уплотнилось и затвердело. Но делать нечего — я принялся методично колоть в одно место, чтобы проделать в пленке отверстие. Когда мне начало казаться, что я уже схожу с ума, коготь проник внутрь.
Ящер заревел. По всему телу пронеслась вибрация и все пришло в движение. Меня крепко сдавило. Ток крови усилился, отчего стало гораздо жарче. Ему больно. Но назад дороги нет. Я протянул когтем вниз, с трудом прорезая пленку. Оттуда хлынула горячая вязкая жижа, пахнущая сладостью кровавого камня.
Нырнув внутрь пузыря, я зашарил руками по его дну. Пальцы нащупали увесистый многогранник размером с кулак взрослого мужчины. Насколько же он мощный? Да мне вовек его не проглотить. Кровавый камень едва ощутимо пульсировал в ладони. Он бился, будто сердце. Но с каждым его биением мысли в моей голове путались.
Я увеличил тело и широко открыл рот, заглатывая камень, будто змея. Все вокруг подсветилось тревожным алым светом, расходящимся, как круги по воде. От переизбытка энергии, я почувствовал, что из глаз, ушей и ноздрей течет кровь. Успокоится, нужно немедленно успокоится. Иначе камень просто уничтожит меня.
Я плюхнулся прямо в жижу и сосредоточился. Пусть это и глупо, но я знаю, чего хочу. Осталось только справиться с чудовищной волной энергии.
* * *
Косиножка бежал. Он спотыкался и падал, но поднимался вновь и вновь. Он все время крутил головой — не догонят ли? Он задыхался. Сердце заколол и парень вынужденно остановился. По бледному лицу стекали капли пота. Глаза лихорадочно блестели. Зачем он это сделал?
Просто, когда он увидел, как сын кузнеца целует Зиру, а после рука крепко сжимает бедро покрасневшей девушки… Косиножка впал в ярость. Он швырнул в смазливого ублюдка сглазом, да таким мощным, что трава в трёх десятках шагов мигом пожухла, птицы попадали замертво, а Ян посинел и ссохся, как сушеное яблоко. Ясное дело, что колдуна мигом нашли. Косиножка ещё не успел понять, что натворил, а его уже окружала рассвирепевшая толпа селян.
Он знал всех поименно, но эти озлобленные рожи не имели ничего с его добрыми соседями. Люди не любят колдунов. И особенно не любят, когда среди белого дня проклинают красивых юношей. Косиножка мигом стал чужаком. Нет. Он стал врагом. Его мать тоже там была. Она смотрела… Смотрела, как будто…
Парень Утер выступившую слезу. Ничего. Он много чего умеет, авось не пропадет. Сглаз навести, порчу, отвары варить, духов призывать. С такими умениями можно в город податься и жить припеваючи. А деревенские. Да хер с ними. Он выбьется в люди, прискачет на породистом черном жеребце, а Зира, уже постаревшая, выйдет со своим калекой, и горько заплачет. Такого жениха упустила.
Косиножка засмеялся. Он ускорил шаг — уже вечерело, а ночевать в лесу он побаивался. Уже спустя полчаса, парень понял, что заблудился. Всего-то надо бы срезать через опушку и выйти на дорогу, к городу. Он шел, держась просвета со стороны полей, но внезапно оказался окружён стеной леса.
— Лети, да дорогу найди, — Косиножка сорвал с шеи амулет, сделанный из черепа птички.
Парень заскрипел зубами от жадности. Амулет дорого ему обошёлся. Пришлось выкрасть три десятка молочных зубов, чтобы сменять его на птичий череп. Про тварь, что пришла на обмен, не хотелось даже думать. Страху он натерпелся столько, что ещё месяц кошмары снились.
Жёлтый черепок неспешно плыл по воздуху, паря в трёх ладонях от земли. Косиножка расслабился, увидев просвет. Ещё немного и он выйдет на дорогу. Там и заночевать можно. В поле всё-таки не так страшно, как в лесу.
Внезапно левую ногу парня что-то дернуло. Плотная веревка захлестнула ступню и ловушка сработала. Голова Косиножки чиркнула по земле, а затем поволокли наверх, пока парень не оказался висящим вниз головой на ветке дуба. Косиножка что есть мочь завопил. Лес будто поглотил его крик, как сухой мох, впитывает воду.
— Кашууум, — Косиножка дернулся, услышав хриплый голос.
Он махнул рукой, посылая проклятие в вышедшую из кустов мохнатую фигуру. Козловолк! Заклинание мгновенно иссушило зверя, превращая его в облезлое, осыпающиеся пылью чучело. Косиножка только сейчас сообразил, что может уничтожить верёвку заклинанием, вместо того, чтобы бестолково болтаться вниз головой. Веревка звонко треснула. Юноша ударился спиной, но тут вскочил. Он старался не закричать — острая ветка при падении впилась в кожу — сквозь сомкнутые губы все же просочилось сдавленное шипение.
— Не подходи! — заверещал Косиножка. Его обступили десяток козловолков. — Убью!
Косиножка лукавил. Его сил хватило бы, чтобы ослабить двух-трёх. Но он выправил впалую грудь и грозно наставил палец на самого крупного зверя с большими черными рогами. На поясе козловолка, стоящего на двух ногах, висел пояс с двумя ножнами — навершие мечей блестели на солнце.
— Не убивай! — внезапно взмолился он. — Не убивай, ДАУРКХ, молю Матерью-волчицей.
— Дауркх, — принялись становиться на колени козловолки. — Мы нашли тебя, слава Отцу-козлу.
— Мы давно тебя ждали, дарукх, — низко поклонился вожак. На его спине висел ужасный зазубренный тесак из черного металла. — Легенды говорили, что придет избранный, умеющий иссушать плоть.
— Избранный? — нахмурился Косиножка. Затем его лицо разгладилось, а руки легли на пояс. — Да, перед вами ваш избранный!
Друзья, вышла большая задержка… Автор пытался вылечить зубы бесплатным путем. что попросту сожрало все силы и желания что-то делать. Далее попытаюсь наверстать темп.
Темно. Холодно. Остывшая поверхность высасывала из меня тепло. Я не сразу сообразил, где нахожусь. Гневоящер. Кровавый камень. Точно! Я вскочил и завозил пальцами по паху. Есть! Он есть! Получилось!
Вне себя от радости, я запрыгал по пузырю. Теперь чертовка не уйдет от меня, пока я всласть не наиграюсь со своим удом. Но что-то не сходится. Я проглотил такой большой камень, а результат не сильно выдающийся. Проверим, что скажет наследие.
Ничего. Единственным итогом стал небольшой отросток между ног. На мгновения я почувствовал разочарование — такой большой камень, пропитанный силой, мог дать очень могущественную способность. Но сделанного не воротишь.
Сколько времени прошло? Если кольцо не прикончило меня, то время ещё есть. Только вот… Плоть ящера оказалось холодной и твердой, будто его тело закоченело. Больше не было мерного биения огромного сердца. Гневоящер мертв? Его убили или он сам умер? Но вскоре под ногами пронеслась едва ощутимая вибрация. Сердце бьётся. Но очень медленно.
Я попробовал вернуться обратным путем, но прежде упругая и горячая кишка превратилась в тесный каменный лаз. Отвердевшая плоть не поддавалась никаким усилиям. Пришлось повернуть назад, чтобы не застрять. От одной мысли, что я
