ретироваться, либо просто решила выждать, чтобы усыпить бдительность, и только потом напасть. Они даже могли банально испугаться и сейчас дрожать подальше отсюда, предоставив своим товарищам разбираться с «осознавшими».
Ясно, в общем, что ясности никакой. Я собрался было ползти обратно, когда рядом с моей ногой ударила игла. Прежде чем я успел даже дернуться – еще одна. За ней третья, четвертая, пятая…
Замерев с открытым ртом, я наблюдал, как в пяти сантиметрах от бедра возникает цепочка торчащих из пола игл, повторяя изгиб моей конечности. И понимал, что стрелок, пожелай он того, уже давно бы мог убить меня. Но не убивает, а лишь привлекает к себе внимание. Причем не из пустой похвальбы, смотри, мол, как я умею, а с весьма конкретной целью. Из находящихся сейчас на станции людей так мог действовать только один известный мне человек. Стеф.
Глянув на угол вхождения игл в покрытие, я мысленно прочертил прямую линию, которая уперлась в крышу приземистого здания, пристроенного к высотке, метрах в пятистах от меня. Какая-то харчевня или, как тут говорят, бистро, где можно купить еду на вынос или поесть за одним из высоких столиков.
На крыше скорее угадывалась, чем виднелась фигура человека. Я поднял руку и помахал: раз уж он садит на расстояние в полкилометра, значит, у него и винтовка хорошая, и, что важнее, прицельный комплекс имеется неплохой.
Ответного жеста – был он, не был – я не видел, но новые иглы рядом с моей ногой появляться перестали. А вскоре, минут через пять, я уже увидел Стефана.
Граничник двигался в направлении укрытия «осознавших» с таким небрежным видом, словно его совершенно не волновала ведущаяся здесь перестрелка. Но это была не бравада, а вполне прагматичный расчет. Человеческое зрение, особенно в минуты опасности, работает странным образом – замечает крадущегося противника, реагирует на любые резкие движения, но может проигнорировать человека, который беспечно шагает по тропке, всем своим видом показывая, что не представляет опасности ни для кого.
Метрах на семидесяти тыловой наблюдатель, рядом с которым я сидел, заметил стража. И тут же навел ствол игольника на его фигуру. Однако я к этому был готов. Положив руку на цевье, я опустил его оружие, добавив успокоительно:
– Свой это, не стреляй.
Последние метров пятьдесят Стеф, видя, что я контролирую ситуацию, преодолел короткими перебежками. Лишь в последний момент подземники его заметили, но выстрелить не успели, он уже нырнул за архитектурное излишество, за которым прятался и я.
– У меня очень много вопросов, – сообщил мне граничник, игнорируя изумленные лица катаров. Голос подопечного звучал так, будто мы с ним расстались меньше пяти минут назад и он продолжал разговор, который мы вели раньше.
– Прямо вот сейчас? – иронично уточнил я, выразительно обводя взглядом замерших сектантов, не замедливших, кстати, навести на граничника оружие.
– Место ничуть не хуже любого другого, – беззаботно отмахнулся он. – Опустим очевидное. Ты не в плену у этих людей, судя по оружию в руках. Значит, сумел их убедить в своей правоте. Пока не понимаю только одного – зачем тогда они приходили меня убить?
– Потому что идиоты, – усмехнулся я.
Он вскинул брови, а я коротко поведал ему о своих приключениях у «осознавших». Заодно парой фраз дал понять Виму, что к нам присоединился тот, кого они хотели похитить. «Осознавший» хмуро кивнул, но приказал своим людям прекратить целиться в стража и вернуться к наблюдению за противником.
– Гринь с гвардейцами Фокса за поворотом, – в свою очередь отчитался Стеф. – Вы, насколько я понимаю, по разломы пошли?
– Да, вон к тому зданию путь держим. Там и маги, и демонопоклонники, и сами демоны – все, как ты любишь, в общем, – я, оказывается, так обрадовался воссоединению со своим подопечным, что стал многословным. И не сразу понял, что тот сказал. – Стоп! Если Гринь с фоксовскими вояками там, то с кем мы тут друг в друга стреляем?
– Люди Манты, я думаю, – сообщил граничник без особой, впрочем, уверенности. Когда я выразительно глянул на него, колись, мол, он пояснил: – С момента, как твои осознавшие на корпов напали, тут все вразнос пошли. Решили, что раз уж демонов не существует, а магов выбили, то можно и пограбить территорию, на которую уже триста лет ходу нет. Мне Фокс показывал картинки с камер наблюдения…
– Но демоны существуют!
– Кто об этом знает? Вожди, вроде Фокса или Манты, – да, а простые люди? Те же сборщики и утилизаторы, которые ты сам видел как живут.
– Это не мусорщики, – кивнув в сторону засевшего в пятидесяти метрах от нас отряда. – Слишком хорошо вооружены.
– Значит, Манта.
– Сама? – уточнил я и тут же понял, насколько глупо это прозвучало.
– Ну, это вряд ли. Но посмотреть можно. Я займусь.
И прежде, чем я успел ответить, страж обогнул укрытие и встал в полный рост напротив позиций противника.
– Манта звать! – крикнул он на ужасном английском. – Снежок из Земля здесь! Говорить не враг!
И прежде чем ошалевшие от такой наглости негры начали стрелять, нырнул обратно в укрытие.
– Теперь надо ждать, – ухмыльнулся он. Глаза его блестели от возбуждения, как у каждого человека, сыгравшего со смертью в пятнашки и выигравшего.
– Стефан Дуров!.. – запоздало испугавшись за воспитанника, начал было я, но сообразив, как глупо и жалко будут звучать мои обвинения, сбавил тон. Закончил уже совершенно спокойно, поджав губу: – Пятьдесят «Отче наш», раз уж нам придется ждать.
Противники дали о себе знать, когда Стефан беззвучно повторял молитву всего лишь в двадцать четвертый раз. Тот же голос, который совсем недавно предлагал нам сдаться, прокричал:
– Эй, снежок! Манта спрашивает, где вы познакомились?
– В камере, из которой она грозила откачать воздух! – вместо подопечного ответил я. Побоялся, что корявый английский Стефа могут понять неправильно.
– Ага, точняк! – сообщил боевик. – Тогда сейчас боец передаст тебе коммуникатор. Манта готова с тобой поговорить. Скажи своим, чтоб не стреляли, а то мы вас всех тут положим!
– Мы не будем стрелять, давайте коммуникатор!
Вим, судя по его виду, моего решения не одобрял, но подчинился – Жерар вполне ясно дал ему понять, кто командует в поле. Правда, его указания больше касались столкновения с демонами, но к чему конкретизировать? На всякий случай я все же повторил для него команду не стрелять и вышел на открытое пространство улицы вместо Стефа. Я считал, что моя жизнь менее ценна, чем его.
Из-за толстого, одному человеку ствол не обхватить, стилизованного под дерево без листьев светильника вышел боевик с коммуникатором в одной руке и игольником в другой. Неуверенно косясь по сторонам, он двинулся в мою сторону. Я тоже двинулся вперед. На середине пути мы встретились, я забрал устройство связи и спокойно пошел назад.
– Держи, – сунул я прозрачную пластину в руки Стефу. – Говори со своей
