какому обвинению!
— Не дури, парень. Оружие, вещи — на землю. Мы всё сами снесём.
Стащивший Айка с трапа дружинник помог напарнику снять со спины парня рюкзак, колчан, лук, отстегнуть пояс с ножнами. Копьё было вырвано из рук арестованного ещё первым движением.
— Вы, молодой человек, обвиняетесь в убийстве некого Саноса из Подгнилья, — сообщил сыскарь. — Но давайте продолжим наш разговор в другом месте. Вы пока что всего лишь подозреваемый. На имущество арест не наложен. Есть, кому забрать ваши вещи?
— Старшина, мою долю отдайте Китару, — засовывая свободную руку за пазуху, крикнул Айк Брону. — Держи, — бросил он мне извлечённый из кармана кошель. — Потом всё поделим.
— Старшина, наши доли отдайте Хобе и Браву, — в свою очередь выкрикнул я. — Парни, вещи Айка тоже возьмите. Я потом заберу всё.
И, повернувшись к сыскарю:
— Можно с вами? Я тоже там был, когда Санос… Вы же меня помните, сударь? Я как раз из Подгнилья.
— Я всё и всегда помню, молодой человек, — наградил меня ледяным взглядом сыскарь. — Пойдёмте. Послушаем вашу версию тоже. Собирался свидетелей пригласить после, но ладно.
— Мы тоже там были, — пробасил Хоба.
— Мы тоже свидетели, — поддержал брата Брав. — И Линг ещё с нами был. Деревенский сам виноват.
— Я знаю, кто там был, — скривился сыскарь. — Если понадобитесь, вас пригласят. Доброго дня, судари.
Сыскарь отвернулся и жестом пригласил дружинников следовать за собой.
— Постойте! Парень со мной на контракте. Я могу быть полезен?
Подскочивший Брон, как бы невзначай зацепив меня боком, положил руку Айку на плечо.
— Пока нет, уважаемый, — обернувшись, бросил сыскарь. — Доброго дня.
Брон, удовлетворённо кивнув, поспешил назад к трапу, по которому продолжили спускаться охотники, а я потрусил вслед за двинувшимися быстрым шагом с причала дружинниками. Йоков Санос! Даже после смерти продолжает мне подлянки подкладывать.
В пути Айк было попробовал пристать к служителю порядка с расспросами, но тот попросил потерпеть, и дорога до терема Ярла прошла в полном молчании.
Крепость в крепости — такова была моя первая мысль, когда я увидел жилище правителя Муна вблизи. Каменные стены, высокие башни, огромные ворота. Напоминает форт, в котором мы пережидали бурю, но размеры, конечно, другие. Таких деревень, как Подгнилье, штук шесть сюда влезет. Возле входа охрана. Люди так и снуют туда-сюда — конные, пешие, в форме, в обычной одежде. Перед нами повозка, гружённая бочками, пропускала такую же с ящиками, выезжающую ей навстречу. Суета — одним словом.
На воротах нам вопросов не задали, но меня попросили оставить оружие. Огромный внутренний двор, длинное трёхэтажное здание слева от самого терема, одна дверь, коридор, лестница, другой коридор, ещё дверь — и вот мы на месте. В комнате сыскаря, которую он назвал кабинетом: большой стол, за ним кресло, перед ним два попроще, несколько шкафов, пяток стульев вдоль стен и широкое окно без решёток, какие идут по всему первому этажу.
Двое дружинников остались снаружи, двое вошли вместе с нами. Сыскарь сел в своё кресло, раскрыл лежащую на столе книгу в толстом кожаном переплёте, взял в руку железное, с белой костяной ручкой перо.
— Присаживайтесь, молодые люди.
Мы с Айком сели к столу, дружинники заняли стулья подальше.
— Значит так, — перевернул наполовину исписанную страницу сыскарь. — В прошлом месяце на болотном острове, обнаруженном в Гиблой гнили деревенскими охотниками, произошло столкновение местной ватаги с отрядом, пришедшем из города. С вашим отрядом. Имело место быть?
— Было, — не стал отпираться Айк.
— Только это я нашёл остров.
— Это неважно, — оборвал меня сыскарь. — Итогом столкновения стала смерть молодого охотника. Убит вашим выстрелом, Айкорн. Всё верно?
— Он собирался напасть на Китара. Уже руку для удара занёс, — зло выдавил Айк.
— Собирался или напал? Это разные вещи. Что скажет сам Китар?
— Я стоял к нему спиной. Он подкрался… Мы с ним крепко не ладили. Если бы Айк не выстрелил…
— То есть вы не видели Саноса в момент выстрела?
— Его видели наши друзья, — опередил меня Айк. — Брав, Хоба и Линг подтвердят…
— Линград Ольхов мёртв.
— Как мёртв?! — одновременно вскочили мы с Айком.
— Казнён неделю назад, как зачинщик расправы, — обжёг нас ледяным взглядом сыскарь. — Ваша первая стычка была лишь началом. Известно ли вам, что Ольхов собирался вернуться на остров, в болото?
— Известно, — пробормотал Айк, рухнув обратно на стул.
— Вот он и вернулся. В компании девяти… Язык не поворачивается назвать этот сброд охотниками. И опять стычка с местными. Только в этот раз уже не один труп, а восемь.
Теперь пришла очередь сыскаря подниматься из кресла. Только он это сделал медленно и, не спуская с Айка, сверлящего взгляда.
— Напали на лагерь Подгнильцев ночью и вырезали всех, кто там был. У меня есть признательные показания. Ольхов подначил остальных. А перед этим, когда днём случился конфликт, отказался от предложенного поединка. Это он так позор свой смывал. Чужой кровью!
Сыскарь внезапно ударил по столу кулаком.
— Я бы их всех под топор, — процедил он сквозь зубы. — Но ярл у нас добрый. Остальные отделались каторгой — уже греются на каменоломнях. И ещё десять лет греться будут. Вы что же, детки, совсем страх потеряли? Простой люд за людей не считаете? Охотнички, мать его! Думаете, управы на вас нет?
А ведь такой спокойный был дядька. А Линг… Вот зачем было снова туда лезть? Пошёл бы с нами, ещё и больше бобов бы добыл. Вот дурак! Кого они там убили? Едва ли Лодмура. А остальных жалко так-то. Зря и в первый-то раз я туда Айка с парнями повёл. Вон, чем жадность моя обернулась.
— Мы здесь ни при чём, — не глядя в глаза сыскарю, тихо проговорил Айк. — Санос тот бы Китара убил, не выстрели я в него. Остальное не ко мне. Там ещё неизвестно, как оно на самом деле всё было. Линг не ягнёнком был, но такое…
— То дело закрыто, — снова уселся на своё место сыскарь. — Я допрошу братьев Кижевых, но с той стороны свидетелей в любом случае больше. Межсезонье у нас просидишь точно, а там посмотрим, что имперский законник скажет. Славь Единого, что существует такой дар — отличать правду
