Но он до сих пор помнил улыбку мага, который сжигал его отца.
Быстро найдя нужную вещь, Клаус подхватил небольшой куб и вернулся обратно к капитану. Несколько секунд ему понадобилось, чтобы активировать гаситель, и, когда тот был готов к применению, он размахнулся и кинул его в сторону парочки, которая до сих пор огрызалась.
* * *
Вылетевшую из окна хреновину я едва заметил, и выстрел из дробовика тут же нашел свою цель. Вот только плазма не нанесла вреда странному кубу, и тот упал почти под ноги Горькому. Антимага тут же скрутило, а я почувствовал, как мои ноги подкашиваются, а ублюдки, стрелявшие в нас, не растерялись и тут же всадили в Андрея несколько темных сгустков. Не успевший поставить щит Горький упал, а я, чувствуя, как теряю сознание, из последних сил обратился к Прометею.
— Бери управление на себя и выведи нас отсюда.
Сказав это, я потерял сознание.
* * *
Капитан с открытым ртом наблюдал за тем, как человек в броне подхватил тело своего товарища и в несколько прыжков оказался на стене. Его бойцы даже не успели среагировать, как он прыгнул и быстро растворился в ночной темноте.
— Капитан, что это было? — Клаус сглотнул образовавшийся в горле ком. — Как он смог уйти из-под поля гасителя?
— Не знаю, — недовольно процедил капитан. — Вот что, надо поторопиться. Мы не знаем, сколько еще таких бойцов есть у русских. Если на нас навалятся толпой, мы не устоим. Поторопи ребят, пусть вскроют это чертово хранилище!
* * *
Двадцать километров от Ивангородской крепости.
Я пришел в себя в момент бега и чуть не покатился кубарем, но успел влиться в ритм. На моем плече лежал Горький, антимаг до сих пор был в отключке.
— Прометей, доклад, — мысленно поморщившись, я немного снизил темп. — Почему мы бежим, где винтокрыл?
— Его сбили, агент, — голос помощника был невозмутим. — Как раз в тот момент, когда я покидал крепость, летательный аппарат взорвался, пилот не выжил.
— Черт, вот и прогулялись, — я остановился и аккуратно положил Горького на землю. — А с ним что?
— Критическая нехватка силы. Если его источник не получит внешнего притока, он умрет.
— Так давай делиться! — я тут же снял перчатку и приложил её к груди Горького.
На секунду закрыв глаза, я представил себе, как моя сила покидает тело и впитывается в Андрея. Неожиданно половина источника резко опустела, и у меня перед глазами заплясали цветные круги.
Горький тем временем открыл глаза и посмотрел на меня мутным взглядом.
— Что случилось? — он попытался сесть.
— Просыпайся, мы всё просрали, — от злости я пнул ближайший камень, и тот тут же развалился на две половины.
Взяв ту, что поменьше, я повторил тот же финт, что и в академии, и через несколько секунд мой источник вернулся в норму. Горький последовал моему примеру, и через пять минут он был в полном порядке.
— Что за хрень они в нас кинули? — он встал на ноги и осмотрел дыры в своей броне. — Да и оружие это странное, я не смог понять, что это за энергия, хотя в своей жизни я попробовал почти все виды силы.
— Вопросов до хрена, ответов ноль, — я усмехнулся. — Вот что, вызывайте-ка подкрепление, наш винтокрыл эти твари уничтожили.
— Жаль парня, — Горький покачал головой. — Но мы отомстим.
Достав из-под костюма небольшое устройство, похожее на флешку, он нажал небольшую кнопку, и устройство замигало красным огоньком.
— По сигналу нас найдут в течение двадцати минут, — пояснил он мне, — а пока давай отдохнем немного, а то, несмотря на подпитку, по мне словно проехался поезд.
Три винтокрыла прилетели через двадцать минут, и из кабин тут же выскочили парни в черной броне с внушительными стволами в руках. Но больше всего меня поразил тот, кто покинул кабину винтокрыла после них. Князь Михаил Распутин собственной персоной решил посетить нас.
— Здравствуй, Андрюша, — он покачал головой, укоризненно смотря на Горького, — ну что, облажался-таки?
— Здравствуйте, Михаил Николаевич, — Горький неожиданно опустил голову, — да, на этот раз мне намылили холку. Хорошо хоть парнишка хваткий оказался, — кивнул он в мою сторону, — если бы не он, быть бы мне остывающим трупом сейчас.
— Доброй ночи, Ярослав, — Распутин-старший мягко улыбнулся, — вижу, ты все же принял верный выбор.
— Доброй ночи, князь, — я поднял лицевой щиток и улыбнулся, — не могу сказать, насколько правильным был выбор, но впечатлений я получил на год вперед.
— Так, ребята прогуляются до крепости, а мы пока поговорим, — он сделал пригласительный жест в сторону винтокрыла, — пойдемте, нечего на голой земле сидеть.
Два часа мы говорили с Распутиным, причем в основном я. На стадии проектирования я вставил в лицевой щиток камеры с высоким разрешением, а также с возможностью ночной съемки, так что князь имел возможность лично посмотреть картину боя. Судя по удивленному лицу, он тоже не понял, с кем мы столкнулись, а вот когда мы дошли до странного куба, лицо князя побелело.
— Гаситель, — почти шепотом сказал он, — после встречи с ним не выживают. Как вы умудрились покинуть крепость, Ярослав? — Князь вперил в меня тяжелый взгляд.
— Чудом, князь, чудом, — я усмехнулся и потянулся к бутылке с водой. — Меня спасла броня, видимо, она как-то помешала этому странному артефакту, и воздействие оказалось слабее, чем на Андрея, — я кивнул в сторону Горького. — Но даже так это было чертовски тяжело.
— М-да, император не обрадуется, — Распутин покачал головой. — Вы хоть в курсе, почему они атаковали именно эту крепость? Горький усмехнулся, а я лишь отрицательно покачал головой. И мне сейчас было очень интересно узнать, ради чего кто-то послал такой отряд.
— Природные энергетические кристаллы, — Распутин говорил спокойно. — Две недели назад туда привезли почти тонну кристаллов. Примерная цена до обработки — почти миллиард рублей, а после обработки — и все десять. Так что по нам нанесли тяжелый и, чего уж греха таить, обидный удар. Император рассчитывал, что двух антимагов хватит, чтобы уничтожить этих ублюдков, но просчитался. Теперь нам придется очень постараться, чтобы скрыть этот инцидент от обычного народа.
— Инцидент? — Я почувствовал приступ злости. — Князь, там погибли люди, наши люди. И это не инцидент, а плевок в лицо империи и императору в том числе. Кто-то поимел нас с особой циничностью и ушел по-английски.
— Ты прав, Ярослав,
