— Жаль, — прошептал Макс, — очень жаль.
Маркус поднял руку — мол, обратите внимание.
И тут из дыма и пыли явился счастливчик-боливиец. Он выжил там, где полегли трое его товарищей. Латинос самозабвенно очищал желудок от содержимого. Он настолько отдался процессу, что ничего вокруг не замечал. Это его первый матч и, похоже, последний.
Придерживая забрало в верхнем положении, боливиец размазывал сопли по закопченным щекам. Войлочная обмотка на правой ноге тлела, но парень не обращал на это внимания. Он был такой жалкий и грязный, что хотелось подбодрить его, сказать что-нибудь обнадеживающее. Мол, скоро полегчает, основная часть народа уже слегла, вот-вот дым рассеется, растяжки станут видны, тогда и сыграем по-настоящему: голы, пенальти… Сегодня же финал, малыш! Соберись! Последняя игра сезона!
Взрыв. Опять рядом. Да что же это?!
Боливийца согнуло пополам. Спекся? Ан нет, выпрямился. Попытался стянуть с себя броник. Максу показалось или парень хотел пощупать свое нижнее белье? Типа от страха случился конфуз?
Страх — это когда сто двадцать пять миллионов клеток сетчатки видят нечто опасное. Глазные нервы, чувствительнейшие волокна, передают сигналы в нижний и задний отделы мозга — шестьсот восемьдесят километров в секунду, приличная скорость, да? Выделяется эндорфин, естественное обезболивающее. Норадреналин впрыскивается в сердце, кровеносные сосуды, кишечник и кожу. Надпочечники гонят в кровь адреналин. Мало. Больше! Еще больше адреналина! Через пару минут его уровень подпрыгнет в десятки раз. Сердечко боливийца лупило как бешеное. Кровь сладкая, сахарная. Зрачки расширились. Язык и двух слов не свяжет. Выброс гормонов ускорил выделительные процессы и…
Макс хохотнул. Похоже, парень таки обделался!
Томагавк врезался боливийцу в лицо, избавив от волнений. Это Маркус расстарался, томагавк — его любимое оружие.
В тот же миг сюрикены прорезали боливийскую кольчугу, прикрывающую стык сферы и бронежилета. Их метнула Гансовски.
Два ножа вонзились в бронеперчатки, пришпилив руки боливийца к бедрам, за что спасибо Саиду.
Шар ртути в оболочке по самый черенок вбил томагавк в лицо врага и, расплескавшись блином, сломал шейные позвонки. Праща — любимая игрушка амазонки Джессики.
Тоненькая стрелка-дротик ужалила «ракушку» боливийца. Странный выбор мишени. У Афродиты легкие в порядке, поэтому ей достался сарбакан.
Бросок вперед, блеск стали — боливийца развалило от композитных наплечников до титановых плит на ягодицах. Катана, по цене сравнимая со спортивным пневмокаром, — меч юного самурая по имени Дмитрий Нисизава.
Зевс не оклемался еще, в казни не участвовал.
А Иван и вовсе без оружия. Как и Максим Мцитури. Оба они считали, что размахивать на газоне сталью не очень-то спортивно. Да и столкнувшись с противником в рукопашной, опытный ветеран одним мизинцем уложит весь состав вражеской сборной. Максимум двумя.
Боливиец упал.
Труп.
Макс покачал головой:
— Ребята, вы молодцы. Быстро сработали. Сильно.
Довольны, забрала откинули — заулыбались. Мол, спасибо, приятно.
Игроки! Гладиаторы сборной Вавилона, а не какой-то занюханной Коста-Рики! Ишь как раззадорились! А что с ними будет, когда мяч увидят? Близко-близко? Это зрелище не для слабонервных. По телевизору одно, а в реале — ух!
— Хаяку![62] Вперед! Па-а-ад-нажмите!
Гуськом, след в след — назад, к своим воротам. Разведанной тропе верить нельзя. Макс не даст и евро за жизнь безумца, осмелившегося пройти на обратку. Потому как финал. Похоже, организаторы решили сделать зрителям настоящий праздник. Фонтаны крови поднимут рейтинг до заоблачных высот. Зрелищно угробь кучу-малу игроков — и получишь премию Ассоциации. В общем, все хороши — и воротилы шоу-бизнеса, м-мать их так, и саперы, чтоб им.
— Вперед! Па-а-ад-нажмите!
Авангард — Афродита. Ей не терпится найти мяч. Мускулистые нижние лапы легко пружинят от газона. Макс завидует Афродите: у нее ж не бедра-голени, а торсионные валы.
Прыжок.
Прыжок.
Еще прыжок!
Афродита рискует. Глупо рискует. Ни себе, ни людям. Прыжок — и удар о газон. А под травой притаилась мина. Или не притаилась. Какова вероятность? Обычно впереди идущий щупает тропу, так заведено, это неписаное правило. За пионером двигается группа, и это нормально, зачем всем рисковать?
Прыжок.
— Что там?
— Порядок. Чисто.
Иногда Макс жалеет, что не знает язык глухонемых. Хотя… Много ли в бронеперчатках наговорит мисс Гансовски?
Строго по прямой, не сворачивая. Впору поверить в параллельные миры, колбасу из мяса и птичье молоко: полсотни метров без эксцессов. Макс боится сглазить, он надеется, что группа попала в чистую полосу. Говорят, в любой разметке всегда есть тропа, лишенная мин. Найди ее — и всю игру бегай, не глядя под ноги, от своих ворот к вражеским и обратно. Чистая полоса — билет в оба конца, пассажирам просьба пристегнуть ремни.
Неужели, а?! Что-то не верится…
Прыжки Афродиты — баловство, а не разведка. Поэтому следующим шел Дмитрий Семенович Нисизава — у мальчишки талант, и потому его врожденные способности надо использовать по максимуму.
Чуть оправившись от взрыва, Зевс взлетел и приземлился метрах в двадцати впереди. Если что, не жалко. Толку от него…
— Мяч.
— Где?
— Сотня, строго север.
— Сколько?
— Трое.
Нисизава молодец, первым заметил мяч. А значит, предстоит битва.
— Маркус, Саид! Готовность по максимуму!
Кивают, намек понят.
— Гансовски, сюрикены!
— Джессика, праща!
— Ваня, не подкачай!
Боливийцев всего трое. Потенциальные трупы.
Столкновение — и…
Реальные трупы.
А вот и мяч.
Мяч завораживает. Это настоящее произведение искусства, пик прогресса, экстремум человеческой мысли. Без мяча футбол — не футбол, а так, хоккей на траве. Разноцветные, с ребристыми магнитами-зацепами сектора из блестящего кожзама надежно спаяны между собой. Стыки обильно смазаны термоупорным гелем. Красный сектор — мгновенная смерть. Зеленый — оптимальный маршрут. Желтый — поиск ближайшей мины, штрафные очки. Оранжевый — пас своему игроку. Черный… Если ударить по черному сектору, кто-нибудь обязательно умрет. Лучше, если сдохнет враг, вознамерившийся отобрать у тебя мяч. Хуже — если ты. Лотерея, не угадаешь.
Группа разворачивается полукругом — в центре мяч.
Шок.
Восхищение.
А Макса шатает.
Воспоминания буквально валят его с ног.
Это был компромат на него…
