— А поцеловать?
— Ах да, чуть не забыл, — резко обернулся он, и, запрокинув её чуть назад спиной себе на руку — сделал своё дело.
Люба покачнулась, едва устояв на ногах после неожиданного кавалерского выпада Глеба. Снова запрыгала от счастья — и даже завизжала, а возможно и пищала. Во всяком случае, Глеб слышал невольно. Сам не мог сдержать дурацкой улыбки, с которой предстал пред ясные очи нового коменданта поселения переселенцев-мертвецов.
— Чего такой весёлый? От Любы?
— Ой, люба! Одно слово она — Люба! — был на седьмом небе от счастья Глеб.
— Тогда добро пожаловать в ад! Ты нужен мне здесь — со своими людьми для прикрытия…
— В курсе — уже, и что затеял, — обескуражил Глеб.
— От разведка! Ну ничего не утаишь!
— Работа такая, а навык…
— Что думаешь о моей затее? Только честно!
— Честно — получи…
— Не очень-то, — в корне изменился к вечеру некогда скромный гость, а теперь вёл себя так, будто он хозяин положения, а должность обязывала — ответственность велика.
— Разведать бы не мешало, что да как, прежде чем вам отправляться в пекло к гейзерам. А то ведь и оазис пусть и застолблён нами, да и то не до конца! Исчадия так и снуют, а уж порождения…
— Так как, даёшь добро?
— Очень надо, Семён?
— Даже не представляешь как! И потом я намерен сделать подземный резервуар. Лишней воды точно не будет — пригодится, и сам понимаешь, для каких именно нужд.
Нужда — жажда заставляла.
— Как скажешь, а ведь комендант…
— Вот и договорились?
— До чего, а поговорили?!
— Это что ща было? Типа шутка?
— Ага, она — юмора!
— Иди, умора… — отмахнулся Семён. — Сам знаешь, кто ждёт, а не дождётся!..
Глеб не успел скрыться.
— Погодь, чуток!.. — осадил его подполковник.
— Ну, Бульбаш?
— Не испорть девку!
— Я ж не отродье, да и она сама вроде не против того… Сам понимаешь чего!
— И всё же…
— Да ей уже восемнадцать исполнилось… вроде бы…
— Иди уж, чертяка! Но помни, о чём мы тут условились, а договорились!
— Это ты ща, Сёма, насчёт чего — каравана в пекло к гейзеру?
— И про это не забудь! — намекнул подполковник тонко на толстые обстоятельства.
— Нет, лучше бы мне кое-что тогда отхватило при взрыве, — поправил Глеб на поясе штаны. За последнее время они стали ему велики — он похудел, благо не отощал в конец. И то самое ещё трепыхалось в них.
— Ишь, ты его — самец… — бросил напоследок подполковник.
Уже идя к Любе, Глеб неожиданно уяснил: сумерки — самое удачное время для разведки, поскольку пекло накрывает мгла. А соваться в зной туда чревато.
— Нехорошо получается… — осознал он: свидание у него с Любой отменяется.
* * *
— По коням! — раздался призыв Глеба, который ускользнул от ушей одной из девиц.
— Наглец… — рассердилась она. — Вот где нахал!..
Люба опоздала — и проводить Глеба не удалось. Закашлялась, угодив в облако пыли.
— Кто позволил? А посмел покинуть поселение без моего на то ведома… — наткнулся подполковник на медсестру. — Ты…
— Вы…
— А где Глеб?
— И кто у кого должен о том спрашивать? Ведь после визита к вам, он даже не удосужился заглянуть ко мне и… — у Любы навернулись слёзы на глаза, — …попрощаться…
— Не понял! — затупил комендант. — Я приказа не отдавал! Ну, капитан!.. Удачи…
И перекрестил конный отряд, уносящийся в пекло с наступлением сумерек.
— Да хранит вас Бог…
— Вы верующий? — удивилась Люба.
— И коммунист тоже!
— Бывает…
— Шла бы ты… красавица, к себе дожидаться своего парня… Гм, мужчину!..
Комендант не сразу отпустил Любу, решил расспросить, а заодно упокоить её — и сам.
— У вас с ним это серьёзно или как? Тебе сколько годков, дочка?
— Папа?!..
— Нет, но чем тебе не отчим?
Так и закрепилась с этой поры за комендантом сия кличка-псевдоним — Отчим.
* * *
Удалившись на значительное расстояние от поселения, Глеб приказал сбросить заданный изначально темп скорости, давая возможность коням перевести дух после стремительной скачки, а сам прислушивался, как и его люди к тому, что творилось в округе, пытаясь уяснить: находятся в оазисе или уже пересекли туманность и забрели в пекло. Продолжали брести.
Грохота вырывающейся с шипением кипящей воды пока что не удавалось уловить на слух, впрочем, и иные звуки, кои могли издавать порождения или исчадия. На зрение не было никакой надежды, даже на обоняние. В запахах люди несильны, но те, какие зачастую встречались им ранее, улавливали — гниющей или горящей плоти. А то и вовсе свежей крови. Иные по определению отсутствовали, если не брать в расчёт пот.
От коней разило, казалось за версту, поэтому уловить иные менее резкие запахи вряд ли удастся.
— Помыться бы, — отметил Глеб про себя, вдруг вспомнив о личной гигиене. А уж той, к кому испытывал взаимные чувства — подавно. Изначально приказал людям в отряде прихватить те бурдюки с коромыслами, кои сварганили азиаты. И также хватало у Глеба в разведгруппе.
А что — лёгкие и выносливые. При случае незаметные из-за невысокого роста, да и не прихотливые. Не то что двужильные, а трёхжильные. И вооружены неплохо. Те же "Калаши" им не в новинку. А гранаты на то и ручные — могли жонглировать ими.
Тьма усиливалась, сумерки сгущались.
— Граница… — уловил разительные изменения Глеб.
Не он один — все бойцы в отряде. Насторожились. Пришлось спешиться и немного побродить по округе, замирая и вслушиваясь во мглу.
Где-то что-то с грохотом ухнуло и зашипело.
— Гейзер… — определил навскидку Глеб.
В скором времени догадка подтвердилась. Даже во тьме было не только слышно, но и ощущались испарения горячего дыхания природного явления, источавшего пары кипятка. Разглядеть по-прежнему не удавалось. Рисковать чревато, но деваться некуда. Наступления зноя в пекла ждать себе дороже обойдётся. Но на будущее всем очевидно: следует ловить момент меж наступлением сумерек и по их окончании — самое удачное время в течение адских суток в пекле — и всего два незначительных промежутка.
Всё-таки рискнули, переждав грохот с выбросом фонтана кипящих брызг — подсунули тюки к пролому в земле и отскочили поспешно. А после очередного выброса вернулись, ретируясь восвояси.
С огненным рассветом в оазис и показались их силуэты в прицеле крупнокалиберного пулемёта одного из новых замаскированных дотов, возведённых при умелом использовании естественных контуров ландшафта местности.
Глеб даже не заметил изменений коснувшихся холма, пока его не остановила охрана блокпоста.
