– Я вас достаточно хорошо предупредила, – сказала она, глядя на Найнера. Затем понюхала воздух, словно отслеживая невидимый маяк длинным носом. Ее взгляд задержался на Гута-Нае, отдыхавшем под деревом и сложившем руки на коленях. – С какой радости вы эту штучку подобрали?
– Мы сочли, что он может пригодиться, – заметил Фай.
– Викваев даже есть нельзя, – отозвалась Джинарт, принимая человеческий облик. – Просто на всякий случай – лучше пусть эта тварь не знает, кто я есть. Вы уже сыты? Или не откажетесь от куска мерли?
Фай стянул шлем и ухмыльнулся.
– У нас есть на это время, правда?
– Сражаться можно и с полным желудком, – сказала Джинарт. – Вам предстоит тяжелая работа.
Фай подобрал ногу мерли и побрызгал на нее водой из бутылки.
– Дар, у тебя остались еще сушеные фрукты?
Он выдвинул виброклинок из запястной пластины и принялся нарезать мясо. Этейн попыталась понять, как он развил в себе такое неослабевающее чувство юмора; она не могла вообразить, как он стреляет в кого-то. Впрочем, за последние несколько дней она поняла среди прочего, что профессиональные солдаты обычно ни злы, ни склонны к насилию.
Они даже об этом не говорили. Они состояли из противоречий. Они мыли одежду, брились, готовили и вообще вели себя как хорошо воспитанные и образованные падаваны. А затем выходили в бой, взрывали здания, убивали совершенно незнакомых людей и отпускали дурные шуточки. Этейн к этому привыкала, но очень медленно.
Атин сел присматривать за Гута-Наем; остальные слушали Джинарт у навеса.
– Я наблюдала, – сказала она. – Хокан существенно и в строгой тайне усилил неймодианскую виллу, и там определенно большая часть из его сотни дроидов. Все здание набито взрывчаткой, по большей части в винных подвалах. Но он также перевез Утан обратно в лабораторию.
– Так наш пахучий друг-виквай был прав насчет любви к хитростям, – заметила Этейн.
Найнер пожал плечами.
– То же бы сделал и я. Защищал бы лучшую позицию.
– Так, выходит, мы идем в лабораторию, – констатировала девушка.
– Нам придется разобраться с обеими целями. Между ними два-три километра. Когда мы ударим по главному зданию, то дроиды с виллы нанесут нам визит через считанные минуты.
Этейн потерла лоб.
– Если верить планам, по которым построена лаборатория, то единственный путь внутрь – через главную дверь.
Теперь плечами пожал Дарман.
– Можно сделать свои двери. Для этого и нужны рамочные заряды и гидравлические резаки.
– Извини?
– Мы пробиваем дыры в стенах. Но я бы этого не стал делать, если мы имеем дело с опасными материалами. Я так понимаю, что бутылки бить нельзя.
– Там даже пожарного выхода нет. Одна дверь, нет окон, нет крупных вентиляционных отверстий.
– Не похоже, что тут все усиливают строения, – заметил Дарман. – Главная дверь, стены или канализация. Стены – лучше всего, но тут иной вопрос – как выйти на позицию незамеченными?
Найнер посмотрел на Дармана, словно ожидая предположений.
– Отвлекающая атака может их занять, если будет достаточно шумной.
– Ну, если Хокан был так добр, что набил виллу очень шумными штуками, то будет просто неудобно дать им пропасть, – Дарман посмотрел на голографический план виллы. – На дроида-бомбу они еще раз не купятся, но у нас хватает взрывчатки, которую можно добавить к общей смеси.
– У тебя все выходит как-то относительно просто, – заметила Этейн.
– Нет, все будет весьма тяжко. Но нас этому учили.
– Я бы предпочел эффективный и быстрый вход в главное здание, – заметил Найнер.
– Но нужно поместить нашу взрывчатку и на вилле, лучше всего в погребах, – возразил Дарман. – Мощный взрыв заставит сдетонировать все их бомбы. Если поставить одну, то взрыв пойдет вверх… а если дроиды окажутся на верху этой кучи, то проблема решится.
– Ну хорошо, говоря по-настоящему, над подвалами целый слой твердых дроидов. И так просто не войдешь. Так что пути – через главную дверь, стену или канализацию. А последняя вроде в диаметре всего сантиметров тридцать.
– А если рассверлить? – поинтересовался Фай.
– Заряды не достанут достаточно глубоко, чтобы проникнуть в подвалы, и мощности в любом случае не хватит, – Дарман задержал взгляд на голографическом плане. – Хотя это и возможно, если Атин их улучшит и упакует в термоленту. Я ее приберегал для дверей в лаборатории, но метром я могу пожертвовать. Этого хватит.
– Как насчет разведдроида? – спросил Атин. – Если сможем направить его в здание, то все получится. Если вынуть записывающие устройства, то туда легко можно будет напихать пару метров термоленты.
– Они засекут любую летучую штуку, – Джинарт-старуха обвела взглядом одинаковые лица. – Какого размера это устройство?
Дарман сжал кулак.
– Примерно такое. Я тебе его покажу.
– Я могу его пронести на виллу, прямо к стенам, если сможете его запустить оттуда.
Найнер показал на дрожащее изображение.
– По вентиляционной трубе на крыше… которая выводит его в главный зал, расположенный во всю длину, от фронтальной стены до задней.
– А может, лучше по главной канализации через эту трубу в двухстах метрах за домом. Мне это больше нравится.
Этейн присоединилась к этому ритуальном изучению голограммы, будто бы от этого мог появиться ответ.
– Единственная польза от взрыва виллы – то, что можно будет убрать как можно больше дроидов.
– Тогда нам надо их убедить, что мы идем именно на виллу, – заметил Найнер. – А значит – нужна некая уловка… получилось бы, если б у нас было больше людей. Но их у нас нет.
И у Этейн возникла идея, которой она не смогла бы гордиться.
– А если отправить Хокану прямое послание? – спросила она. – Предположим, Гута-Най сбежал и рассказал, что мы атакуем виллу?
– Но он знает, что нас только четверо, – сказал Дарман. – Извини, пятеро.
– Шестеро, – кисло заметила Джинарт.
– Мы можем убедить виквая, что тут где-то бродит еще пара отрядов, – сказала Этейн. – Сейчас он поверит всему, что я ему скажу. Но выходит, что я посылаю его на смерть.
Фай кивнул.
– Ну да, если Хокан его прикончит, не подождав, пока он что-то скажет, то у нас будут проблемы.
Мягкое и веселое бессердечие. У Этейн это соприкосновение с реальностью вызвало мимолетное отвращение. Если бы Гута-Най мог, то изнасиловал и убил бы ее, даже не задумавшись. Помимо этого, целью отряда была фабрика оружия, способная убить миллионы таких, как Найнер, Фай и Атин. И Дарман. Если они не будут убивать, то убьют их.
У нее ушло совсем немного времени, чтобы перейти от почитания любой жизни к мыслям о том, чтобы пожертвовать викваем. Неужели такова на деле развращенность?
