Я обнял её. Она слабо дёрнулась, пытаясь освободиться. Я погладил её волосы и шепнул:
– Верь мне, пожалуйста!
Взял за руку. Вместе, шагнули к воде.
– Теперь сделай глубокий вдох.
Тёмная купель приняла нас в ледяную глубину.
Кое о чём Тэдди не рассказывал. Может просто забыл?
Вторая решётка в самом конце туннеля. Как раз, когда воздух – уже на исходе.
Майя и Ксюха её не видят. «Ночные глаза» – только у меня, а фонарь мы погасили.
Я в ответе за всех. Но что я могу?
Единственный инструмент – «калашников» в правой руке. Автомат обмотан скотчем – все отверстия и ствол заклеены. Но если вода уже проникла внутрь – при первом выстреле ствол разорвёт гидравлическим ударом.
Нажимаю спуск.
Пули долбят бетон. Отлетают рикошетом, пробивают мою куртку. Только куртку…
Магазин пустеет.
Удар прикладом. Ногой.
Ещё удар – на остатках дыхания.
Решётка вываливается наружу, в мутную пелену.
Последние мгновенья – страшно долгие. Несколько отчаянных рывков. Вверх, к звездному небу… И сладкими, пьянящими глотками в лёгкие врывается кислород. Вместе с ароматом воли.
Сегодня – мой день. Точнее, моя ночь…
Я боялся, что наверху нас ждут. Но худшее – не всегда сбывается.
Рядом вынырнули девчонки.
Сейчас мы – у глухой стены замка. Где-то на стенах грохотал бой и цветки огня поднимались над башнями. Здесь, во рву, было тихо и темно.
Плавать мы все умели.
Жаль, выбраться из воды – не очень просто. С наружной стороны тянулся вал – почти отвесный, укреплённый бетонными плитами. Высотой метра два – не меньше.
Чёрт бы побрал эту квази-средневековую архитектуру!
И всё таки в словах Тэдди было зерно истины. Ров просто обязан как-то сообщаться с рекой.
– Ждите здесь! – шепнул я Ксюхе.
Нырнул и поплыл, касаясь руками бетонной стены.
Есть! Нашёл!
Асбоцементная труба. Узковатая, но достаточная для одного человека.
Я вернулся к поверхности, вдохнул воздуха. Опять ушёл в глубину. И через несколько секунд всплыл в реке.
Никаких решёток в трубе не было. Лишь открытые заслонки. Вероятно, те что должны срабатывать на датчики движения.
К счастью, в этом замке уже ни хрена не работало.
Я вернулся назад и объяснил своей «бригаде»:
– Там всего метра четыре.
Майя растерянно царапнула каменную стену рва. Ей не хотелось опять под воду. Вообще удивительно, как у неё до сих пор не случилась истерика.
Держись, девочка. Ещё немного…
Чуть больше минуты, и весь отряд – по сторону трубы.
Река в этом месте не слишком широкая. А течение – ощутимое.
Нас заметно сносит к густым зарослям ивняка у дальнего берега.
Холодно.
Только бы судорога не скрючила…
Тяжело плыть в одежде и кроссовках. А ещё болтаются на спине АК106 и МП-9. В трофейном разгрузочном жилете – запасные магазины.
Железо тянет ко дну. Но я ничего не брошу! Это единственное моё богатство.
Рядом не отстаёт Ксюха. Молодчина! У неё тоже АК106. Во всех инструкциях пишут, что автомат лёгкий – меньше трёх килограмм. Просто никто не рассчитывал его на тринадцатилетних девочек.
Ух…
Илистое дно под ногами.
Скорее выбраться из воды. Скорее туда – к чёрной стене леса.
Я вздрагиваю. Едва уловимый свист прорезывается сквозь пальбу в замке.
Оборачиваюсь.
Два тёмных силуэта – поверх звезд. Два «еврокоптера». Тихими коршунами они вырастают в небе. Идут к замку, к реке…
Майя! Что с тобой?!
Я опять бросаюсь в воду и выволакиваю её на берег.
Не дышит?! Потеряла сознание и наглоталась воды?
Тащу её в кусты.
Искусственное дыхание – я помню, как это делается…
Чёрт!
Мы с Ксюхой замираем.
Легкий свист – где-то вверху над кронами деревьев. Инфракрасный прожектор, хорошо видимый через «ночники», шарит совсем рядом.
Долго. Невыносимо долго.
Удары сердца будто метроном отмеряют время.
Пронесло?
Луч уходит. Но ещё пару секунд мы сидим, как замороженные.
Свист растворяется вдали.
Я опять склоняюсь над Майей – неподвижной, безответной.
Я делаю, всё как надо. Заученными автоматическими движениями.
Освобождаю лёгкие от воды.
Раз-два! Толчки в подребёрную область. Вдуваю воздух сквозь её холодные губы.
Дыши, милая!
Живи!
Она не слышит. Время упущено.
Отчаяние захлёстывает меня. Твари, и что вам стоило прилететь хоть немного позже?!
Снова и снова я повторяю нехитрую процедуру.
Дыши, Майя.
Меньше часа мы с тобой знакомы, но в этом долбаном мире для меня уже не осталось чужих. Только враги и друзья. Больше нет посторонних, весь мир – сплошная война. А на войне – нельзя сдаваться!
Дыши, пожалуйста…
Вздрогнула.
Или мне почудилось?
Коснулся её щеки.
Майя открыла глаза и затряслась в надсадном кашле. Только через минуту смогла выдавить:
– Хо… холодно…
Я улыбнулся и поцеловал её руки – как две ледышки:
– Согреемся. Скоро.
– А если не дернём отсюда – будет совсем горячо, – подтвердила Ксения.
Мы шли через лес, чутко вслушиваясь. Пока все опасные звуки удалялись. Стихала перестрелка в замке. Гул обычных вертолётов уходил на север. Вероятно, десантники покидали объект. Одну из задач они выполнили – «скорпионы» уже не будут реальной силой.
Я ускользнул. Но охоту продолжат.
Кто-то другой будет идти по следу. Раскидывать сети и ставить ловушки.
Шансы у них реальные. Беглец, человек без памяти и прошлого будет тыкаться, как слепой щенок. И рано или поздно угодит в западню…
Значит, надо вернуть себе память.
Лес впереди чуть посветлел.
– Дорога, – шёпотом предупредил я. Ксения и Майя послушно замерли.
Проскочить открытое место и опять раствориться в чаще… Стоп.
– Чего ждём? – уточнила Ксюха.
– Мне нужна машина.
– Ты сдурел?
– До рассвета надо быть в Болхове. Если пешком – не успею.
– Зачем нам Болхов?
– Не нам. А мне.
Ксения нахмурилась:
– Ты ещё не навоевался?
Да, спокойнее затаиться в какой-нибудь норе. Отлёживаться, набираясь сил… Только иного шанса может просто не быть. Если городок возьмут в плотное кольцо…
Остались считанные часы.
Именно теперь, в общей неразберихе, пока одни враги втаптывают в грязь других.
– Ксюха, детка…
– Не называй меня, детка.
– Там что-то горит, – вдруг вмешалась Майя.
Мы двинулись кустами вдоль дороги. И вскоре обнаружили то, на что я надеялся. Блок-пост фоминской охраны.
Приземистое здание, огороженное бетонными стенами. Оно догорало, отравляя едким дымом чистый лесной воздух.
Рядом, на асфальте валялись несколько тел в камуфляже «скорпионов».
