без какой-либо помощи!»
И верно, Элин не почувствовал оттока анимы и не приложил даже крупицы усилий, а над змеёй вспыхнул простейший светлячок, начавший задорно кружить по округе.
«Но объём анимы в этом теле всё равно невелик.
Вероятно, он нужен для чего-то другого?..»
«С этим нам ещё предстоит разобраться. Что насчёт твоих физических возможностей?» – В конечном итоге Элину только и оставалось, что принять произошедшее за данность и не ломать голову в тщетных попытках понять, как Марагос, создав этот временный способ, нарушил сразу несколько основополагающих законов рунного мастерства. В конце концов, пустошь – не самое лучшее место для исследований, требующих абсолютной концентрации и сосредоточения.
Эрида тем временем отвечать не спешила. Видно, и сама слабо себе представляла пределы нового тела.
Вместо этого она отползла на пару метров в сторону, подобралась и ринулась вперёд, позволив Элину всесторонне оценить как её скорость, так и общую манёвренность.
И выводы, сделанные перерождённым, можно было назвать утешительными, но не более того. Несмотря на совершенство схемы, тело-артефакт для высоких скоростей предназначено не было, и потому змейка двигалась немногим быстрее бегущего человека. Обычного человека, а не воина или анимуса, что ставило крест на её участии в серьёзных боях.
Правда, тут стоило задать себе вопрос: а нужно ли вообще Эриде таким образом сражаться? Как отреагирует на такое раздвоение её сила, которую непременно будет использовать Элин? И в конечном итоге какова будет отдача от уничтожения артефакта, особой прочностью в нынешнем виде не отличающегося?
Вывод напрашивался сам собой, и потому Элин ободряюще улыбнулся, передав напарнице те же эмоции в эмоциональном спектре. Эрида отреагировала соответственно, горделиво хмыкнув и исполнив серию пируэтов, последний из которых завершился на плече перерождённого, устоявшего под неслабым ударом семикилограммового куска камня. Именно столько, по его ощущениям, весил костяк тела Эриды, материал которого по возвращении нужно будет заменить на крепкий металл, вдобавок укрепив его. Испытывать на себе потенциально сильную (всё, связанное с душой, всегда имеет внушительный масштаб) отдачу он не желал совершенно.
«Над движениями ещё стоит поработать, но эта форма идеально тебе подходит», – заметил Элин, отчего-то задумавшись над тем, что именно побудило его придать фигурке такую форму.
Он неосознанно создал именно змею, а не, скажем, гуманоида или арахнида, движения которых не потребляли бы столько много анимы. С другой стороны, потребление энергии крылось не в одном только движении, следовало учесть и удержание равновесия, о котором змеи едва ли имели хоть какое-то представление. Участвующие в процессе конечности тоже шевелились, так что вопрос о том, какое тело выгоднее расходует топливо, требовал экспериментальной проверки.
«Можешь показать, каким ты видишь мир?»
«Конечно! Правда, восприятие через тело тоже потребляет аниму…»
Вопреки своим словам, Эрида незамедлительно поделилась с перерождённым небольшим и аккуратно упакованным пакетом воспоминаний, поглощение которого не отняло у анимуса ни сил, ни времени.
Привычным жестом поместив воспоминания в собственный разум, перерождённый погрузился в омут восприятия, от и до чуждого человеку. И единственным якорем стал оплот разума змейки, не постеснявшейся разбавить голые образы своими чувствами и мыслями.
Если секундой ранее перерождённый всё ещё задавался вопросом о том, каково это, чувствовать тело-артефакт, впервые с ним объединившись, то теперь этот вопрос отпал сам собой. Пропитанный анимой камень ощущался будто живой, за тем исключением, что до поры он был неподвижен. В нём не билось сердце, не пульсировали сосуды и не работали органы. Но стоило только Эриде пожелать, как кажущаяся монолитной фигура приходила в движение, ползя и извиваясь, словно живая.
Обтянуть её настоящей змеиной кожей, и даже вблизи человек не сможет разглядеть в ней шедевр искусства рун.
Но новые ощущения оттянули на себя внимание Элина лишь на несколько секунд, по истечении которых острый ум мастера рун сфокусировался на всём том, до чего нельзя было добраться извне.
Больше всего перерождённого интересовала масштабируемость резерва, о которой Эрида, ввиду отсутствия специфических знаний, не могла сказать ровным счётом ничего. Даже сейчас в её воспоминании образ хранилища анимы был несколько смазанным, но благо для целей Элина достаточно разборчивым. И да, эту часть конструкта можно было без всяких проблем увеличить настолько, насколько нужно.
Разобравшись с проблемой, стоящей наиболее остро (Эриде требовалась хоть какая-то автономность, в то время как недавняя проверка возможностей буквально ополовинила её резерв), Элин занялся изучением всех остальных систем артефакта, закончив только тогда, когда подошло к концу само воспоминание. И эти минуты перерождённый посчитал как бы не более плодотворными, чем многие из периодов его работы над улучшением собственных способностей в искусстве рун, до того ценной оказалась возможность не просто увидеть артефакт с другого ракурса, а стать им.
И потому теперь, вернувшись в реальность, Элин какое-то время не мог прийти в себя, отдав наблюдение за пустошью на откуп змейке, которая прямо сейчас активно вращала головой в поисках то ли угроз, то ли просто чего-то интересного.
«Кажется, они закончили сражение. Посмотрим?» – спросила Эрида, забравшись перерождённому на голову и взглянув оттуда на линию горизонта, туда, где не так давно люди вели свой бой против демонических зверей.
Всего лишь случай отделял караван от смерти…
Но удача – тоже своего рода навык. Элину оставалось лишь надеяться на то, что среди спасённых людей окажется хотя бы один подлинник, который внесёт свой вклад в общее дело человечества.
«Но только одним глазком. Нас ждёт дом, змейка».
На поросший густой травой холм вышел человек, в руках которого покоился странного вида посох с навершием, под определёнными углами чем-то напоминающим оскал готового броситься на врага змея. И сколько один из оказавшихся рядом стражей ни всматривался в неподвижный силуэт, большего о неизвестном госте сказать так и не смог: одежду и даже лицо надёжно скрывала свободная мантия с глубоким капюшоном.
– Назовись!
Ступор не продлился долго, и вот уже анимус серебряного ранга, вопреки воспрявшему ото сна чувству давящей на сознание угрозы, активировал дежурные артефакты. Элин же – а никем другим сбросивший капюшон юноша быть не мог – в ответ лишь хмыкнул и легко читаемым движением перебросил стражу эмблему своего клана.
– Элин Нойр, наследник клана Нойр, вернулся домой…
Перерождённый и сам не понимал почему, но один лишь взгляд, брошенный на могучие стены Китежа, подарил его душе не так уж и часто заявляющее о себе чувство покоя. Последние слова он добавил тише настолько, что страж едва ли сумел их расслышать.
«Не такой уж и долгой была эта отлучка, Элин», – поспешила вставить своё слово змейка,
