не на любые безумства, то уж на некоторое потакание её капризам — наверняка. И оттого, что два красавца блондина над ней явно насмехаются, сама начала медленно съезжать с катушек. — А что меня ждёт? Я всего-то и хотела на вас посмотреть, поговорить. Там, откуда я пришла, эльфов считают мудрыми и…
— … и добрыми, — подсказал бессмертный. — Скажи, дитя человеческое, ты любишь кошек?
— Ну, допустим.
— А тараканов?
Помимо воли Лена передернулась от отвращения.
Она и в самом деле очень не любила насекомых. Если комары и мухи вызывали у неё просто раздражение, то тараканы, пауки, крупные жуки и прочая гадость заставляли трястись от смеси страха с омерзением. Во время турпоездки в Египет, года полтора назад, ей довелось ночевать в гостинице в Каире — экскурсия из Хургады на пирамиды планировалась на два дня. О самой поездке Лена вспоминала без особой радости, кроме жары, дикого акцента гида (мало что понять можно было) и навязчивых заездов во всякого рода торговые точки, высокопарно именовавшиеся «институтом папируса», «академией ароматов» и так далее, ничего толком и не запомнилось. Каирский музей показался скучным, пирамиды — и вовсе сплошное нагромождение камней. Может, по телевизору это смотрится и здорово, а вот вживую — как-то не очень. Но самый ужасный сюрприз ожидал её именно в гостинице. Вечером, уже собираясь ложиться спать, Лена увидела, как прямо через всю комнату, вальяжно, с чувством собственного достоинства, шествует таракан. Размером со спичечный коробок. Позже она и вспомнить не могла, как выскочила из номера, зато не забыла, как до утра слонялась по вестибюлю отеля, категорически отказываясь вернуться в постель. От одной мысли, что ночью, возможно, по её телу будет ползать ЭТО, начинало тошнить.
— Вот тебе и мудрость, которую ты искала, — наставительно заметил эльф, от которого не укрылась дрожь девушки. Причин он знать не мог, но выводы сделал верные. — Ты с добротою относишься к одним существам и без тени любви — к другим. Вопрос лишь в том, кто ты для эльфов.
— А кто? — с вызовом поинтересовалась Леночка. Она себя считала как раз кошкой. Или зайчиком. В общем, белой и пушистой.
— Сама-то как считаешь? Милое создание, приносящее в жизнь красоту и уют, либо же мерзкое надоедливое насекомое, пытающееся забраться туда, где ему не рады, и, — он кивнул в сторону кострища, — гадящее на своём пути.
— Я… я не хотела, простите.
— Вот тебе вторая мудрость, дитя. Правильно было бы сказать «не подумала о последствиях». Выбирай правильные слова, если желаешь, чтобы собеседник принял то, что ты намерена сказать. Нельзя разжечь огонь, если не хочешь этого. Поняла?
«Демагог» — подумала Лена, но спорить смысла не было.
— Да. Простите, я действительно не думала…
— Что ж, уже лучше. Ты признаёшь, что думать тебе не свойственно, как и большинству представителей твоей расы. И отсюда вытекает третья мудрость. Ошибки, совершённые из благих намерений, можно простить. Ошибки, допущенные от нежелания думать над последствиями, прощать нельзя.
Лена мрачно посмотрела на эльфа. «Мудрости» уровня книг для дошкольников отнюдь не казались ей смешными, в то время как хозяин леса прямо лучился радостью, словно он и в самом деле изрекает бессмертные истины, сравнимые с понятием «в чём смысл жизни».
— Итак, ты вкусила от нашей мудрости, — продолжал изгаляться блондин. — Теперь настал черед доброты. Я дам тебе немного времени и укажу путь. Сумеешь выбраться из леса прежде, чем тебя догонят стрелы — твоё счастье. Не сумеешь… что толку дарить добро тем, кто не может им воспользоваться?
Он протянул руку, указывая куда-то в гущу леса.
— Беги. И беги быстро, так, чтобы обогнать наши стрелы.
Она тряхнула головой, отгоняя недавние воспоминания. Всё пошло не так. Ожидаемая мудрость обернулась ёрничаньем, пресловутая доброта — откровенным издевательством. Лена всегда считала себя вполне спортивной, она и фитнес-центр посещала, и физкультурные пары в универе не пропускала, в отличие от большинства сокурсников, имевших хоть какую-нибудь возможность сачкануть. Её подруги и приятели искренне считали, что занятия спортом «для души» — дело святое, а вот «для галочки» тратить время на прыжки через коня, бег на время и лазанье по канату — глупость несусветная. Есть масса куда более интересных занятий. Самое забавное, что некоторые преподаватели, не признаваясь в этом открыто, считали физкультуру не просто второстепенным предметом, а вообще лишним. Пусть и немного её, всего-то две пары в неделю, но программа столь насыщенная, что и эти три часа можно было бы использовать с куда большим толком. А дабы о здоровье заботиться — так пусть молодежь сама об этом думает. В конце концов, тренажёрных залов, теннисных кортов, бассейнов и прочего в Москве — завались.
Лена занятия посещала исправно, хотя особого удовольствия от этого не испытывала. Просто не любила прогуливать без веской причины. При этом с пониманием относилась к тем, кто подобными причинами обзаводился. Не хотят — да и ради бога. Умение подтягиваться полезно солдату, но для карьеры польза от подобных навыков весьма сомнительна.
Сейчас создавалось ощущение, что умение бегать и прыгать через препятствия очень способствует карьере. Поскольку, если сбежать не удастся, карьеры может и вовсе не быть. Никакой.
А на практике вышло так, что вся её физическая подготовка — пустой звук. Потому как бегать по специальной дорожке, предварительно размявшись и, по большому счету, не особеннорассчитывая на выдающиеся результаты — это одно, а нестись сломя голову по лесу, срывая дыхание, обдирая кожу о деревья, путаясь ногами в низких (слава всевышнему) кустах и спотыкаясь о корни — совсем иное. А уж если тебе в спину ещё и стрелы летят…
Дерево вздрогнуло, и Лена взвизгнула от резкой боли — длинная стрела с белоснежным оперением торчала из ствола, уйдя настолько глубоко, что и наконечника не видно. Но он там точно был — поскольку рассёк в очередной раз куртку, теперь зацепив и кожу. Царапина, и крови-то почти нет…. Неожиданно для себя самой, девушка не бросилась бежать. Она с какой-то отрешённостью взглянула на разрез, убедилась, что кровь не хлещет фонтаном (едва сочится, если честно), и лишь потом сделала первый шаг.
Следующая стрела словно ножом срезала ветку над её головой.
— Суки! — выдохнула она. На крик
