Наконец мы собрались у лестницы. Все были целы, и лишь у Ковара рукав выше локтя был в крови.
– Ерунда, царапина, – в ответ на мой вопросительный взгляд сказал он. – Что будем делать?
– Осматриваем все быстренько еще раз: возможно, он где-то спрятался.
Вообще-то уже давно пора было уходить: поблизости много других домов, где не могли не услышать пальбу. Но так обидно уходить ни с чем!
Одна комната, вторая, третья… Затем я снова вернулся в первую, которая непременно должна быть спальней Венделя. Опять заглянул под огромную, с балдахином, кровать, открыл дверцы шкафа… На этот раз даже заглянул в сундук, в котором Венделю ни за что бы не поместиться. Больше от отчаяния рванул на себя шторы, уронив их вместе с гардиной на пол. Пусто, и окно закрыто на шпингалет.
– Крис! – послышался откуда-то с первого этажа крик Дугласа, и я скачками понесся на голос.
– Живого нашли, – сообщил мне тот, как будто я сам не видел стоящего на коленях человека, в чью щеку Дуг вдавил ствол револьвера настолько глубоко, что до крови разорвал кожу мушкой.
– Где Вендель? – без предисловий начал я, заодно прислушиваясь к звукам за окном: не слышится ли там топот многочисленных ног?
– Не знаю, – невнятно ответил он, и я больше догадался, чем понял.
Тут Дуглас все же убрал револьвер, и на следующий мой вопрос мужчина ответил вразумительно:
– С полчаса как куда-то уехал.
Я даже замычал от огорчения: именно столько мы и потеряли, отвозя Рамсира к Карле и потом ожидая, пока проедет поезд.
– Куда?
– Папа никогда не докладывает. – Мужчина испуганно сжался, когда Дуг замахнулся на него рукояткой оружия.
– Все, убираемся отсюда!
И сразу же Дуг дважды выстрелил, заставив мужчину завалиться на бок и задергать ногами в предсмертной агонии.
– Зря, может, всего-то садовник какой-нибудь, – уже на бегу обронил Ковар. – Мы все-таки в масках.
– Ха, садовник! Знаю я этого садовника, и он меня, кстати, тоже. Не хотелось бы, чтобы по голосу признал. И поделом ему, душегубу. Кто он такой, как-нибудь после расскажу.
Густав выжимал из авто все, что можно, и мы мчались по улицам Консо, пытаясь поскорее его покинуть.
– Вот будет дело, если мост чем-нибудь перегородили! – высказал Ковар вслух то, о чем думал каждый из нас.
Из этой слободки просто так не выберешься. С двух ее сторон – Кастонское море, еще с одной чуть ли не вплотную подобрались высокие холмы, где после ливней грунтовые дороги становятся непроходимыми. С четвертой – впадающая в море река, через которую перекинут единственный мост.
– По-моему, там какое-то шевеление! – Дуглас, перегнувшись с заднего сиденья, напряженно вглядывался вперед. – Ну точно же, Крис!
– Вижу, Дуг, вижу! Телегой мост перегораживают! Так, если придется выскакивать из машины, держимся вместе, не разбегаемся. Поодиночке нас легко возьмут. Густав, сможем мы ее машиной сбить? Или лучше сразу куда-нибудь завернуть, к холмам, например?
– А куда мы, к черту, денемся! – ответил тот, добавляя еще скорости, совсем уж непонятно как: машина и без того шла на пределе своих возможностей. – Держись! – заорал он.
Еще до того, как наше авто врезалось в телегу, откуда-то сбоку по нам ударили пули. Разлетелось стекло дверцы, что-то мне впилось в шею, и в этот самый момент мы с телегой и встретились. Машину сильно занесло, и только чудом Густав умудрился удержать управление, что спасло нас от падения в реку.
– Крис, куда?! – крикнул Густав сразу после того, как ему удалось обуздать машину, так и норовившую вырваться из-под контроля.
Ему было труднее всех: едва по нам начали стрелять, как все мы, скрючившись пополам, рухнули на пол. Густаву же приходилось следить за дорогой, и потому он лишь вжал голову в плечи.
– Давай к нашей!
Всем венделевская машина хороша – и салон куда просторней, и отделка – из дорогих сортов дерева и тисненой кожи, но следовало избавиться от нее как можно быстрее. К тому же, по утверждению Густава, наша куда быстроходней. Он вообще ее всячески нахваливал.
Мы успели отъехать от моста не так много, когда Дуглас сообщил:
– По-моему, за нами погоня. Какая-то машина увязалась.
– Сколько их?
– Пока одну вижу. Да, точно одна.
Одна – это еще куда ни шло. С одной мы попробуем справиться.
– Густав, найди-ка местечко поудобней и останавливайся – мы ее огнем встретим, – перебираясь на заднее сиденье, хлопнул я друга по плечу.
Стрелять, находясь в подпрыгивающей на неровностях дороги машины, а тут сплошные ухабы, – дело безнадежное. Это в синематографе, бывает, автомобили половину сеанса ездят, паля на ходу друг в друга, ну а мы попробуем по-другому.
– Приготовились, парни, сейчас только место выберем, – сообщил я Дугласу с Коваром, лихорадочно перезаряжая барабаны на обоих револьверах.
– Какой там выбрать! Ты только посмотри, как она приближается! – Ковар орал в полный голос.
Из преследующей нас машины открыли стрельбу. Самих звуков выстрелов из-за рева мотора слышно не было, но ее озарили частые вспышки.
– Густав, тормози!
Эдак мы и доехать никуда не успеем, а нас уже изрешетят.
Густав перестарался. Машина остановилась так резко, что мы полетели вперед. Ну а дальше… Мы начали палить так, что создатель пулемета Игнар Глобар, услышав нашу стрельбу, усомнился бы в ценности своего изобретения. Шесть револьверов на троих мы разрядили секунд за десять, а то и меньше.
Не без толку: преследующий нас автомобиль резко вильнул в сторону, завалился набок, какие-то мгновения со скрежетом продолжал двигаться в нашу сторону и наконец застыл. На обшивке заплясали, поначалу ленивые, языки пламени, а затем он весь вспыхнул. Мы как завороженные смотрели на горящую машину, из которой, судя по всему, никто не смог выбраться.
– Все-таки электромобили в этом смысле лучше, – глядя на пожар, изрек Дуг.
– Ага, ты скажи об этом тем, кто об электричестве знает только понаслышке, – возразил ему Густав. – А таких мест у нас полно.
– Остается только надеяться, что это не полиция, – тихо, как будто только для себя, произнес Ковар, но его услышали все.
– Пусть лучше будет Вендель, – поправил его Густав.
– А что? Весело! – заржал вдруг Дуглас. – Через день бы так! Каждый день все же было бы слишком. Ну так что, может, снимем наконец эти дурацкие маски?
– Поехали, Густав. Только теперь не гони: незачем нам привлекать к себе внимание, – сказал я, сдирая с головы надоевший женский чулок и выбрасывая его в оставшееся без стекла окно.
О чем сразу же пожалел: ищейки могут взять по нему след.
