мигнула лазером, вонзая лучик в призрачное тело урсула.
«Скелет» распался на струи.
Стая сдала назад, образуя прямо перед носом катера свободное пространство.
В этом пузыре сформировалась призрачная фигура с пропорциями «настоящего медведя». Он расставил багрово светящиеся лапы с жёлтыми когтями, словно предлагая обняться. Потом поманил наблюдателей длинным когтем.
– Зовёт поговорить? – удивился Терентий.
– Похоже на то. Надо попытаться.
– А тебя не волнует, что их излучение пробивает нашу защиту?
– Вряд ли это излучение, Улей может менять мерность пространства и структуру вакуума внутри себя, что мы и ощущаем как излучение.
– Не вижу принципиальной разницы.
– Я иду. – Флора выбралась из кресла.
Он тоже вскочил, проговорив с досадой:
– Ты заставляешь меня делать то, что я не хочу.
– Оставайся.
– И это неправильно.
Она повернулась к нему спиной, и Терентий вынужден был последовать за женщиной, обладающей непререкаемым мужским характером.
Высадили фозмов, занявших позиции охраны, вышли сами.
«Медведь» приблизился, оказавшись размерами вдвое больше любого человека. Его морда пульсировала, то увеличивая длину челюстей, то уменьшая, отчего казалось, что он жуёт. Глаз призрак не имел, зато его лоб прорезала щель, и Терентий невольно подумал, что это либо спрятанный глаз, либо излучатель того самого поля, которое изменяло структуру пространства.
– Кто ты? – спросила Флора.
Урсулы резко сжались в сплошное покрывало, закрывая обзор.
Щель на лбу «медведя» вдруг распахнулась, превращаясь в чёрный провал.
Тихо ахнула Флора.
Терентий почувствовал, как остановилось сердце, а в голову проникли омерзительно холодные живые колючки, напоминающие мышей. Они разбежались по нервным путям, блокируя чувственную сферу человека, сознание Терентия начало гаснуть, и последним усилием воли он активировал «психорезерв» – цепь наноэффекторов, узлы которой были вшиты в позвоночный столб.
Тьма упала на глаза плотной накидкой… но спустя мгновение вспышка внутреннего света раздвинула тьму, и он снова стал видеть. Потом чувствовать. Потом, чуть позже, – думать.
Наниты действовали как десантники разведывательно-диверсионной группы, запрограммированные выполнять порученное задание без подсказок командира, в данном случае – мозга человека. За долю секунды они внедрились в нервные узлы и принялись зачищать их от «диверсантов-мышей» – чужих полевых структур, которые пытались перехватить управление психикой Терентия. Когда он очнулся окончательно – случилось это спустя две секунды, не больше, – то увидел, как призрак «медведя» навис над ними, одной лапой накрыв шлем Терентия, второй – голову беспомощной Флоры. Кружащие над катером «скелеты» сформировали кольцо, внутри которого образовался чёрный тоннель, и тела обоих космолётчиков медленно сносила к тоннелю какая-то сетка.
Терентий понял, что урсулы соединились с решающим разделом Улья и теперь отправляют пленников к нему.
На плече развернулся «универсал».
Гравитонный разряд боксёрской перчаткой врезался в тушу «медведя», сминая его в блин и относя к кольцу.
– Атака! – скомандовал Терентий.
Оба фозма-кенгуру дружно ударили из гравиков по стае, разметав кольцо на призрачные клочья.
Терентий подхватил беспомощную спутницу на руки, внёс её в кормовой отсек, и компьютер, подождав защитных роботов, накрыл катер пузырём защитного поля.
* * *
Окончательно они пришли в себя через полчаса, после того как Терентий вывел катер из отсека-жилища урсулов и запустил в кровь женщины своих нановосстановителей.
Ожив, Флора ещё несколько минут лежала в кресле без движения, в то время как «голем» скользил по первому тоннелю со складчатыми стенами, потом скрылась в отсеке обслуживания и вернулась посвежевшая и собранная, будто ничего особенного не случилось. Задумчиво ощупала лицо спутника светящимся янтарём глаз.
– Насколько я поняла, ты опять спасаешь меня.
– Не опять, а снова, – отшутился он, потом дипломатично добавил: – Сама бы справилась. Тебе наверняка вшили пси-кота.
– Кого?
– Не кого, а что – наноимплант от такого же нанонападения.
– Мне ничего не вшивали. – Флора помолчала. – Мы рождаемся уже с наностормингом. Я на самом деле справилась бы, но ты оказался быстрее.
– Невелика заслуга.
– Всё равно благодарю. Где мы?
– В трубе, охватывающей центральную сферу Улья, примерно в десятке километров от того медвежьего отсека. Тот урсул-пахан чуть нас не зомбанул. Даже жаль, что он так похож на наших земных медведей. У нас они вовсе не хищники и не враги людям, и этих не хочется считать врагами.
– Это ещё раз доказывает постулат о копировании форм жизни в разных районах Вселенной с одинаковыми природными условиями. Таких планет, как Земля, мы в галактике не встретили, поэтому и похожих на нас существ не видели.
– А разумных медведей встречали? В моём времени косморазведчики с такими не встречались, но ведь ваша раса старше?
– Встречались однажды, облетев ближайший рукав Млечного Пути, однако нам чаще попадались негуманоидные формы разума.
– Индивидуальные или коллективные?
– Больше коллективные, стаи, муравейники и рои.
– Были такие, где разум начинался по-человечески, а потом уходил в машину?
– Практически все.
Терентий кивнул с грустной миной.
– Не слишком оптимистическое открытие. Хотя явление Улья как раз и подтверждает тезис наших философов о том, что, несмотря на бесконечное количество выборов, которое имеет Вселенная, умножаясь на собственное умножение, – она поистине океан вариантов и альтернатив! – прогресс всех без исключения разумных видов приводит к рождению цифровых, искусственных интеллектуальных систем.
– Не будь таким категоричным. Такой вывод даже наши умники не сделали.
– Я умней. – Терентий не выдержал, рассмеялся. – К тому же Улей подтверждает моё резюме.
– Вижу разветвление, – доложил Оптимал.
– Останови.
Катер затормозил перед кольцевым выступом, светящимся слабее, чем остальные выпуклости стен.
– Попытаемся ещё раз? – полюбопытствовал Терентий.
Флора заколебалась.
– Интуиция говорит, что риск – благородное дело.
– Моя мне подсказывает: лучше не рисковать.
– Вывод: одного случая мало, нужна статистика.
– В таком случае открываем дверь?
– Правильно соображаешь.
«Голем» ударил гравиразрядом по кольцу в том месте, где находилась впадина, чёрный узор разлетелся веточками, и катер нырнул в образовавшийся проход.
Короткий тоннель (более тёмный, чем кольцевой, с которого они свернули) и новый отсек – нечто вроде гигантской вращающейся карусели и одновременно колеса обозрения. Вся эта странная конструкция висела в центре эллипсоидной формы зала, стены которого напоминали шестигранные пчелиные соты. В каждой ячейке сот сидели какие-то существа, похожие на людей, – ну точь-в-точь зрители в театре Ла Скала на Земле – и смотрели на кольцо-карусель, в кабинках которого… дрались такие же люди – парами на пару и один на один.
– Я правильно поняла? – нарушила молчание Флора. – Они соревнуются? Эта карусель…
– Скорее, колесо обозрения.
– На самом деле это – ринг?
– Скорее комплекс арен или октагонов, где бойцы выясняют отношения в стиле наших ММА [12].
– Но площадок здесь – миллион!
– Не миллион, но много.
– То есть ты видишь то же, что и я.
– Мы видим одинаково, ведь ты мой потомок, – шутливо прокомментировал Терентий слова
