понял, что тоже так хочу.
Но пока я мог только повторять за китайцем простые движения: выпад, уход в сторону, снова выпад, поворот, удар…
Повторив несколько раз базовые движения, Мо Сянь вдруг начал потихоньку ускоряться, и в какой-то момент я понял, что это уже не дружеский спарринг. Это битва за жизнь. На полном серьёзе!
Мо Сянь гонял меня безжалостно. В особенности, когда я начинал уставать и ошибаться. В такие моменты он повторял:
— Враг не будет ждать, когда вы, молодой господин, отдохнёте! И ждать, когда вы будете в хорошей форме, тоже не будет. А когда начнёте ошибаться, он усилит напор! — и Мо Сянь усиливал напор.
Сам он даже не запыхался, а я уже дышал, как паровоз.
Воздуха не то что не хватало — у меня лёгкие горели от недостатка кислорода! Всё в мышцы уходило.
А Мо Сянь, гоняя меня, повторял:
— В этом мире выживает сильнейший! Это справедливо! Поэтому вы, молодой господин, должны улучшить свои боевые навыки! И я вам в этом помогу!
Я же в этот момент думал только о том, что если в чём Мо Сянь и поможет мне, так это сдохнуть…
Однако, я снова и снова поднимал меч, хотя, признаться, руки уже не поднимались.
— Жизнь не турнир, она не будет вечно подкидывать подходящих противников, — говорил Мо Сянь.
И я был с ним согласен. Я точно знал, что так оно и есть! Подходящие противники будут только в неподходящих ситуациях. Нужно всегда быть готовым к сюрпризам.
Мо Сянь был абсолютно прав! И я продолжал защищаться. И даже пытался нападать! Потому что если сдаваться, завидев сильного противника, зачем быть мастером?
И тем не менее, какая-то часть меня желала, чтобы Матрёна снова вмешалась в тренировку с криками: «Мо Сянь, паршивец, зачем барина обижаешь!», и этот чёртов китаец наконец оставил бы меня в покое.
Естественно, никто не вмешивался. Матрёна усвоила урок раз и, надеюсь, навсегда.
Да и не нужно мне, чтобы кто-то мешал моей тренировке. Я и сам мог остановить тренировку — достаточно было сказать Мо Сяню: «Довольно!» И всё закончится.
Я усмехнулся — не за тем я просил его потренировать меня, чтобы останавливать. Без пота и крови как я смогу чего-то добиться?
И как ни странно, в какой-то момент, я даже не заметил в какой, мозги отключились совсем. На то, чтобы думать и анализировать у меня не осталось сил. Тело само двигалось. И от усталости двигалось экономно — ни одного лишнего движения.
Это было удивительно! Я начал успевать отбивать атаки Мо Сяня и даже начал успевать контратаковать. Я легко уходил. Хотя чаще даже не уходил, а просто слегка отодвигал ту часть тела, на которую должен был прийти удар. И отодвигал ровно настолько, чтобы меч Мо Сяня пролетел мимо.
Как только стало понятно, что это не случайность, Мо Сянь опустил меч, поклонился и сказал:
— Молодой господин, запомните это состояние. Вам удалось преодолеть барьер тела. Чтобы закрепить этот навык, вам сейчас нужно заняться культивацией.
— Сейчас мне сначала нужно в душ, — возразил я Мо Сяню. — А потом уже так и быть культивация.
Когда я развернулся, чтобы идти домой, мне показалось, что в кучке пепла, который остался от чёрного колдуна, что-то блеснуло.
Естественно, я сразу же направился туда.
— Молодой господин! — тут же окрикнул меня Мо Сянь, направляясь ко мне. — Только ничего не берите!
Но было поздно. Я поднял перстень с большим голубым камнем.
— Что вы наделали?! — с укоризной спросил китаец.
— А что? — спросил в ответ я, рассматривая перстень.
— Артефакты колдунов могут быть очень опасны! Особенно, если это родовой или именной артефакт.
— Но вроде ничего не произошло… — сказал я, показывая перстень на раскрытой ладони.
Китаец рассмотрел, его, не приближаясь, однако, и не касаясь руками.
— Странно, — задумчиво сказал он. — Похоже на именной, но он, похоже, принял вас.
— И что это значит? — спросил я, надевая перстень на палец.
Были ли у меня какие-то опасения или предчувствия?
Нет! Абсолютно никаких!
Наоборот, я чувствовал от камня тепло. Несмотря на то, что сразу понял: синее сияние, которое я видел у колдуна, было ледяным пламенем. И если бы оно меня коснулось, я превратился бы в ледяной кристалл. Вот такими свойствами обладал этот камень.
— Мо Сянь, — повернулся я к китайцу. — А тот чёрный колдун, который приходил в прошлый раз, у него тоже был какой-нибудь артефакт?
— Может и был, — пожал плечами Мо Сянь, всё ещё с опаской поглядывая на перстень. — Но я запретил слугам подходить к колдуну и трогать его вещи, пока всё не рассыпалось в прах.
— То есть, если бы перстень остался бы в этой куче пепла, то он тоже стал бы пеплом? — с недоумением спросил я у Мо Сяня.
— Несомненно! — подтвердил Мо Сянь мои мысли. — Именные и родовые артефакты связаны с последователем пути бессмертных. Они питаются его силой и даруют его силе определённые качества. И как только подпитка силы прекращается, артефакт разрушается.
— То есть, получается такой симбиоз… — задумчиво проговорил я. — Обмен силы на качества. Интересно, а маг может как-то повлиять на то, какие качества будут у его артефакта? Или это процесс непредсказуемый — как получилось, так и получилось?
Китаец внимательно посмотрел на меня и ничего не сказал.
— Значит, артефакты после смерти хозяина разрушаются, — задумчиво проговорил я. — Но ведь скипетр не рассыпался же после смерти родителей?
— Это потому, что он оставался в кабинете, — объяснил Мо Сянь. — Кабинет является местом силы для скипетра.
— И всё-таки это расточительство, допускать разрушение артефактов! — покачал я головой, убирая перстень в карман.
Мо Сянь проводил задумчивым взглядом перстень и пробормотал:
— Я не понимаю…
Я с удивлением повернулся к нему:
— Чего не понимаешь?
— Не понимаю, почему перстень вам не навредил…
— Может, он признал мою силу? — предположил я, решив, что в будущем обязательно буду осматривать тела колдунов.
Понятно, что я не стану бездумно хватать всё подряд — я уже понял, что интуиция у меня работает хорошо. Но и просто бросать все артефакты подряд вряд ли хорошая идея.
Поворошив на всякий случай кучку
