И когда они взлетят?
Ярославское шоссе. Стоянка дальнобойщиков.
— Полторы тыщи в день — и живи, как падишах! — толстый дежурный «менеджер» пересчитал поданные ему купюры. — Три машины, э? Сколько стоять будешь?
— Дня два… может, больше. Как получатели груза скажут.
— А что за груз?
— Цемент…
— А-а-а… — кивнул «менеджер». — Тогда вон туда подъезжай, в угол становись. Там все машины, что со стройматериалами, стоят.
— А поесть-попить у вас тут где можно? — просунулся в окошко второй водитель.
— Вывеску видишь? «Обеды — как дома!» туда и ходи. Денег дашь — к тебе в машину принесут. Так многие делают, кому груз бросать неохота. Зря опасаются — у нас тут тихо! И порядок есть!
— А в машину только еду принести могут?
— Хм! — «менеджер» оценивающе поглядел на обоих водителей. — А что надо? Водка и у меня есть!
— Не, с этим стрёмно — ещё полиция нагрянет… Доказывай потом, что не собирался ехать. Они, кстати, часто это здесь делают?
— А как смену сдавать, за час до сдачи заглядывают. Но беспредела не творят, им хозяин платит, так что здесь нормально всё. Конечно, если ты из двери пьяный выпадешь… тут песня другая пойдёт.
— Не, лучше как-нибудь без выпивки проживём… А вот этим делом… как тут у вас?
— С каким?
— Ну-у… зябко по ночам-то… одному.
— А-а-а! С этим — ажур! Вечером подойдёшь сюда, скажешь — через полчаса привезут на выбор!
— Вот это — другой коленкор! Лады, держи пять! Поехали, мужики!
«Менеджер» проводил глазами отъезжающие контейнеровозы и переключился на нового клиента — в ворота стоянки вползал ярко раскрашенный грузовик.
«Литовцы прикатили, — безошибочно определил принадлежность машины „менеджер“. — Этих на отшиб — как нажрутся, опять куролесить станут…»
Два дня спустя…
Телестудия Останкино.
— Уважаемые дамы и господа! Наш микрофон установлен в центральной студии Останкино. Информационная программа «Увеличительное стекло» и её бессменный ведущий и создатель — Жан Огнев приветствуют вас! — вскинул вверх руки с микрофоном оратор.
Шквал аплодисментов был ему ответом. Большой зал телестудии заполнился до отказа — люди даже сидели на добавочных стульях, которые притащили откуда-то расторопные помощники телеведущего. И сейчас, все собравшиеся дружно аплодировали ему, ожидая чего-то сенсационного.
И надо сказать, что до сей поры все эти ожидания оправдывались — Огнев неизменно преподносил журналистской братии что-то сенсационное. Эти сведения с удовольствием публиковались во многих изданиях — как в газетах и журналах, так и на телевидении. Очень многих интересовало — каков же будет итог столь занимательного противостояния одиночки и целого государства? Понятное дело — он свернёт себе шею. Но как и когда? На это уже делали ставки, и пока что в выигрыше оставались сторонники Волина. Не то, чтобы они его любили — скорее, напротив, он же играл против системы, в которой все они жили. Мало кто искренне любит лошадь на ипподроме, пусть она и приносит деньги удачливому игроку. Ей могут гордиться, ставить на неё целые состояния, даже превозносить перед прочими — но настоящей любовью это назвать нельзя.
Вызывал удивление необычный формат передачи — это интриговало и попахивало чем-то сенсационным. Не совсем ясна была и роль ведущего — ведь, по слухам, Имперец собирался прислать своё видеообращение, что же в этом случае, будет делать Огнев?
Загадки… кругом загадки!
Жан чуть наклонил голову к плечу, прислушиваясь к сообщению, прозвучавшему только что в наушнике.
— Итак, дамы и господа, — поднёс ко рту микрофон ведущий, — Внимание — на экран! Представляю вам — Имперца!
Вспыхнул здоровенный экран за спиною Огнева…
То же время.
Служба мониторинга сети передачи данных.
— Виктор Иванович! — опустил мобильник старший из троицы сотрудников группы «Р». — У вас с сетью всё в порядке?
Тот поставил на стол недопитую чашку кофе и бросил взгляд на монитор.
— Норма. А что?
— Передачу из Останкино принимаете?
— Какую именно? Там сейчас Огнев вещает и этот… «Пелитье».
— За что ж вы его так не любите?
— Огнева-то?
— Нет, Пелитье.
— Да он такой же Пелитье, как я Синебрюхов! Плеткин он, я его уже лет пять, как помню… трепло!
— Ага! Ну, значит, совесть вас мучить не станет… Отрубайте его!
— В смысле?
— Чтобы в эфир не шел! Совсем! И по всем каналам запускайте Огнева! Новостные отключайте, развлекательные — вообще, всё подряд! Можно же сделать так, чтобы кто куда не сунулся — а везде эта передача!
— Ну… можно. А зачем?
— Посмотрите — поймёте! Ну что?!
— Хм… а по заднице? Вместе огребём?
— Мы — первыми станем. А там… глядишь, некому и стучать станет. Олежка! Обеспечь!
Второй специалист, бросив несколько слов в телефон, вытащил из своего портфеля два автомата. Бросил второй своему товарищу, который стоял у двери. Тот выскользнул в коридор и присел около угла.
— Николай Иванович! Ребята передают — электрощитовая и аппаратные — под контролем!
— Во как? — начальник службы мониторинга оглядел своих гостей. Бывает же такое! Два дня вместе сидели, чаи (хм…) гоняли — и нате вам!
— Терроризировать кого собираетесь, господа?
— Информировать. Сейчас у Огнева в программе выступит Имперец. Хотим, чтобы его увидело как можно большее количество людей.
— Так вы не из органов?
— Из них. Только там не все думают, как сверху предписано. И не только к вам мы пришли — у ваших коллег в других компаниях сейчас то же самое происходит. Тут уж — кто первый, да самый быстрый окажется…
Инженер встал, подошёл к ящику и достал оттуда бутылку коньяка. Плеснул себе в рюмку. Подумал и налил старшему «эровцу».
— Вздрогнем!
Звякнуло стекло рюмок.
Начальник службы мониторинга поставил опустевшую рюмку и, протянув руку за шкаф, вытащил оттуда настоящий шаманский бубен. Отбарабанил пальцами какой-то мотив и бережно убрал бубен назад.
Сел за стол и придвинул к себе клавиатуру.
— Ну! Понеслась душа в рай!
Где-то в Москве.
— Мужики! Сигнал пошел!
По комнате, где сидели компьютерщики, словно ветер пронесся. Загрохотали отодвигаемые стулья, народ, лихорадочно дохлебывая на ходу кофе, бросился к рабочим местам. Минута-другая, и в помещении воцарилась напряженная тишина.
— Митяй! Перехватываем Центральный округ! На тебе рекламщики.
— Принято!
