– ЧТО?! – вскрикнула Милена, чем испугала девчонку, которая тут же юркнула обратно.
– Не стреляйте! Я испугалась, я тут осталась одна, я не хочу умирать!
Послышался плач.
Я шагнул в угол, склонился над тельцем.
– Куда всех увели?! – выкрикнул я в худое лицо.
Девочка моргнула, губы сомкнулись в попытке сдержать рыдания, из глаз катились слезы. Черт! Повысив голос, я окончательно довел ребенка до истерики. А ведь каждая секунда сейчас на счету и может стоить жизни моему сыну, и сотням других детей тоже угрожает смертельная опасность!
Без паники, Край. Возьми себя в руки. Старательно улыбаясь, я заговорил вроде бы спокойно:
– Все слышали, что их убьют, – и не оказали сопротивления?
Улыбка подействовала.
– Да, – кивнула девочка, и я испугался, что ее тонюсенькая шейка при этом сломается. – Мы – любовь. Мы – послушание. Мы едим «манну небесную» и становимся добрыми-добрыми!..
Терпеть не могу наркоманов.
А на девчонку, похоже, дурман подействовал не так сильно, как на прочих сектантов. Может, из-за особого – измененного злоупотреблениями – обмена веществ или из-за сильнейшего истощения. Вот она и сохранила самую малость способности адекватно воспринимать реальность.
– Край, не о том спрашиваешь! – вмешалась Милена. – Девочка, скажи, а ты знаешь Патрика? Такого светловолосого парня, он красивый, плечи широкие, голубые глаза, он…
Милена осеклась, потому что глаза у девочки стали стеклянными, как у куклы.
Я глубоко вдохнул, выдохнул. Мы просто теряем время. Но куда дальше идти? Где искать? Часы услужливо нарисовали у меня в зрачках трехмерную карту типичной архитектуры путников – целый лабиринт из подземных коридоров и залов! О чем я и поведал вслух.
– Да уж, из одного этого загона для послушников три выхода. Край, надо разделиться. – Палач огладил свой лысый череп. – Так у нас будет хоть какой-то шанс найти детей.
Верно. Я сам хотел это предложить.
– Милена – ты идешь влево. Хельга, ты…
Мы поспешили к тому выходу из помещения, через который проникли сюда.
– Я знаю Патрика, он хороший, – заговорила вдруг девочка.
Я замер.
Весь мир вокруг перестал для меня существовать. Была лишь она, маленькая и худая. На нее ведь вся надежда.
– Слуги всех увели… – продолжила зеленоглазая и замолчала.
Я не дышал, опасаясь вспугнуть ее вновь.
– Увели наверх, на газон. Говорили, там лучше, и нельзя загрязнять родовые норы. Вот туда! – девчонка махнула тоненькой ручкой, указывая на коридор слева.
Я готов был уже сорваться с места, но ее голосок меня остановил:
– А Патрика еще раньше забрал сам святой отец Асахара, он увел его вниз, к Накопителю. Он и раньше туда уводил моих друзей, и никто не возвращался. Это – дорога на небо! – она указала на коридор справа.
Меня не мучила проблема выбора. Теперь я знал, какой норой двигаться дальше. Я должен спасти сына, это главное. А уж там, если смогу… Но все же нельзя позволить вот так запросто убить ни в чем не повинных детей.
– Рыбачка, ты… Надо разобраться с этими слугами. Уверен, ты сумеешь. И выведи детей из Парадиза. Хрен его знает, как эта штуковина сработает, – я хлопнул себя по карману, где, как все знали, у меня лежала «таблетка». – Может, полгорода враз снесет.
Морда вся красная от ожогов, кожанка превратилась в лохмотья, к губам прилипла фляга с перцовкой – ну чем Рыбачка не красавчик? Хоть небо упади на землю, хоть потоп и вторжение путников, он будет пить, не закусывая.
Вот и сейчас, прежде чем мне ответить, Гордей слегка подкрепился «смелой водой»:
– Я тебе кто – воспитатель детсада? Или ты меня педагогом назвал? – он трижды сплюнул через плечо. – Не дай бог таким стать!
– Гордей, больше некому. Остальные со мной пойдут. Это осиное гнездо нужно уничтожить. Иначе все напрасно, Гордей. – Я решил напомнить, почему он здесь оказался: – Иначе твои парни погибли напрасно. Задание Ронина еще не выполнено.
– Слушай, грешник, а чего это ты… – подал голос палач.
Его не устраивало то, что Макс Край за всех все решил и корчит из себя командира. Ну кто-то ведь должен был возглавить нас? И поэтому договорить ему я не дал:
– Заур, ты и Хельга нужны мне здесь, внизу. – Насчет Милены у меня сомнений не было, она точно пойдет со мной до конца. – Мы не знаем, что там дальше, так что каждый ствол на счету. А Рыбачка наверху и сам справится. Верно, Гордей? Справишься?
Последний вопрос я задал уже из коридора, по которому, как сказала девчонка, Асахара увел Патрика.
Подчинится ли моим приказам троица или нет?
Как бы то ни было, я больше не мог терять ни секунды.
* * *
Малышка настолько ослабела, что едва могла идти. А нужно было бежать со всех ног.
– Давай-ка, родная, обними меня за шею нежно, как папу, – велел Рыбачка, а сам подхватил ее тонкие бедреные косточки под заметно выступающими коленками. Такую дуреху не то что на байк позади себя сажать, на руках носить страшно – еще навредишь как, прижмешь слишком сильно.
– Прямо, а здесь налево… – направляла она. – Меня Маша зовут… а потом наверх, а потом…
Вместе они выбрались из подземелья. Поперек трибун, оборудованных синими стульями, поднималась лестница, ограниченная поручнем. Ветерок едва заметно колыхал обрывки сетки на воротах.
– Вот они, вот мои друзья, мои братья и сестры! – заголосила малышка прямо Рыбачке в ухо.
– Тише, Машенька, не надо сигналить. – Он ссадил ее с себя.
На газоне чуть ли не по стойке «смирно» стояли подростки. Много подростков. И парень в бандане, явно постарше остальных, тут собравшихся, надрывал глотку, отдавая приказы. Как раз сейчас он велел всем встать на колени, и дети подчинились беспрекословно, никто даже не послал старшого куда подальше. У Рыбачки появилось плохое предчувствие.
– Подожди меня здесь, – не услышав в ответ возражений, он повесил дробовик на плечо и снял АПС с предохранителя. Рыбачка задумал доброе дело, а добрые дела не делаются с помощью залпов по площадям, гарантирующим не только попадание в цель, но жертвы среди мирного населения. Тут требуется ажурная работа, чуть ли не снайперская, так что АК тоже не годится.
После того как детки опустились на колени, стоять остались только парень в бандане и четверо его подручных, поначалу не замеченных Рыбачкой в толпе. Все пятеро были вооружены. Отрывистая команда – и подручные встали у своих жертв за спинами, так чтобы те их не видели.
– Эй, вы чего?! – Рыбачка сам не услышал своего крика, он утонул в грохоте выстрелов, слившихся в один громкий бабах. Четыре тела с продырявленными затылками повалились на траву.
Кляня себя за нерасторопность, байкер навел пистолет на ближайшего убийцу малолеток. Обожженный кислотой гарпий палец выжал спуск. Пуля попала ублюдку на ладонь ниже темечка – точно туда, куда он только что выстрелил худощавому мальцу, которого дома, небось, заждались.
