— Нет, достаточно. — Тимофей обложил с боков и сзади два стоявших рядом ведра и, отойдя, оглядел. — Хорошо стоят, надёжно. Не должны свалиться.
— Так подпёрли ведь — не упадут, — сказал Ярыгин. — А сейчас чего?
— А сейчас ждать, Стёпа, — ответил командир. — Ждать и надеяться, что до утра не полезут, а уж там и наши, глядишь, подтянутся. Дай-то Бог, чтобы эти приготовления впустую были и насмерть нам драться тут не пришлось.
С гор веяло холодом, и ночные часы тянулись медленно. Завернувшись в бурку, Гончаров привалился к камню и, проверив, надёжно ли прикрыт вощёной тряпицей ударник, задремал. Так же как и он, отдыхала большая часть отряда, только лишь очередники караульные не сводили глаз с подступов к осыпи.
— Васильич, Васильич! — Блохин тихонько толкнул дядьку.
— Чего, чего такое?! — встрепенулся тот, пытаясь вскочить.
— Да тихо ты! — Лёнька оттянул его вниз. — Стук идёт по дороге, как будто копыта цокают. Послушай.
Кошелев приложил ладони к уху и замер.
— Точно, копыта стучат, — наконец проговорил он шёпотом. — Командира разбудил?
— Да я тебе только. Вдруг, думаю, почудилось.
— Буди скорей, — буркнул Кошелев. — А я Илюшку толкну, пущай он своё отделение сам дальше поднимает.
Вскоре весь отряд изготовился к бою. Цокот множества копыт в ночи слышался всё громче, а вот в лунном свете вдали стали видны какие-то тени.
— Похоже, опять дозор, — прошептал Тимофей, всматриваясь в темноту. — Не основное войско, осторожничают уж больно.
Действительно, не доехав до начала осыпи с полсотни шагов, конный отряд остановился и несколько минут стоял молча, как видно прислушиваясь и оглядываясь, потом послышалась приглушённая команда на чужом языке, и вперёд выбежало с десяток фигур.
— Бьём конных, — напомнил сидевшим рядом стрелкам Гончаров. — Передать по цепи — огонь по дальней цели. Эти никуда не денутся, мы их потом тоже приберём.
Щёлкнули взводимые курки, и Тимофей навёл ствол на стоявший в отдалении конный отряд. В темноте мушка сливалась с целиком, поэтому стрелять приходилось больше наугад.
— Внимание! Огонь!
Ослепительные огненные вспышки озарили подступы к осыпи, громыхнул раскатистый залп трёх с половиной десятков стволов, а из темноты донеслись крики и ржание.
— Заряжай, не медлим! — рявкнул прапорщик. — Не можешь увидеть — бей на звук! — Пальцы на ощупь делали привычное дело, сердце едва ли ударило двадцать раз, и вот мушкет опять готов к бою. «Бам! Бам! Бам!» — гремели выстрелы. В огненных отсветах он разглядел отбегавшую от россыпи тень и послал в неё пулю. Ещё одна перезарядка, выстрел — и Тимофей дал команду осмотреться. — Никто не заметил — в ответ стреляли? — крикнул он, выйдя из-за валуна.
— Никак нет, ваше благородие, — послышалось от цепи. — Ни одного выстрела с той стороны не заметили.
— Попали, нет ли в кого? — спросил сидевший неподалёку Хрисанов. — А то пуляли, пуляли в темноту.
— Конечно, попали, слушай сам, Яшка, — доколачивая тугую пулю в ствол штуцера, уверенно заявил Блохин.
И действительно, с той стороны, откуда появились непрошеные гости, донеслись крики и стоны.
— Так проверить бы? — возбуждённо проговорил молодой драгун. — В прошлый раз вон сколько интересного нашли. Мне бы тоже кинжал не помешал.
— Сиди, щеня, — осадил его Кошелев. — Полезешь, а тебе в темноте этим вот кинжалом по горлу. Жди команду, без команды служивому ничего не положено делать. Глядишь, и проживёшь подольше. А пока, коли такой шустрый, в караульных от отделения побудешь.
Время шло, а желающих проверить оборону русских всё не было. Стоны и крики стали как будто глуше. Горячка боя начала спадать, и Тимофей опять стал впадать в дрёму.
— Идут! Идут! — встрепенулся он от голосов караульных. Луна сегодня была на стороне драгун. За две сотни шагов удалось разглядеть перемещавшуюся по дороге чёрную массу.
— А вот это уже не просто дозор, — процедил, всматриваясь в даль, Тимофей. — Выбивать нас идут, братцы. К бою готовьсь! — крикнул он, взводя курок. — Расстояние до цели две сотни шагов, первый выстрел залпом, потом бьём по собственному прицелу и сноровке! Це-елься! Огонь!
Оглушительно громыхнуло, и он начал перезарядку. В этот раз до завала неприятель не добежал, осыпал его пулями и в спешке отступил. Уже издали грохнули последние выстрелы, и всё стихло.
— Осмотреться, перезарядиться, командирам отделений проверить своих людей! — крикнул Гончаров.
— Первое отделение — все целы! — донёсся доклад от Кошелева.
— Второе отделение, Никитину каменной крошкой щёку посекло, кровенит, но стрелять не мешает! — доложился Кузнецов.
— В третьем все целы! — долетело от Плужина.
— Гляди-ка, хорошо мы им наподдали, — порадовался Блохин. — Может, не сунутся более?
— Ну да, в темноте да в укрытии сидим, с нами только и сближаться для рукопашной, — озабоченно проговорил Тимофей. — А так они у нас на открытом месте как на ладони. Ещё хорошо то, что не знают они, сколько нас. Днём бы разглядели и всей массой задавили. Сунутся, Лёня, обязательно сунутся, им этот проход как воздух нужен, они сюда чуть ли не целую неделю по высоченным горам шли. Представь, сколько натерпелись.
Следующую атаку персы начали уже под утро. Теперь они вели себя по-другому. Издали, на предельной дальности начали палить из ружей, сами при этом к завалу не приближались. Пули гудели и били по камням, впрочем не причиняя спрятавшимся за ними людям вреда. В ответ изредка постреливали только лишь русские штуцерники, всем остальным господином прапорщиком было приказано не высовываться.
— Хитрят, мудрят персы, — проговорил Тимофей, выглянув из-за своего валуна. — Чую, задумали чего-то.
И правда, стрельба с той стороны резко прекратилась, и издали послышался топот копыт.
— Они чего, на конях, что ли, решили сюда заскакивать? — Блохин замер с поднятым зарядным молоточком. — Это что за дурь?!
— Заряжайся, Лёнька, и не спеши пока стрелять! — пристраивая удобнее мушкет, проговорил Тимофей. — Вот и пришёл твой с Васильичем звёздный час, готовьтесь. Взвод, по коннице залпом огонь!
Громыхнуло, и стрелки начали спешную перезарядку.
— Первое отделение, свои факелы кидай! — крикнул Гончаров, проталкивая пулю в ствол. — Стреляй точнее, ребята, сейчас они наверх полезут!
Действительно, спешиваясь у лежащих в начале осыпи камней, персидские всадники бросились вперёд. Но одно дело было лихо скакать на коне, другое — перебегать по тёмному завалу. Навстречу им в сполохах от выстрела летел свинец, и они падали, падали на эти камни, окрашивая их в красный цвет. Не выдержав, повернул назад один, за ним второй всадник, Тимофей уже торжествовал было победу, как вдруг из-за дороги вынырнула плотная масса воинов.
— Хитрые, сволочи! — прорычал Тимофей, срывая зубами бумагу патрона. — Двумя волнами накатили!
Затравку в замок, закрыть крышку, заряд в дуло ствола. Шомпол резко протолкнул пулю, и, отжав курок, он с лёта выстрелил в ближайшего врага.
— Штыки надеть! — рявкнул Гончаров что было сил. — Из пистолей бей! Блохин, Кошелев, стреляйте! — И схватил лежавшую на камнях первую пару пистолей. «Бам! Бам!» — он разрядил их в напиравшую густую толпу.
«Их уже не остановить! — мелькнула в голове отчаянная мысль. — Вот и всё, Дима-Тима, хана тебе! Что для этой толпы три-четыре десятка противников?»
— Бам! Бам! — ударило два штуцерных выстрела, и в огненном сполохе громыхнул оглушительный взрыв. Свистнули камни, калеча людей, и Тимофей словно бы своей кожей почувствовал испуг и неуверенность врага.
— Драгуны, в штыки! — крикнул он, выскакивая из-за валуна. — Коли их, братцы! Ура! — И кинулся вперёд.
— Ура-а! На штык! Ура-а-а! — Три десятка драгун ринулись вниз на оторопевших персов. — Ура-а! — Неслись с ними и восемь ополченцев.
— Бам! — Тимофей выстрелил в ближайшего врага из пистоля и, скинув его на камни, перехватил удобнее мушкет. — На! — Резкий рывок — и штык пробил грудь перса. Вынырнувший сбоку Тигран полоснул его соседа саблей и прокричал что-то на своём. Отбиваясь от нападавших, персы начали пятиться, здесь на узком, заваленном камнями пространстве их численное преимущество начало играть против них, не давая как следует развернуться и ударить.
