— Ты же знаешь, не все Серые…
— Знаю, госпожа. Теперь — знаю.
Круглые, как две луны, глаза Хильды смотрели на амулет, с ее губ больше не сорвалось ни слова. А мне… в какой-то момент мне надоело играть роль слуги, и я решил, что сейчас самое время показать свое истинное лицо.
Здесь никого нет, так сказать, все свои. Пусть Волчица знает, с кем она имеет дело.
— И ты должна знать, — я добавил стали в свой голос, — Я за Рычка переверну вверх дном весь Инфериор. Пока ты хочешь наказать убийц Белых, я на твоей стороне!
— Не забывай, Марк, — вдруг кашлянул Хорм, — Месть Скорпионов тоже лежит на тебе.
— Что? — я даже слегка растерялся, с меня разом слетела вся брутальность, — Это почему?
— Ты думаешь, дар рода… Я ведь прекрасно вижу в тебе жемчужину наших знаний. Думаешь, это просто так?
— Копье, — вздохнув, сказал я, — Ясно. Это аванс.
— Нет, это помощь. Тебе предстоит месть за Желтых… — он едва выдохнул, — И за Зеленых Скорпионов.
Хильда все это время молчала, и даже не пыталась отстранить меня. Только чуть склонила голову и о чем-то думала. Не каждый день встречаешь бывших нулей-просветленных, у которых за плечами судьба целой стаи. При том, что эта стая — твои дальние родственники.
— Но, Старый, — я покачал головой, — Будет суд, мы докажем, что Зеленые не виноваты… Может, и не надо будет мстить?
— Тебя казнят, если узнают правду…
— Но все затеяли Кабаны. Стоит их допросить.
— Я видел. Тогда, возле усыпальницы… Мое будущее предрешено, — ответил Хорм, — Наше будущее.
Я молчал, обдумывая услышанное. Сейчас я Хорму ничем не могу помочь. Даже Хильда ничего не сделает.
— Мы можем тебя освободить? — спросил я.
— Даже не думай, — прошептала Волчица.
— Цепи опечатаны. Коснешься — об этом узнают оракулы, — усмехнулся Хорм, — Да и дальше крепости мы не уйдем.
— Расскажи, Старый, что знаешь, — сказал я.
— Здесь, в темнице, есть время обдумать услышанное, — ответил Хорм, — Кое-что я слышал от Грэя. Я рад, что теперь эта тайна не уйдет со мной на Небо.
Он замолчал, собираясь с силами, и Хильда, чуть подумав, подошла и коснулась его лба. Бледное лицо зверя заметно порозовело, и он, улыбнувшись, сказал:
— Спасибо. Приятно получить сил от тебя, Волчица.
Она ничего не ответила, и Хорм, глянув на меня чуть прояснившимися глазами, сказал:
— Когда Серые с Кабанами пришли за стаей, — сказал он, — Они пришли с человеком.
— Третья мера? Это был великий… — я покосился на Волчицу, но она была совсем отрешена, будто внутри нее творилась какая-то битва, — Это был великий приор?
— Нет, не Зигфрид. Это был другой человек, имени его я не знаю.
— Ясно.
— Случайно оброненная фраза… — он сделал паузу, собираясь с мыслями, — Они сказали, что… «у Белых в аурите ее не услышат». Поэтому я тебе и рассказываю про секретницу.
Хильда будто очнулась.
— Что за чушь нулячья? У Белых никогда не было секретницы…
— А, может, — я замялся, — она в Вольфграде?
— Я уже говорила. Ни один клан не рискнет такое совершить. Сейчас, когда каждый зверь на счету… Единственная высшая мера наказания — это ссылка на войну, — она покачала головой, — Даже вас, Скорпионов, отправляют туда.
— Но не за ересь… — напомнил Хорм.
— Так где она, ересь-то? — Волчица покосилась на меня, — Получается, что не было ее.
Не смотря на то, что она не спешила соглашаться, ее голос звучал уже не так убедительно.
— Значит, надо искать печать в шкатулке, Старый? — спокойно спросил я у Хорма.
Хильда зарычала и оттолкнула меня. Меня отнесло с такой силой, что я ударился затылком о другую стену. Перед глазами искрануло. Кажется, она окончательно пришла в себя.
Да, это та Волчица, к которой я привык. Миг слабости прошел.
— Первота сраная, — сорвавшимся голосом сказала она, а потом повернулась к Хорму, — Кто был на том совете? Отвечай, Скорпион!
В ее голосе прорезалась такая сталь, что моя суровость в сравнении с ее была все равно что пластилин.
— Грэй, Рауд… Это из Серых Волков, — спокойно ответил старейшина, — Рюгла от Кабаньих Клыков. Гвала от Пятнистых Рысей.
— Еще?
— Оракул Рульф принимал решение совета… И еще, — тут Хорм нахмурился, будто пытаясь вспомнить что-то, — Я ощущал чье-то присутствие, но его не было в помещении. Сильная мера. Я думал, великий мастер Рагнар следит за Советом.
— Альфа только неделю как прибыл, до этого больше месяца был с визитом в столице и в соседних землях.
— Вот как? — усмехнулся пленник, — Ну что ж, тогда нас провели, как последних нуляшей…
— Спасибо, Скорпион, — сказала Хильда, — Я постараюсь оправдать тебя. Но стаю с востока уже не вернуть. Если только с победой.
— Победа в войне, которой не одна сотня лет?
Хорм тяжко засмеялся, потом закашлялся. Кашель чуть не доконал его, но он вдруг замер и уставился на Волчицу. Его зрачки на миг прояснились, муть исчезла:
— Дикая, обещай мне.
— Знаешь мое прозвище?
— Обещай, что решение Суда исполнишь ты! Ты убьешь меня!
Волчица не ожидала этого и ахнула, а у меня вырвалось:
— Старый, нет…
— Первушник сраный, — засмеялся Старейшина, — Не лезь в дела звериные. Твоя тропа ведет на Небо.
— Небо? — вырвалось у Хильды.
— Да, Дикая, — сказал Хорм, — Я здесь на грани. И мне открывается большее…
— Есть пословица, — горько усмехнулась Хильда, — Под пыткой любой зверь — оракул.
Хорм кивнул:
— Марк, не знаю, что это, но знаю, что для тебя… В бреду мне явились слова: Огненная Плеть — тринадцатый страж.
— Хали? — вырвалось у меня.
Мои брови подпрыгнули. Чего я не ожидал, так это послания оттуда. И снова все мои планы коту под хвост, а я ведь только начал нащупывать твердую почву. Это ведь моя хозяйка тринадцатая, я вот-вот собирался выполнить завет Абсолюта. И тут такое.
— Кто такая Хали? — удивилась Хильда.
— Мое прошлое, — ответил я, — И, видимо, будущее.
Тут раздались шаркающие звуки. Кто-то спускался по лестнице. Раздался противный голос смотрителя:
— Госпожа Хильда, время вышло. Скоро обход.
Толстый тюремщик показался в проеме и недовольно покосился на горящий факел.
— Пропитывать придется, — проворчал он.
— Еще немного, — ответила Хильда, — Оставь нас.
— Не получится, — покачал головой смотритель, — Сама знаешь, скоро приезд великого приора. Все суетятся. Как бы старший не заглянул в темницу.
Волчица нахмурилась, подарив толстяку свой самый лютый взгляд, и тот отшатнулся. Но, видимо, этот «старший» тоже мог доставить тюремщику немало проблем, и смотритель промямлил:
— Я же охрану… сейчас…
— Зверье твое пустое! — с ненавистью выдохнула Хильда, — Чтоб тебя Небо покарало.
— Небо, оно высоко, — чуть посмелев, ответил толстяк, — А старший, он тут, в крепости.
Волчица поняла, что против системы она тут мало что сделает. И даже не прибьешь этого толстяка — полкрепости видело, как мы проходили в темницу.
— Удачи, Скорпион, — махнула рукой Хильда, — Пусть твой дух будет свободен!
Хорм не ответил ей, а посмотрел на меня.
— Сильная воля, я рад, что мы тогда тебя не казнили.
Я вздрогнул, услышав эти слова. Тут Волчица позвала меня:
— За мной, Спика.
* * *
По Вольфграду мы шли молча. Будто туча нависла над Волчицей — кажется, я всей кожей ощущал разряды ее тихой ярости. Не знаю, о чем она думала, но заговорить я не рисковал.
Мы дошли до самого особняка, и у ворот Хильда притянула меня к себе, схватив за плечо.
— Чтобы Хакону ни слова, — прошипела она, — Ни про Белых, ни про скорпов. А о том, что ты был просветленным, даже мысли чтоб не было!
— Но господин Хакон, он же глава клана.
— Как глава клана, он обязан тебя сдать Альфе. И он не может оступиться перед законом, это не обычный зверь!
— А ты, госпожа? Разве не должна меня сдать?
Хильда заскрипела зубами, пальцы-болты впились в мои мышцы.
