно сказать, было ли это прощальным жестом командиру или отчаянной мольбой о помощи. В следующее мгновение сразу две пули вошли великану в затылок, и он повалился ничком. Еще через миг по его бездыханному телу протопали десятки ног.
Видя приближение человеческой массы, личная охрана фюрера подхватила вождя и потащила в безопасное место, подальше от платформы.
— Тех, кто отстанет от толпы, расстреливать! — визжал тот, тщетно пытаясь избавиться от образа истекающего кровью Бормана, вскинувшего на прощание руку, стоящего перед его внутренним взором. — Женщин и детей вешать под потолком станций, чтобы другим неповадно было! Пусть висят, пока не завоняют!
Толпа уже ворвалась в туннель, и позади загрохотали выстрелы. Войска Рейха выдвинулись вслед бунтарям и открыли им огонь в спину. Эхо смертоносных выстрелов неслось за ними чудовищной волной.
Ганс старался бежать как можно быстрее, ему было неописуемо страшно. А мозз наслаждался и креп. «Беги, если хочешь жить! — ликовал он. — Или я найду себе другого носителя!»
И Ганс бежал.
* * *
От соленого пота, попавшего в рану, оставленную стигматом, ее нестерпимо жгло. И все же тяжело дышавший Бумажник старался не сбавлять темп. В темноте это было сложно, но фонарь Маломальский включать не хотел: они стали бы отличной мишенью в туннеле. А позади все не стихал шум гнавшейся за ними толпы.
— Слышь, Стран Страныч! Я что-то… ни черта не пойму. Как мы… собираемся остановить… этого твоего мозза? — выдохнул сталкер. — И вообще — кто на кого… охотится, если мы сами еле ноги уносим?
— Не болтай. Тратишь силы, — просопел в ответ Странник, но через несколько минут все же неохотно пояснил: — Мы его в лицо знаем. Мозз пока не будет менять носителя. Он нашел подходящий образ. Другой носитель ему пока не нужен. Иначе придется начинать все сначала.
— Это я… понимаю… А потом?
— Без огня все равно мозз не убить. Много огня надо.
Неожиданно Странник остановился.
— Ты чего? Устал совсем? — спросил Маломальский и согнулся, упершись ладонями в колени и тяжело дыша.
— Нет мозз. Вы мозз, — неожиданно зло ответил Странник.
— Чего-о?..
— Вы, люди. Вы и есть мозз. Я людей, как доктора думал, знал. Но доктор был хороший. Я думал, люди все такие, как он. А вы и есть мозз. Все зря.
