эскадры. – Первая и третья эскадрильи в боевой готовности, вторая и четвертая – в повышенной. Мощность реактора – пятьдесят процентов, экипаж на местах.
– Хорошо, «Гром». Как только выйдем на орбиту, выпускай охранение. Нам не нужны сюрпризы, – кивнул Баллард. – «Разящий», что у вас?
– Системы в норме. Атмосферные бомбардировщики готовы. Орбитальные бомбардировщики готовы. Бомбовая загрузка полная, тип – согласно протоколу «Зачистка». Реактор – пятьдесят процентов, экипаж на местах согласно боевому расписанию.
– Спасибо, «Разящий». Жди дальнейших указаний. «Ямато»?
– Системы в норме. Модули «Разрушителя» готовы, идет накачка основного орудия. Мощность реактора – восемьдесят пять…
– Отставить накачку главного орудия, – тихий, но уверенный голос перебил капитана планеткракера «Ямато». – Снизить мощность реактора до шестидесяти процентов и ждать дальнейших распоряжений.
– Сэр? – на лице капитана «Ямато» появилось непонимающее выражение. Впрочем, как и на лице капитана Балларда. Развернувшись вместе с креслом, он, нахмурившись, уставился на контрразведчика, появившегося, как всегда, тихо и незаметно.
– Файрстоун? – Баллард вскинул бровь. – Вы, кажется, что-то перепутали. При всем уважении, но эскадрой командую я.
– Уже нет, – Файрстоун покачал головой. – Вы должны были вскрыть конверт, который вам вручили перед отходом, только прибыв на орбиту Рапсодии, но я решил сэкономить нам время и ресурс реактора «Ямато». Ознакомьтесь, капитан.
Баллард покосился на контрразведчика, потом снял с шеи цепочку и приложил ключ-карту к едва заметной выемке на командирском пульте. Чуть слышно пикнуло, мигнул зеленый светодиод, послышался щелчок. Подтвердив доступ, капитан набрал на клавиатуре замысловатый код, и в командирском пульте открылась невидимая до этого момента дверца. Капитан достал из сейфа конверт, посмотрел на него, как на готовую укусить змею, и решительным жестом распечатал. Бегло прочитал, нахмурился, и перечитал еще раз. После чего решительным жестом отключил связь с остальными кораблями эскадры и пристально посмотрел на Файрстоуна.
– Это… Это что?
– Это специальное задание Совета Федерации, Баллард. Не бунт, не восстание, не переживайте. Я ни в коем случае не претендую на абсолютную власть над эскадрой, но прямо сейчас бомбить Рапсодию мы не станем. Ибо мое задание – прежде всего.
– И… В чем оно заключается? – капитан до сих пор не мог поверить в прочитанное, но конверт он получил лично из рук командующего Шестым флотом, лично же убрал его в сейф, и сомневаться в его подлинности не приходилось.
– Я пока не готов об этом говорить напрямую. Скажем так… Мне нужно кое-что выяснить. А немедленная бомбардировка планеты, еще и с использованием планеткракера не способствует этому заданию. Для начала – готовьте разведывательные зонды. А там… А там посмотрим.
Земная Федерация, система Ориона. Планета Рапсодия. Зеленая зона. Внутренний периметр административной зоны корпорации «NewVision». Административное ядро, подземные этажи.
Створки грузового лифта с лязгом закрылись, платформа вздрогнула и пошла вниз.
– Все Зеленые зоны Полигона соединены сетью подземных тоннелей, – Накамура вышел в центр, подвесил над полом голограмму, выведенную с деки, и проводил последний инструктаж. – Изначально хотели использовать гиперлуп, но отказались от этой идеи из-за дороговизны проекта. В итоге остановились на обычных скоростных поездах. Конечные пункты – под командными центрами каждой их административных зон. Поезда использовались для транспортировки ценных грузов, перевозки персонала, а также рассматривались, как запасное средство для эвакуации, в случае, если взлет с какой-либо из стартовых площадок окажется невозможным. Полеты летательных аппаратов над Полигоном ограничены по очевидным причинам: флайер или челнок могут попасть в магнитную аномалию, либо оказаться сбитыми механоидами или ксеносами. Даже заброска туристов осуществлялась преимущественно на вездеходах. Нужно быть очень состоятельным человеком, чтобы позволить себе сафари с воздуха.
– Можно подумать, подземелья тут безопасны, ага, – усмехнулся Сэм, пытаясь разместить на раме экзоскелета одновременно пулеметный короб и баллоны с зажигательной смесью для ручного огнемета.
– До начала вторжения считались безопасными, – пожал плечами Хикару. – Не забываем, что, по официальным данным, ксеносов на Рапсодии оставалось не больше двух процентов от изначального количества. Идем дальше. Расстояние от Элизиума до Парадайза – шестьсот километров. В нормальных условиях покрывается на поезде за сто восемьдесят минут.
– Это в нормальных, – снова влез Сэм. – А когда ты здесь последний раз нормальные условия видел?
Японец вздохнул.
– Можно без комментариев? В конце я обязательно попрошу задать вопросы, а сейчас позволь мне закончить.
Пулеметчик что-то неразборчиво пробурчал, и Накамура продолжил.
– Поезда активируются специальным кодом с устройств старшего персонала корпорации. Благодаря Алтаю у нас есть такое устройство, и сложностей с этим возникнуть не должно. Если колея уцелела – мы запустим поезд и через три часа окажемся в Парадайзе.
– А если не уцелела? – снова не выдержал Сэм.
– А если не уцелела – то, соответственно, не окажемся! – начинающий закипать Накамура даже голос повысил. – Диагностика проводится непосредственно из кабины поезда. Если пути повреждены, то мы об этом узнаем еще до начала движения. Катастрофы можно не опасаться.
Кто-то засмеялся, и я покачал головой. Да уж. «Катастрофы можно не опасаться» – это точно не про Рапсодию. Такое ощущение, что Закон Мерфи здесь стал не философским, а физическим, и, если что-то на Полигоне может пойти не так – оно так и делает. Впрочем, хочется верить в лучшее, да.
– Если вопросов больше нет, я передам слово Алтаю, – проговорил японец. – Он доведет основную задачу.
Вопросов не оказалось, и я вышел в центр платформы.
– Как вы уже знаете, радиоузел Элизиума выведен из строя, и связаться отсюда с орбитой мы не можем. Однако час назад техники поймали сигнал бедствия из Парадайза. И, если тамошние связисты с перепугу не научились транслировать мысли на расстоянии, это означает, что там радиоузел уцелел. При этом Парадайз осажден ксеносами. Информация о том, удалось ли тварям проникнуть в административный комплекс, отсутствует, но мы будем исходить из того, что удалось. Наша задача – добраться до Парадайза, прорваться в административное ядро и закрепиться внутри. После чего взять радиоузел под контроль и связаться с флотом. Сразу после выхода из лифта считаем, что находимся на зараженной территории – камеры на подземных этажах не работают, никакой информации о противнике нет. Можем встретить как «Могильных воронов», так и тварей. Вопросы?
– Что со связистами в Парадайзе? – спросил один из бойцов. – Каков их статус?
– Статус любого, кого мы встретим по пути – по ситуации, – ответил я. – Но прошу запомнить одно. Это не спасательная операция. Нам нужен радиоузел. Каждый, кто будет препятствовать овладению командным центром – враг. Это ясно?
– Так точно!
– Хорошо.
– Разрешите обратиться, сэр! – вперед выступил один из «Фениксов», худощавый энфорсер с бегающими глазами.
– Разрешаю, – я кивнул.
– Что с путями отхода? Если узел связи заблокирован ксеносами, какова вероятность того, что нам удастся вернуться к поезду?
– Крайне низкая, – хмыкнул я. – Ты серьезно считаешь, что, заполучив единственный на этой планете радиоузел, способный связаться с флотом и предотвратить апокалипсис, мы ограничимся отправкой одного сообщения? Нет. Мы вцепимся в него зубами, если нужно – выроем в бетоне окопы, и будем держать его, пока не убедимся, что нас услышали, нас поняли, с нами согласились. А дальше… А дальше будем действовать по обстоятельствам.
Лифт дрогнул, и остановился. Я снял с плеча излучатель, взял его наперевес и первым шагнул к выходу.
– Все, парни. Работаем!
***
Сказать, что Джонсону не понравились новости о разрушенном радиоузле – значит, не сказать ничего. Только благодаря вмешательству Хикару и Руада, как старших офицеров, майор дал добро на вылазку в Парадайз. И сначала даже усиление придавать не хотел. Однако, остыв, все же выделил десяток бойцов – только потому что вместе со мной вызвались идти Руад, Сэм, Хикару и, как ни странно, Таран – один из штурмовиков, вместе с которым мы «вскрывали» административную зону. Если на меня со Скайлер майору было плевать, то о своих людях он беспокоился. И вот, спустя полтора часа споров и сборов, мы спускались в подземную часть Элизиума. Черт. Надеюсь, гребаный поезд на месте, и нам не придется пилить шестьсот километров на какой-нибудь дрезине.
Створки лифта лязгнули и поползли в стороны. Я припал на колено, держа на прицеле проем. За моей спиной выстроились «Фениксы» – также в полной готовности. Если сейчас за воротами окажется враг, ему не поздоровится.
Однако на площадке у лифтовой никого не было. Я активировал пси-сканер, вытянул «щупальца», проверил пространство – никого. В гребаных подземельях радиус действия способности оказался значительно снижен, но за то, что пространство метров на двадцать вокруг нас пустынно, я, пожалуй, мог поручиться.
Тем не менее, расслабляться не стоило.
