— Получается, — осторожно начал я, — Что я могу придать мысленную форму копью в любом месте?
— Наконец-то! — выдохнул маг, — Да, Спика, да! В этом твоя сила.
Я отступил в сторону. Сила сразу же ушла из жил, и я закрыл глаза, пытаясь мысленно сосредоточиться.
Вот подо мной земля. Миллионы мелких частичек, составляющие слой разнородной массы. Но если я прямо под стопами представлю мысленно копье…
Эх, с воображением у меня всегда было туго!
Я попытался вообразить в толще земли геометрическую фигуру — очень вытянутый цилиндр. Это будет древко. И острый конус на конце. Ну, чем не копье?
И я стою прямо на нем.
Как разряд тока, по жилам и мышцам прокатилась сила. Мои глаза удивленно распахнулись, и эффект сразу же пропал — я потерял концентрацию. Но дар был!
— Я понял, мастер! — срывающимся голосом прохрипел я.
Я до того разволновался, что даже потерял чувство стихии.
— Спика, я вижу, — довольно улыбаясь, ответил Скойл, — Теперь все зависит только от тебя. Кстати, вон и твоя хозяйка идет.
Я обернулся. Хильда зашла на ристалище и двигалась ко мне уверенной походкой. Рассматривая ее, я в который раз отметил грацию и красоту. Особую, волчью красоту хищницы, готовой броситься, едва жертва даст слабину.
Если сравнивать ее с первушкой Устрицей, то это земля и небо. Та более мягкая, нежная, со своей женской хитростью, позволяющей выживать в жестоком мире. Но Устрица и не прыгает выше головы.
Хильда же готова была порвать любого, кто встанет на пути.
Я поймал себя на мысли, что вспоминаю первый день, когда случайно заметил Волчицу без верхней куртки. И быстро постарался взять себя в руки.
— Первота сраная, еще одна такая мысль, — вместо приветствия сказала Хильда, но ожидаемого кулака в живот не прилетело.
Вместо этого она посмотрела на Скойла:
— Мастер, вы прямо лучитесь весь, — удивилась она.
— Потому что первота сраная сегодня превзошел все ожидания, — счастливо улыбаясь, ответил наставник.
* * *
Мы шли по Вольфграду. Стройный стан Хильды покачивался впереди, и я, как и положено первушнику, держался позади. Правда, на нее я особо не смотрел, потому что крутил головой.
С Вольфградом будто что-то произошло. На улицу высыпало много народу, вокруг кипела работа, и я сразу сообразил, что в основном тут бегали первушники и нули.
Последних заставили выполнять самую черную работу. Они мели улицы, драили стены у домов, вычищали канавы для стока отходов.
Город не только убирали, но и украшали. Улицы обвешивали яркими флажками, на домах появлялись еще фонарики. Многие дома белили заново, и вокруг слышалась ругань недовольных зверей.
— Давай, первота, пошевеливайся!
— Нули, если жить хотите, вам лучше успеть до темноты!
За пропущенные пятна и грязь прилетало даже первушникам, а нулей в лучшем случае ждала порка. В худшем же…
Больше всего меня угнетало, что я ничем не мог помочь. Не пробежишься по Вольфграду карающей тенью, обломаешься на первом или втором звере.
— Что случилось, госпожа? К чему все это? — спросил я, пытаясь отвлечься от всеобщей несправедливости.
— Мог бы и догадаться, Спика, — добродушно ответила Хильда, — Со дня на день ожидают приезда великого приора.
— Понятно…
Чувствовалось, что она думает о чем-то своем. И это что-то было намного серьезнее моей наглости, поэтому обычных возмущений не последовало.
— Куда мы идем, госпожа?
— Спика, первуха ты приставучая, — вздохнула Хильда, — Ты в особняк, а я дальше, по делам.
Я поскреб затылок. Вот спроси сейчас про дела, и эта бестия вспылит. И так уже хожу по краю. Но про печать надо у кого-то вызнать, а больше в Вольфграде я никого не знаю.
— Вот только спроси! — огрызнулась Волчица, видимо, уловив мои эмоции.
Меня взяла злость за ее характер. Вот ничем она не отличалась от капризной и своевольной женщины со своими заскоками.
— И куда ты идешь, госпожа? — с вызовом спросил я.
Кулак не достал до моего живота несколько сантиметров, и Волчица зло бросила.
— Быстрый стал, да?
— Вашими стараниями…
— Научила на свою голову, — сказала Хильда, не то скалясь, не то улыбаясь.
— Как спрятать «слово» от Неба? — на одном духу выпалил я.
Была не была, помирать, так с музыкой. Но мне надо было все выяснить, и побыстрее, раз уж приор прибывает, и суд над Скорпионами вот-вот состоится.
— Ах ты ж, — Хильда даже забыла возмутиться, — Зачем тебе?
— Печать Кабанов, помнишь? Я говорил.
— Ты думаешь? — она остановилась, — Но…
Волчица застыла посреди улицы. Как раз рядом с ней мел веником щуплый старичок-первушник, и он решил быстро исчезнуть. Видимо, почуял, что меня сейчас будут воспитывать, и побоялся, что прилетит и ему.
— Да ну нет. Думаешь, Грэй рискнет так? Секретницу всегда может проверить Альфа по первому требованию, уж тем более на суде.
— Секретницу?
Хильда смерила меня взглядом.
— Вот если бы не Хакон, — она покачала головой, — Я бы тебя уже давно убила. Ты слуга, твое дело…
— Защищать слово клана, — закончил я за нее и пристально посмотрел в глаза, — Ведь так?
Она закусила губу. Я же продолжил:
— Я имею право знать. Твой примал прошел испытание «верность», почему ты ему не доверяешь, госпожа?
— Не забывайся, Спика, — неуверенно ответила она, а потом вдруг сказала, — Я получила право встретиться с Хормом, старейшиной скорпов. Сейчас иду к нему. Чем ты мне тут можешь помочь?
— А с тобой можно?
Кулак едва не достал до моего живота. В этот раз я даже не отпрыгивал, а лишь довернул корпус. Хильда злобно засопела, но второй раз бить не стала.
* * *
— Вот что я делаю, — она покачала головой, когда мы спускались в подземелье крепости.
Далеко перед нами шел хмурый смотритель тюрьмы. В его руке позвякивала связка ключей, и лысый зверь в засаленном кожаном халате нервно оглядывался.
Судя по комплекции, этот смотритель ничем себя не утруждал, кроме обжорства. Я подумал, как же получилось, что Небо до сих пор не скинуло ему меру? Уж точно этот зверь продвижением по личному пути себя не утруждает.
Я узнал то подземелье, в котором держали меня, и постарался не смотреть на дверь, где мы с Фолки когда-то избавлялись от улик. Но мы прошли через коридор, и по лестнице спустились еще ниже.
Здесь было темно, и царила зловещая атмосфера. Воздух был пропитан страданиями.
Я прощупал лучом коридор, здесь он был намного короче, чем сверху. Смотритель остановился у одной из дверей и спросил:
— Вам кого? Воина? Или мага?
— Старейшину, который маг.
Тюремщик прошел к следующей двери, сунул ключ в замочную скважину, но, не поворачивая, заворчал:
— Все это плохо может кончиться, — его неприятный голос скрипел в темноте, — Мастер Рульф будет недоволен, узнай он об этом.
— Напомнить о долгах? — усмехнулась Хильда, — Карта не легла, зверье пустое?
Зверь недовольно поморщился:
— Что мне твои долги? Тут вон напарник мой без следа исчез. Тоже, наверное, провел не того и не туда.
Я еле сдержался, чтобы не усмехнуться.
— Ты испытываешь мое терпение, — прошептала Хильда.
— Добавить бы, госпожа, — набычился смотритель.
— Ладно, — зло бросила Волчица, — Пять денов сверху.
Ключ повернулся, щелкнул давно не смазанный замок, и зверь потянул ручку. Петли проскрипели, надрывая тишину в подземелье.
— Я буду сверху, — бросил тюремщик напоследок, — Быстрее только.
И толстая туша поспешила к светящемуся проходу на лестницу. Хильда проводила его недовольным взглядом, ее глаза недобро блестели в темноте.
— Позор волчьего рода, — процедила она сквозь зубы, — Заплыл жиром, боров, а еще зверем зовется!
И она сплюнула вслед убежавшему смотрителю.
— Ни дара, ни силы! Все просрал, зверье пустое, — выругалась она и щелкнула пальцами.
С ее руки сорвалась искра, и тут же на стене ярко вспыхнул факел. Я зажмурился, и Волчица усмехнулась:
