– У меня есть план! – прокричал Старый. – Я чуть приоткрываю дверь, а ты расстреливаешь магазин в этих тварей. Затем меняемся, и пока я побалую их картечью, ты готовь две «лимонки». Как только умолкнет «Чейзер», бросай гранаты, а я подопру дверь.
– Понял! Открывай, я готов! – Егор встал сбоку проема, изготовившись к стрельбе.
Дверь медленно подалась внутрь, и смертоносный шквал свинца вырвался из автомата Калашникова, кроша толпу мутантов, наседающих в образовавшееся отверстие.
Ошметки плоти, брызги бесцветной крови, части конечностей, искалеченные трупы, раненые твари – все смешалось на пороге бытовки. Оружие, несущее смерть, дернулось последний раз, израсходовав запас патронов, и сталкеры быстро поменялись ролями. Загрохотал дробовик ветерана, выплевывая мощные заряды картечи. Разъяренный свинец сметал на своем пути все живое, сея смерть и ужас в толпе мутантов. Как только отгремел последний выстрел, Старый ухватился за лежавший на боку стул.
Егор недалеко швырнул гранаты и укрылся сбоку проема, перезаряжая автомат. Руки подчинялись беспрекословно – не было и намека на мандраж или панику. Организм воина работал как часы, подчиняясь первобытному инстинкту самосохранения. Подобное состояние окрыляло, давая повод по-тихому гордиться избавлением от ненужных в Зоне черт характера. Сознание ликовало, охваченное азартом боя. Лысенко сейчас боялся признаться в том, что ему нравилось убивать, но это было действительно так. Новые чувства и ощущение борьбы со злом, словно наркотик, проникли в каждую клеточку тела, заставляя действовать. И что было особенно странно – ощущения эйфории разрушения показались ему знакомыми. Только он никак не мог понять, откуда и почему.
Напарник быстро установил подпорку под ручку двери и присел позади товарища. Один за другим оглушительно ахнули взрывы. Осколки «эфок» резко лязгнули по жести. Два крупных прошли насквозь, впившись в торцевую стену комнаты. Стул хрустнул, словно спичечный коробок. Его обломки отбросило дверью внутрь бытовки, разметав по углам. Пыль, годами оседавшую на полу, и скудную мебель вмиг подхватило взрывной волной и яростным вихрем раскрутило в замкнутом пространстве небольшого помещения.
Сталкеры ринулись за порог, чтобы добить выживших мутантов, и безумная жатва смерти продолжилась. Тоннель наполнился грохотом выстрелов и предсмертным визгом умирающих тварей. Космы «стеклотоков» дымились на трупах и еще живых агонизирующих крысах.
Через минуту все закончилось. Датчик в шлеме костюма показывал, что четыре оставшихся зверя улепетывали по тоннелю прочь со всех лап.
– Эх, покурить бы! – вздохнул Егор, меняя магазин.
– Перебьешься! – Старый шагнул в комнату и вернулся с двумя рюкзаками. – Пошли, а то и так потеряли еще девять часов, пока продрыхли. Надо двигать дальше!
– Вот рабовладелец проклятый! Тебе бы угнетать да эксплуатировать. Нет на тебя товарища Ленина – он бы тебя, узурпатора, с броневика, да кепкой по наглой рыжей морде! – пошутил Лысенко, поправляя лямки поклажи.
Старый хмыкнул и молча тронулся в путь. Напарник двинулся следом, только останки мутантов смачно хрустели под подошвами сорок третьего размера.
Шли недолго, около часа. Ни один из представителей местной фауны больше не пытался полакомиться «свежачком», чему путники были несказанно рады. Но вскоре их хорошее настроение испортила небольшая неприятность. Путь им преградил добротный обвал, из которого торчала половина «БТР-80». Под днищем у передних колес просматривалась засохшая от времени грязь вперемешку с листьями камыша.
Старый скинул рюкзак на гравий, смачно выругался.
– Что будем делать? – устало вздохнул Егор.
– Давай поедим, посмотрим схему – а там видно будет. Может, придется возвращаться, может… Хрен его знает! – сталкер снял шлем, раздосадованно сплюнул и уселся на рельс.
Напарник тоже освободился от ноши и легонько пнул сталкера в бок:
– Подвинься – расселся тут!
Старый без задней мысли отодвинулся, а затем, опомнившись, картинно замахнулся дробовиком:
– Дать бы тебе по маковке! Блин, купился же на этот прикол с рельсами!..
Друзья рассмеялись и стали доставать продукты из рюкзаков.
Ели молча. Каждый думал о том, что еще им приготовила на будущее извращенка Зона. Выберутся ли они из этого проклятого тоннеля? Будет ли у них возможность отведать очередной деликатес в баре «Абориген»? Или, может, так и сгинут здесь под землей, не увидев белого света…
Лысенко вытащил сигарету, закурил. Напарник ничего не сказал по этому поводу, лишь сидел, попивая мелкими глотками минеральную воду. Егор выпустил несколько дымных колец и в свете фонарика наблюдал, как они поднимаются к потолку. Вдруг верхнее кольцо стало растягивать и бодро понесло в сторону БТРа. Уже через мгновение облачко дыма вытянулось в струйку и затянуло в щель чуть приоткрытого люка зажатой обвалом боевой машины.
– Ну-ка, ну-ка… – Егор вскочил и принялся карабкаться на передок бронетранспортера.
Старый выдал громкую отрыжку и уныло произнес:
– Чего ты туда полез, любознательный? Хочешь покататься? Так это надо было лет двадцать назад делать!
Ржавый люк заскрежетал навесами, открываясь с неохотой. Егор заглянул внутрь и отшатнулся. На водительском сиденье, обняв руками рулевое колесо, сидел скелет человека с проломленной грудной клеткой – в камуфляже, бронежилете и в танковом шлеме.
– Извини, приятель, я тебя побеспокою! – Лысенко спихнул останки ногой и нырнул в утробу БТРа.
Как он и ожидал, темноту салона разрезала тоненькая полоска света, пробивающаяся через неплотно закрытый десантный люк в задней части бронемашины. Толкнув плечом железную дверку, Егор выглянул наружу. С непривычки дневной свет на миг ослепил, но через полминуты он разглядел стену из густого высокого камыша, закрывающую весь дальнейший обзор.
– Старый, давай сюда! Тут по тебе солнышко очень соскучилось! – новичок, довольный находкой, улыбнулся и вернулся в носовую часть, чтобы принять багаж.
На лобовую броню, один за другим, бухнулись рюкзаки, затем по корпусу заскреблись ботинки. В открытый люк заглянуло лицо ветерана. Увидев солнечный свет и улыбающуюся физиономию напарника, тот нецензурно выругался и спросил:
– Только не говори, что ты знал, или тебе опять приснилось! – Егор развел руками. – Я же говорил, что Зона тебя любит! Ну не может быть, чтобы тебе просто постоянно везло! – не унимался Старый. – Любимчик – он и в Африке Любимчик!
