теурга и обнюхать? По всей видимости, местные кислотные испарения все-таки давят на мозг и заставляют видеть галлюцинации. Долго ли я протяну в этой бесплодной пустыне?
— Чего там высматриваете, юноша? — раздался позади каркающий голос.
Обернувшись, я заметил невзрачного старого гоблина с редкими седыми космами, одетого в какую-то хламиду.
— Снова глюк? — мой вопрос повис в воздухе.
— Какой еще Глюк? Тлюм меня звать, старик Тлюм. А тебя как?
— Виктор Гарин…
— Космофлот?
— Курсант из Академии…
— А, молод еще, пака-пака! Скоро империя-то придет? Порядки наведет?
— Скоро, по идее. Вот только связи у меня со своими нет.
— Беда… — покачал зеленой морщинистой головой старый гоблин.
— Ты здесь живешь, старик?
— Живу, пака.
— И давно?
— Давно. Еще до твоего появления на свет, поди…
— Слушай, старик, где ближайшая переправа через каньон?
— Здесь и стоял единственный мост, возле аванпоста. Бездонная Щель тянется на тысячи километров!
— Как бы мне перебраться на ту сторону?
— Крылья отрастить разве что, пака-пака! — засмеялся гоблин противным смехом.
— Отличный совет… — вздохнул я. — Как ты здесь выживаешь? Вода, еда… даже воздух ядовит!
— Пойдем, покажу, — махнул рукой гоблин и посмотрел в небо. — Нечего тут рассиживаться, пака-пака. Не видишь, дождь начинается!
Свод действительно заполнился хмурыми зеленоватыми тучами, пока я восседал на камне и медитировал. Я не стал говорить, что эфирная защита убережет от кислотного дождя, и направился следом за гоблином.
Удивительно, но данные низкорослые зеленокожие существа, как и дейры, были выведены именно из людей во время темной Эпохи Генных Модификаций, которые ныне под строжайшим запретом. Промышленным и горнорудным предприятиям требовался выносливый и максимально живучий серв, способный выживать на отдаленных планетах или астероидах. И тогда были выведены рабочие, которых быстро обозвали гоблинами, вспомнив древний фольклор. До сих пор им нет равных в местах с тяжелыми условиями труда. Гоблины имели высокую скорость регенерации, потребляли не так много еды и были способны питаться практически всем. Большой нос с множеством рецепторов различал запахи и мог определить опасное вещество от безопасного. Крупные уши могли различать самые тонкие звуки. Большие желтоватые глаза были способны видеть даже в темноте глубоких шахт. Что самое важное: зеленокожие были отлично защищены от высокого излучения близких звезд и тяжелой радиации. Там, где человек-серв загнется за месяц, гоблины способны трудиться десятки лет. Их и сейчас активно использовали на различных тяжелых работах. В том числе и граф Гарин.
Совершенные создания в некотором смысле. Вот только имелось существенное отличие от дейров. При генетическом проектировании гоблинов на эстетическую составляющую забили большой и жирный болт. Все ради эффективности. Так что получились натуральные уродцы, если говорить про стандарты людской красоты. Невысокие, жилистые, с толстой зеленой морщинистой кожей и слишком крупными чертами лица: глазами, носом, ушами, ртом.
— Вот здесь я беру воду, значит, — показал мне старик Тлюм на грязную лужу возле озера. — В самих озерах воду лучше не пить. Жжется, пака-пака. Но рядом бывают чистые участки. Надо только палкой пошурудить, сбить зеленую взвесь и можно пить. Попробуй, Виктор!
Я со скепсисом поглядел за колдунством гоблина. Да уж, стоило принимать во внимание живучесть их расы. Он ведь даже воздухом местным способен дышать без фильтра.
— Вряд ли мне такая вода пойдет на пользу.
— Слабые люди пошли! — покачал головой Тлюм. — Скорее, уже накрапывать начинает!
Мы двинулись по каменистым пустошам. Вскоре гоблин привел меня в пещеру, в которой имелся разный нехитрый скарб. Кровать из мусора, столик со стульями, груда тряпья и прочий хлам. Будь я высокого роста, то задевал бы потолок головой во многих местах. Мы прошли вглубь пещеры, я подсветил темные своды огненным потоком.
— О, теург целый, пака-пака! — восхитился мной старый гоблин. — Редко вас встретишь у нас. Все бороздите просторы космические!
— Это да. Так зачем ты меня сюда привел?
— Еда! Смотри!
Тлюм сорвал со стены мерзкий на вид грибок и с удовольствием употребил.
— Вкусно! Будешь?
— Нет, спасибо. У меня еще пищевые хлебцы остались. Да и без еды человек может прожить довольно долго.
— Вот оно что. Нечем старине Тлюма тебя угостить!
— Не страшно. Ты чего в отшельники подался? В шахтерском поселении жить все равно намного лучше.
— Старая это история и некрасивая, пака-пака. Вождь нашего племени положил глаз на дочь мою, хоть сама она и противилась. Похитил он ее, и я его убил, — простодушно выдал мне гоблин. — Дабы дети не расплачивались за грехи мои, пришлось мне уйти в изгнание. Но спустя несколько лет я понял, что здесь, в дебрях Кенебры, живется даже лучше! Надо только научиться внимать свету звезд и шелесту капель дождя. Прислушайся!
Мы вернулись ко входу в пещеру. Снаружи барабанил кислотный дождь. Раздавалась звонкая капель вкупе с шипением. При попадании жидкости на камни кислота слегка разъедала породу. Вверх поднимался ядовитый салатовый дымок, стелясь будто туман. Теперь стало понятно, почему здесь все скалы и галька выглядят словно отполированные. К этим звукам примешивалась жуткая вонь, от которой чуть ли не глаза слезились. Страшно представить, что со мной стало бы без защитной маски и фильтра воздуха.
— Слышишь? Настоящая какофония вселенной!
— М-да, — кивнул я. — И в кошмарном сне не привидется. Ладно, я пока займусь медитациями…
— Располагайся, дорогой гость! Чувствуй себя как дома, пака-пака!
Какая ирония. Только недавно я бороздил космические просторы, резвился и изничтожал дейров, громил звездные потоковые суда — вершину технологической мысли человечества. А теперь сижу в грязной пещере у полоумного гоблина и трясусь над каждым глотком воды. Ладно, пора заняться саморазвитием.
Какое-то время я восседал в медитации у входа, пока гоблин копался в своем старом хламе. Возможно, мне показалось, но мерный шум дождевых капель и кислотное шипение, прерываемое моим хриплым дыханием, даже пошли процессу на пользу. Огненный пояс реже отвергал захваченные частички души. Пламенное кольцо постепенно ширилось. Эдак и до мастера Огня дорасту. Жаль, что чем дальше, тем сложнее развивать теургические способности.
— Все со своим потоком возишься, Виктор? — вывел меня из транса голос Тлюма.
— Ага…
— Вечно вы, теурги, на своем потоке зациклены. Думаешь, сила в потоке?
— А в чем тогда?
— Сила здесь! — Тлюм несильно тюкнул меня по маске скафа клюкой. Той самой палкой, которой помешивал мутную водицу в луже. — В голове!
— О, спасибо за совет. Я-то не догадался как следует подумать над проблемой! — заявил я с сарказмом.
— Ничему теурги не учитесь! — покачал тот мясистыми ушами и ушел к себе шурудить тряпками.
Я вздохнул и прекратил медитации. Настрой все равно полностью испорчен. Судя по всему, кислотный дождь сходил на нет, тучи постепенно рассеивались. Можно выступать в путь. Вот только обойти каньон,
