— Во всяком случае, на людях.
— Вот черт! — теперь в голосе Морвуда появился испуг. — Вы должны его заставить снять прибор. Предупреждение на этой штуке… о котором я ему, кстати говорил, так что ко мне никаких претензий… гласит, что прибор нельзя использовать дольше семи часов. Я не знаю никого, кто использовал бы его дольше двенадцати, а после у той дамочки начались провалы в памяти… Но два месяца…
Внезапно Маркусу все стало ясно. Ему и раньше казалось, что контролирующее Нову устройство размягчает боссу мозг, от чего тот потихоньку слетает с катушек, но он понятия не имел, что все так запущено.
Морвуд снова заговорил.
— Слушай, я вообще удивлен, что он все еще не превратился в овощ. Серьезно, я вообще не представляю, как он до сих пор держится на ногах. Тебе надо что-то с этим делать.
— Что, черт возьми, я должен по-твоему сделать? — в грубом тоне огрызнулся Маркус, в основном из-за того, что на этот вопрос сам он не мог найти ответа уже пару месяцев.
— Не знаю! Но мать твою, нужно предпринять хоть что-то… — Слушай сюда, недоносок конченый! — сержант не выдержал и заорал. — Я хорошо поработал для блага вашей шайки! Это не мой косяк, а посему я не дам тебе перекрыть Диане доступ к…
Маркус отключился. Его не интересовала ни жена Морвуда, ни его сделка с Феджином. Выходило так, что чертов Феджин вообще скоро забудет кто такой Морвуд.
Если уже не забыл.
Не успел Маркус вернуться домой после разговора с Фрэнси (съездил один, поскольку Феджин неожиданно вызвал Йо-йо обратно), как Джина с ужасом в глазах сообщила ему о смерти Дэни.
«Сколько там насчитала Нова? Уже семьдесят пять?»
Мужчина уже не знал, что и подумать. Уверенности не было ни в чем. Дэни была предана Феджину; она ни за что не предала бы его — а именно предательством Феджин обосновывал участившиеся в последнее время расправы. Маркус с трудом соотносил прошлого Феджина, с Феджином нынешним. Один мог долго читать лекцию о том, что убийство не является средством устрашения, а с другим разговоры не затягивались — не так сел, не так посмотрел, не то подумал, и ты труп!
Кроме того, сегодня Маркус обнаружил, что запасы хаба иссякают, и никто не знает, когда придет следующая партия. С того момента, как Феджин начал всем заправлять… Черт, да с того момента когда Феджин начал вести дела в качестве правой руки Оскала — запасы хаба никогда не снижались до столь критичного уровня!
Поэтому Маркус и позвонил Морвуду. Потому что перемены начались два месяца назад, и причин могло быть только две. И одна из этих причин — это появление игрушки Морвуда, что прочно поселилась на голове босса.
Теперь, когда Маркус выяснил, в чем дело, он знал, что нужно предпринять.
Выйдя в прихожую, он столкнулся с Джиной и наркоманкой, которую не так давно выручил. Девушки о чем-то разговаривали. Маркус миновал их, и уже было открыл дверь на улицу, как сестра окликнула его.
— Эй, Маркус, тут Кель работу просит.
Маркус нахмурился.
— Что?
Девчонка с робостью посмотрела на него. Кайф от хаба практически прошел, и теперь она выглядела вполне адекватной.
— Я хочу работать на вас. Мне нужна работа и я…
— Хорошо, — быстро произнес Маркус. — Грину ведь нужен новый зазывала?
Джина с удивлением глянула на него.
— Мне казалось, что у нас этим занимается Энди.
— Занимался Энди… но Билли, Фредди, Рион и даже Элизабет, все без перерыва хают его. Пускай она принимает дела.
Кель подскочила к Маркусу и стиснула в медвежьих объятиях.
— Спасибо, Маркус. Ты самый лучший! Спасибо!
Высвобождаясь из хватки, Маркус строго посмотрел на девушку.
— Послушай меня… Ты будешь делаешь то, что тебе скажут дилеры, усекла? Не важно, что именно, но ты делаешь это по их первому слову и делаешь хорошо. Как думаешь, справишься?
— Конечно! — с энтузиазмом закивала Кель.
— Если справишься, сможешь купить себе столько хаба, сколько захочешь, и может быть, даже сумеешь выкупить кое-что из своего хлама.
«Если только мы когда-нибудь дождемся этой чертовой партии…»
Наркоша закивала так энергично, что Маркус подумал, как бы не отвалилась у нее голова.
— Я тебя не подведу!
— Хорошо, — подытожил он, а затем посмотрел на Джину. — Приведи ее в порядок, а я пока пойду улажу кое-какие дела с Феджином.
Сестра в миг поменялась в лице и обеспокоено нахмурилась.
— Будь осторожен, Маркус. Феджин, он… — Джина запнулась на полуслове.
— Я знаю, — тихо сказал Маркус. — Именно это мне и нужно уладить.
* * *
Нова лежала, свернувшись калачиком в углу одной из комнат Феджина. Она не знала, в какой именно, да это и не имело значения.
Она не хотела умирать, но и жить не хотела тоже. Еще в прошлой жизни, в школе, она слышала о разных мифах Старой Земли, в том числе поверья о том, что после смерти плохие люди вечно мучаются за свои грехи в загробном мире. Тартар, Ад, Шеол[23]… как бы их не называли, это всегда были места вечных страданий.
По собственным ощущениям Нова попала в Тартар.
За последние два месяца она усвоила две вещи. Во-первых, она научилась закрывать свое сознание от ментального шума. Если кто-то находился с ней в одной комнате (за исключением Феджина с его дурацким ментальным экраном), то она не могла избежать невольного чтения чужих мыслей, но все происходящее за стенами, она научилась отсекать.
Во-вторых, теперь она знала, что не одинока в своем даре.
У нее получилось исподтишка залезть в компьютер Феджина, пока тот шатался непонятно где, покопаться в файлах и кое-что выяснить. Оказывается, телепаты не были редкостью, а вполне себе жили повсюду. Но только люди с пси-индексом выше восьмерки могли перемещать предметы силой разума, как и она. И эта способность называлась телекинезом.
Нова понятия не имела, какой у нее пси-индекс. Ее никогда не тестировали, что на самом деле было странно — все, ну или почти все, дети, даже отпрыски Старых Семей, проходили тестирование в раннем возрасте. В практическом смысле получалось, что пусть Феджин защищен от ее способностей воздействовать на мозг, но она может воздействовать на его тело.
Загвоздка лишь в том, как ей подгадать нужный момент. Если она ошибется, то этот псих снова заставит ее страдать. С каждым разом, когда он включал прибор, боль становилось все нетерпимей. Нова боялась, что когда-нибудь Феджин перестарается, и тогда боль убьет ее на месте.
Однако она сумеет улучить момент. Именно поэтому она раз за разом говорит ему одно и тоже.
