— Твой отец принадлежит к династии Ауреев, я в этом уверена, — тихо сказала мама.
***
Когда войско с Поверхности с победой вернулось в Империальный Союз, а его предводители — во дворец, было объявлено два дополнительных выходных, а затем созван сто седьмой съезд Палаты представителей, во время которого гигантское, обычно пустующее здание дворца было набито сенаторами нижней палаты, как бочка селёдкой. Я присутствовал на съезде в качестве охранника, стоя в подобии строевой стойки обычно позади большого стола, за которым восседали сенаторы верхней палаты, Рэм и Сэмюэл. Кстати, как я успел заметить за время службы в Претории, понятие «строевая стойка» там трактуется весьма вольно. Каждый из нас, разумеется, мог простоять пару часов строго по уставу, но обычно в этом не было необходимости, даже охрана на заседании правительства имела полное право прислониться к стенке, присесть на свободный стул, если таковой имелся вблизи поста. Главным требованием являлась бдительность. Ты должен постоянно наблюдать за видимым сектором и, подстраховывая соседних караульных, быть готовым немедленно подать сигнал, который остановит заседание, вызовет в зал дежурную группу и приведёт к устранению нарушения. Правда, времена гражданской войны давно канули в Лету, и сколько-нибудь значительных происшествий не было ни разу. Так, мелкие замечания, воспринимаемые и устраняемые самыми высокопоставленными людьми без каких-либо возражений. Здесь не принято чваниться, совсем. Чиновник, хоть раз посмевший заявить: «Да вы знаете, кто я?» вылетит с волчьим билетом со своей должности мгновенно, а если додумается такое сказать людям при исполнении, то и с физическими повреждениями. Прецеденты были, правда, не при мне, после гражданской. Умному же чужого примера достаточно.
Заседание сената, как и любое другое заседание, проходило довольно монотонно, хотя несколько обсуждаемых тем лично для меня оказались интересны. А в остальное время приходилось день за днём выслушивать нудные препирательства сторон, оживлённо дискутировавших о новых проблемах, прямо горой навалившихся после контакта с внешним миром, несмотря на все старания свести к минимуму последствия этого контакта.
Усиленные патрули, направленные в Пещеру, уже один раз отловили группу наиболее активных и везучих, почти достигших заветной цели из бесчисленных искателей приключений, с небывалым энтузиазмом ринувшихся исследовать Пещеру и гибнувших там десятками. На Поверхности появилось целое «независимое» движение диггеров (финансируемое ЦРУ), объединившее энтузиастов, профессионалов пещерного дела и наёмников, обычно для таких дел «увольнявшихся» из частных военных компаний, в стремлении наладить контакты с Союзом и разведать в него пути. Внешняя Разведка не препятствовала — даже подготовленным экспедициям в Пещере опасно. Восьмилапому же не объяснишь, что ты мирный исследователь, гражданин развитого государства, и что у тебя есть права человека. Отчасти по этой причине в Конституции Союза о «правах человека» ничего не упоминается. Права есть у граждан, как полных, так и неполных. В обмен на некоторые обязанности, у первых больше, у вторых меньше. Прав у полного гражданина тоже чуть больше, но они касаются только взаимоотношений с государством и помимо возросших обязанностей компенсируются дополнительным налогом.
Ставка на опасности Пещеры себя оправдывала, потому расширением зоны обитания беглецов с Поверхности, существующей почти две сотни лет, со времён первых романтиков исследования всего подряд XIX века, Сенат не озаботился. Правительства «великих держав» пытались завязать хоть какие-то дипломатические отношения, но безуспешно. Чиновников в Пещеру не посылать ума хватало, а к укреплённой базе Союза в районе прошедшего сражения подобраться близко было невозможно. Нарушители отстреливались неубивающим оружием, и, пережив пару кошмарных часов, уходили сами. Очень уж неприятно происходил процесс воздействия и последствия от него.
Зато Внешняя Разведка переживала кризис, как и предвидел тогда, перед битвой, император, убрав форпосты, — работать стало намного сложнее: то, что раньше обычно списывалось на нелепые случайности, фантастические домыслы и происки коварных иностранных шпионов, теперь проверялось намного более тщательно. От активных действий пришлось почти совсем отказаться, оставив только наблюдателей. По крайней мере, ни один македонианин так и не был схвачен, надо отдать должное правительству Империального Союза, они провели работу вовремя. Эти-то события и были основной темой обсуждений в Палате Представителей, много возникало вопросов, которые можно решить только сообща. Наконец, приняв несколько резолюций, и оставив их на реализацию недавно сформированному Внешнему Совету Сената, съезд закончился, и всплеск политической активности в стране снова угас.
Потянулись обычные, ничем не примечательные будни подземного мира. Обдумать слова матери, сказанные в тот день, теперь была масса времени. Я не стал спорить с ней тогда, ведь она знала и помнила отца куда лучше и больше меня, а все известные факты говорили как раз в пользу её версии. Но возникали сопутствующие вопросы — как получилось, что он, один из династии верховных правителей, на протяжении, пожалуй, тысячи лет руководивших страной, оказался женат на простой русской женщине, куда он потом пропал и хотя бы, каково было его настоящее имя? Под своей фамилией, которую приняла и мама (Мариэн Сейвиль) я не нашёл в архивах никого. Исчезнуть бесследно он тоже не мог, македониане намного строже следят за собой, очень тщательно фиксируют свою историю, этим занимается специальный Институт Времени. Да, название такое же, как в известнейшем в бывшем СССР фильме «Гостья из будущего». С самого начала хранились подробные рукописные, позже печатные записи, ещё позднее добавились фотографии, сейчас — масса информации, включая видео и голо. Вся информация, естественно, доступна в Сети, если без грифа секретности, тогда только по отдельному запросу с полномочиями. Впрочем, отсутствие фамилии в архивах еще ни о чём не говорило, во время «справедливого» правления Роб-Роя они были с какой-то целью им подчищены, особенно на предмет личностей политических деятелей, непосредственно предшествовавших диктатору. Про Аурея XVIII там было совсем немного, а Стерк, например, не упоминался вообще, хотя, как мне стало известно позже, он являлся руководителем радикальной политической партии, когда Роб-Рой начинал свой путь в Союзе. Скорее всего, отец по какой-то причине попал в опалу, и его имя было навечно похоронено под толщей времени и уничтоженных документов.
***
Магон и трое преторианских офицеров играли в сложную азартную игру с применением ста двадцати карточек с малопонятными рисунками и значками на них, кто-то из свободной смены потягивал «серви» за стойкой бара, популярнейший в Союзе слабо… хм… алкогольный напиток, я же сидел и смотрел новую комедию в компании с двумя офицерами и четырьмя сержантами. Поскольку «картёжники» играли не всерьёз, и у них шло страшно наглое шулерство с непременным разоблачением, их взрывы хохота мешались с нашими, непринуждённое веселье распространялось на всех сидящих и в этой и в соседней комнате отдыха. Претория — элитные войска специального назначения Империального Союза, звание рядового в которых имеют только зелёные новички, не прошедшие полного курса обучения, праздно коротала время в ожидании того далёкого дня, когда ей найдётся настоящее применение. Знаете, чем отличаются офицеры Претории от простых сержантов? Они немного, кто-то получше, кто-то похуже, умеют контролировать свои реакции, но это, увы, дано далеко не всем. Физиологически. Абсолютное большинство преторианцев уходит в отставку, так и оставшись сержантами. Конечно, им компенсируется отсутствие роста в званиях, в частности, оплата за занимаемую должность, выслуга лет и тому подобное, но до офицеров им всё равно очень далеко. Между прочим, даже император имеет звание сержанта претории, хотя в тяжёлой пехоте он — полковник (легат), заслужил во время битвы при Береговом, командуя новейшим и неопытнейшим на тот момент соединением и возглавив его атаку. Мы все сержанты. Все, кроме офицеров.
