Девушка сидела у стены, судорожно прижимая к груди шпагу. Глаза были открыты и пусты, изо рта текла слюна, перемешанная с кровью и какими-то белесыми нитями.
— Они должны выжить, — сказал Думающий. — А это тело тебе придётся убить. Слаживающая сможет прочесть мои мысли, этого никак нельзя допустить.
— Чёрт, ты мне только начал нравиться! — воскликнул я.
— Меньше эмоций, — поморщился Думающий. — Это всего лишь оболочка, мне её не унести.
И он подмигнул.
— Да как же мне надоело всех убивать! — воскликнул я. — Блин, и вот опять…
Я неохотно вынул рапиру.
— Давай, давай, — подбодрил осрод. Подошёл к девушке, забрал у неё шпагу. Неумело помахал ей. — Ты будешь героем, который спас линкор! Давай, не медли, твои приятели уже спешат сюда!
Глянув на экраны, я понял, что он прав.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь… — сказал я. — Блин, словно классика мировой литературы убиваю…
Думающий взмахнул шпагой, нацеливаясь мне в грудь.
Я вздохнул, и одним взмахом рапиры перерубил ему шею.
Механизм был безнадёжно испорчен, но металл остался острым и рапира достаточно тяжела…
Длиннющая седая борода запуталась в лезвии! Голова повисла на конце рапиры, я тряхнул клинком, но волосы крепко накрутились на клинок. Я замотал рапирой — в этот миг и ворвались Алекс с парочкой осродов.
— Ого! — воскликнул Алекс, озираясь. — Ты что, Карла Маркса обезглавил?
— Это был Думающий, — сказал я, наконец-то сбрасывая несчастную голову с клинка. Даже крови почти не было, плоть осрода изнутри была пронизана густыми пучками белесых гифов. — И он на Льва Толстого походил.
— Тебе виднее, — пожал плечами Алекс. — Никогда не любил классическую русскую литературу… Блин, это же начальник лазарета, гениальный был хирург… Думающий… ну надо же… А второй сдался…
Он присел, вглядываясь в лицо бывшего врача. Долго думал, потом сказал:
— Нет, всё-таки на Маркса больше похож. Знаешь, я в юности увлекался левацкими идеями…
Я вытер рапиру о мокрую рубаху осрода и вышел.
Часть четвертая
Глава 3
3
Мы пересаживались с лифта на лифт, шли коридорами, проехали с полкилометра в крошечном, на четверых, вагончике, снова сели в прозрачную капсулу лифта и поплыли вниз. Вся роскошь и лоск, отмеченные мной при первом визите на линкор, исчезли. Вокруг лишь металл, пластмасса, стекло, какой-то керамический сплав. Кресла в вагончике были жесткими, лампы светили неприятным для глаз «общим спектром» — в принципе годящимся для всех культур Слаживания, но никому не нравящимся. Мелькали решетчатые лифтовые стволы, за которыми, в темноте, угадывались исполинские сооружения, скрытые в глубинах линкора.
— Мне говорили, что линкоры строят из металлических астероидов, — сказал я Алексу.
— Так и есть, — кивнул Алекс. — Вот только от астероида в процессе ничего не остаётся.
Он помолчал и добавил:
— Поэтому, кстати, основной металл в каждом линкоре разный. Я знаю, что есть золотой и серебряный линкоры. Там нижние чины гадят в золотые унитазы, в буквальном смысле слова. Коммунизм!
— Тебя точно зацепил Карл Маркс, — сказал я.
Алекс ухмыльнулся.
— Это от нервов… Ну так что, не останешься на линкоре?
— Смысл? — спросил я. — На твоём замечательном корабле вспыхнул мятеж, которым управляли Думающие. Не похоже, что тут безопаснее.
— Я хочу всем помочь, — сказал Алекс и замолчал.
— Никто не останется, — с удовольствием произнёс я. — И не потому, что ты самовлюблённый позер, а потому что ты не предлагаешь реального выхода.
— А он вообще есть?
Я пожал плечами. Слова Думающего не шли у меня из головы.
Лифт с грохотом и рывком остановился. Я посмотрел на Алекса, но он оставался спокойным. Видимо здесь, в глубинах линкора, техника работала проще и грубее, чем в жилых зонах.
— Дальше сам, — сказал Алекс, глядя на меня. — Главный механик позвал тебя одного.
Я кивнул. Поинтересовался:
— Так в чём все же власть лидера линкора?
— Я могу сместить любого, — ответил Алекс, открывая дверь лифта. Мы вышли посреди длинного узкого коридора, налево была тьма, а направо свет. — Тебе налево. Я подожду здесь.
Я молча пошёл в темноту.
Стены и пол были из тёмного рифленого металла, за стенами что-то тихо шумело, булькало, вздыхало.
— Эй! — крикнул я, когда свет за спиной почти исчез. — Я к главному механику Визелу!
Мне никто не ответил, и я двинулся дальше. Впереди послышался равномерный звук: будто тёрли железом о железо, потом появился слабый призрачный свет. Ещё минута и я вышел в просторный зал. Стены и потолок едва угадывались, посреди зала громоздились конусы и шары каких-то гигантских устройств. Маленькая лампа на треноге стояла возле исполинского цилиндрического кожуха, едва рассеивая тьму. Кожух был вскрыт, обнажая мешанину проводов и трубок, соединяющих причудливые механизмы. Между всей этой машинерией проходил узкий канал, из которого торчали истертые подошвы.
Я подошёл ближе. Спросил:
— Главный механик Визел?
Ноги заёрзали, выдвигаясь из норы по колено.
— Землянин Никита?
— Так точно, — подтвердил я.
— В инструментах разбираешься?
— Немного.
— Найди универсальный ключ-тестер.
Я наклонился, достал из разложенной инструментальной сумки ключ-тестер. Засунул в канал вдоль ноги, сказал:
— У правой руки.
Ключ взяли. Не представляю, как осрод исхитрялся им работать в такой тесноте. Может, дальше канал расширялся?
— Погляди, есть красный огонёк?
— Нет.
— Хм…
Внутри механизма звякнуло, стукнуло, послышалась приглушенная ругань.
— Появился, — сообщил я, глядя на мигающую среди проводов точку.
— Так-то, — удовлетворённо произнёс голос. — Подсоби выбраться.
Я взялся за толстые лодыжки осрода и стал вытягивать его наружу. Через полминуты появилось коротко постриженная голова и главный механик с кряхтением встал. Ростом он был на полголовы ниже меня и довольно миниатюрный для осрода.
Хотя всё равно не понимаю, как он там работал.
— Стоим, движемся, воюем, мятеж подавляем, а чинить всё равно надо… — проворчал он, отряхиваясь. Вынул из глазницы круглое «пенсне» детектора, спрятал в нагрудный карман. Забавно, у него нет имплантов…
— Может проще использовать бота? — спросил я с любопытством. Осрод мне уже нравился.
— Проще, да хуже, — сварливо сказал осрод. — Бот исправит, а вот почему потоковый умножитель второй раз за год накрывается, не поймёт!
— И почему? — заинтересовался я.
— Да хрен его знает, вроде не должно, а перегорает, — осрод достал из кармана тряпку, обтер ладони. Протянул мне руку: — Вы ведь так встречаетесь?
Я пожал крепкую грубую ладонь.
— Рад познакомится, Визел.
— И я рада, — сказал механик.
Блин. Женская особь.
— Чем обязан… знакомству? — спросил я.
— Хотела поблагодарить. За спасение дочери. Это она отвела тебя к предателю. Мне сказали, что ещё час в сцепке с Думающим, и повреждения мозга стали бы необратимыми.
— Ваш врач не предатель, — сказал я. — Он давным-давно был Думающим.
— Не люблю я их, — пробормотала Визел. — Не лезли бы в чужие тела… Но я позвала тебя не ради слов, Никита.
Я кивнул и с любопытством посмотрел в глаза Визел.
— Наш народ к землянам хорошо относится, — продолжил Визел. — Вы и воевали с нами честно, и живёте правильно.
— Да где мы с вами воевали… — пробормотал я. — Так, поцарапались…
Осрод хмыкнула.
— Как сказать… Я хочу тебе помочь, Никита.
Я ждал.
— Ты живёшь дольше, чем обычные земляне. Но поменьше нашего. И мы, всё-таки, из Большой Четвёрки.
— Вы самые слабые, — осторожно заметил я.
— Нет. Мы самые сильные. Мы можем гасить звёзды, сворачивать пространство, сжигать вакуум. Но мы не самые умные. Многие наши технологии созданы Думающими и Слаживающими.
— Вы солдаты, — сказал я. — Армия Слаживания. И как любая хорошая армия, вы не станете бунтовать, даже если вам что-то не нравится.
