тогда и почувствовал в первый раз, сегодня было то же самое. Тварь меня узнала, несмотря на скафандр.
– Какой-то пассивный дар!? – внесла лепту притихшая Марго.
– Да! – подтвердил Медведь, уставившись в одну точку. – Кнут сможет идти? – спросил он у девушки, спустя секунду.
– Сможет, но самостоятельно не долго. Придётся ему колоть обычные обезболивающие. Они хоть частично снимут боль, а со спеком рисковать нельзя, – сказав это, Марго обвела присутствующих взглядом, словно предупреждая будущие вопросы.
– Я могу идти самостоятельно! Не надо за меня реш… – начал было я, но Медведь поднял руку, пресекая, а девушка посмотрела на меня, как на наивного подростка.
– Выдвигаемся, – скомандовал Медведь. – Проблемы будем решать по мере поступления.
Не прошло и часа, как стало понятно, насколько я был не прав. Спек сыграл со мной злую шутку, он не только боль снял, но и поднял самомнение до верхушек деревьев. Сначала появился зуд, причём сразу везде, не успел я насладиться ощущениями шелудивого пса, как зуд перешёл в покалывание, которое стало нарастать с каждым шагом, переходя во всё более изощрённую боль. К счастью, пика «наслаждения» я не дождался, шедшая за мной Марго сделала укол. Девушка не сказала ни слова, а глаза, словно спрашивали, «ну что герой, уяснил?»
***
Я понял, что обезболивающие, сделали на левой китайской фабрике, после чего оно несколько лет лежало на складе и, спустя год просрочки, попало в полевую сумку Марго. Лекарство действовало не более десяти минут и лишь притупляло наиболее острые моменты. Спустя пару часов и три укола, я был готов бежать за девушкой на четырёх лапах, вымаливая дозу чего-нибудь, а лучше спека. В общем, держался из последних сил. А наш отряд всё шёл и шёл, мне стало казаться, что скорость передвижения росла, а я, наоборот, замедлялся.
Впередиидущий Ботаник был теперь бесконечно далеко. Деревья тоже куда-то разбежались. Было ощущение, что я шёл на деревянных ходулях по ватному полю, оно пружинило, неприятно при этом поскрипывая и выпуская розовый пар. Теперь всё было розовым: ватная трава несколько отличалась от розовых облаков, по кочкам прыгали непонятные зверушки с длинными кроличьими ушами. Боль перешла на новый интеллектуальный уровень, она теперь со мной разговаривала.
– Это вислоухие коротколапы, – сказала боль голосом старца. – Они водятся только в черепаховых полях.
– Они прикольные! – раз со мной говорят, значит надо отвечать.
– Да-а, – подтвердила боль. – Жаль, что им нельзя пастись в глютовых джунглях, там так хорошо.
– И мне жаль, – искренне ответил я. – А почему нельзя? Может им помочь?
– Не получится, – огорчила умная боль. – Коромысловые морлики цепляются хвостами за ветви серебристой мандоры, притворяясь их плодами. Они ловят вислоухих коротколапов и оплодотворяют золотыми яйцами.
– Да уж, ничего хорошего, – мне было жаль ушастых зверьков, а слово оплодотворение вызывало совсем уж нехорошие ассоциации.
– Ты хорошо меня слышишь? – голос боли стал немного резче.
– Да!
– Тогда слушай и смотри!
Неожиданно картинка розовых полей со зверьками сменилась на цветную карту. Я смотрел на поля, реки, точки деревень и городов, затем внимание переключилось на синюю петляющую между городами линию. Особенно выделялся один крупный населённый пункт под названием Горис. Синяя линия уходила дальше, упираясь в огромный красный круг.
– Красный круг – это пекло. Синяя линия – твоя дорога туда, – мягко сказала боль.
– А как же вислоухие коротколапы?
– Забудь о них! Я на твою волну настраивался, пришлось выдумать этот бред.
– Мне нужно куда-то идти?
– Да, это место в центре пекла.
– Зачем мне это?
– Расскажу, если встретимся, а может и сам поймёшь!
– А если я откажусь?
– Не сможешь, я дам приказ твоему подсознанию, а про разговор ты забудешь. К тому же, так будет лучше для тебя, страж не отстанет!
– Что за страж?
– Ты знаешь о ком я, он преследует тебя изначально… Всё, я и так уже много сказал. Карта у тебя, приказ тоже. До встречи!
– Постой! – ответом была тишина, довершаемая полной темнотой.
А как всё хорошо начиналось.
***
Какая-то особо голосистая птица распевала утреннюю трель, напоминая мне о юности и походах в лес. Как же сладко мне спалось, может из-за мерного покачивания, почти как в поезде, захотелось потянуться, размять затёкшие от крепкого сна мышцы. Но всё разрушил тихий голос Клепана.
– Полегче руками махай, вывалишься ещё.
Я открыл глаза и увидел маячившую впереди могучую спину и уродливый затылок. Тут Медведь остановился и повернул голову.
– О, очнулся наконец!
– Ага, я уж думал, до базы тащить будем, – ответил Клепан, облегчённо ставя носилки на твёрдую землю.
– Что случилось? Я отключился что ли?
Припоминая недавнюю боль, я поёжился, но с облегчением понял, что от неё остались только далёкие отголоски.
– Ещё как отключился, сначала что-то бормотать начал, а потом раз, и почесал в лес, ели догнали. Марго гороховый настой влила, ты и вырубился.
– Ну и поспать ты, брат, – посетовал Медведь, приложившись к фляжке с живчиком.
Поднявшись, я с наслаждением потянулся. Вокруг уже собрался наш небольшой отряд. Первым подбежал Ботаник.
– Мы переживали, как хорошо, что ты пришёл в себя, – проговорил он на свой фирменный детский манер.
Уж кого, а меня Ботаник своей непосредственностью не обманет, видел, как он стреляет.
Марго заглянула мне в глаза, осмотрела рану на боку.
– Порядок, даже гематомы побледнели.
– Ну ещё бы, спал почти тринадцать часов, – сказал Клепан с укоризной в голосе.
Ого, я и в правду поспать не дурак, вот тебе и объяснение отличного самочувствия.
– Может тогда привал? – предложил один из электроников. – Со вчерашнего дня идём!
– Ладно, полчаса привал, – смилостивился Медведь.
Народ тут же скинул рюкзаки, Мурена с Марго организовали импровизированный стол с неизменной тушёнкой. Мой желудок тут же напомнил, что со вчерашнего дня его не кормили, да так громко, что это поняли все.
Ничего не поделаешь, я не стронг, привычный к подобным тяготам. Люди, способные сутками идти в одном темпе, а если надо, ускориться или принять бой с кем угодно, невольно внушают уважение.
У моих друзей есть цель искоренять внешников, муров и подобных им, как вид. Стронгам глубоко плевать, что в итоге, это бесконечная война. Они не отступят от своей цели. А есть ли таковая у меня? Ну, не такая безальтернативная, как у стронгов, хоть какая-нибудь, ради чего? Что-то внутри меня заворочалось и пробурчало словно во сне, не всё так безнадёжно, братец, твоё время скоро придёт. Интересное кино…это что, какой-то дар? Пассивный, как говорит в подобных случаях Марго, или…
– Дайте ему ещё одну, – услышал я голос Клепана.
Оказалось, погрузившись в размышления, я не заметил, как умял
