— В литовских, товааааарищ майор, в литовских, — язвит Олег, — маленькое такое селение. Вильнюс называется... И в нем каждая уважающая себя мама передает дочке секреты мастерства древнего народа: как одним выстрелом убрать с глаз долой два УАЗа с десятком боевиков, чтобы и следов не осталось... Не удивлюсь, если выяснится, что по Литве отбомбились все воюющие стороны. А то пара-тройка Лайм вполне может уничтожить небольшую страну типа Польши или Румынии. Лучше подстраховаться.
— Между прочим, твой оторванный дружок, — подзуживает Прынц, — ни хрена не боится древних боевых искусств и весьма активно подбивает к ней клинья. По-моему, небезуспешно.
— И когда ты это заметил?
— Девушка от восторга забыла отжать кнопку на гарнитуре. В итоге я имел удовольствие прослушать историю о подвигах твоего брата на почве усмирения грабителей и выяснил, что фингал на ныне покойном таджикском лице совсем не Лехина заслуга. А вывод, что пара из этой парочки получится не только снайперская, напрашивается сам собой.
— То есть, тот уникальный фонарь, размером превышающий территорию Таджикистана, и светимостью за сто люменов, поставила нежная литовская девушка? И после этого герой-любовник еще мог кого-то насиловать?
— Насколько я понял, не мог. Иначе нежная литовская девушка еще и отломила бы соответствующий орган. Но не судьба...
— Прошу пардону. Польше хватило бы и одной Лаймы.
Останавливаю болтологию. Увлеклись ребята.
— Давайте к делу. Сначала позвольте Вам представить Давида Лернера, гражданина республики Израиль, а в прошлом потомственного жмеринца. И самого крутого горного туриста в мире.
— Что такое «жмеринец»? — вопрошает Малыш.
— Таки это житель славного города Жмеринка, а не какого-нибудь занюханного Бердичева.
— А чем так плох Бердичев? — заинтересовался Бахреддин.
— Нет, ну вы мне скажите, шо такого может быть хорошего в городе, который построен на реке Гнилопять?
Всё-таки Давид — человечище! С момента, когда узнал о Войне, прошло четыре часа. У него хватает сил шутить. По виду ни за что не догадаешься, что творится внутри. Вся семья жила в Израиле. Жена, дети, внуки... Вся! Никаких шансов! А ведь для еврея семья — это всё. Весь мир... Давид убит, уничтожен, взорван всеми мегатоннами, пришедшимися на его Беер-Шиву. Но общается, улыбается, шутит... Однако, приходится призывать к порядку.
— Парни, оставьте в покое славные украинские города! Кроме Давида есть еще три новых лица. Эрнст Гурамович Хенциани, для своих Эдик. Он не тбилисец, как вы подумали, а москвич, так же, как и Алик с такой редкой фамилией Иванов. А Юрис Озолиньш из Риги. Ребята только сегодня спустились и не совсем в курсе наших дел, но люди знающие, потому я решил пригласить их на совет.
С представлением всё. Теперь слушаем результаты сегодняшних мероприятий. Сам и начну. Сарваду мы вывезли. Всё, что было отобрано, плюс я добавил сегодня учебники и памперсы.
— Витя, про учебники я всё понял, — это Малыш, — а зачем нам памперсы?
— Стас, ты не знаешь, зачем нужны памперсы? — снова язвит Олег. — Чтобы учить детей, сперва их надо нарожать. Прынц уже докладывал про чьи-то матримониальные планы. По секрету и громким шепотом.
— В целом верно. В последней машине было место, вот и докидали. Памперсами и женскими прокладками. Тоже пригодятся.
— Блин, мы, оказывается, сегодня за бабские прокладки воевали... — ворчит Малыш.
— Воевали не мы, а Лайма, — с самым серьезным видом уточняет Олег. — Мы драпали... А девушка свои прокладки вполне заслужила.
— Не драпали, а осуществляли стратегический отход! — с абсолютно серьезным видом поправляет Малыш. Все снова начинают ржать.
— Пишу приказ по личному составу — заявляет Потап. — За героизм и мужество, проявленное в боях, наградить Лайму Буткете тремя пачками именных прокладок!
— Давайте орден учредим. Первая официальная награда Высокогорной Фанской Республики — Орден Прокладки! А Лайма — первый кавалер!
Настроение у народа категорически нерабочее. Пытаюсь перевести разговор в конструктивное русло:
— Принимается. А теперь продолжу. Пасруд практически разобран. За завтрашний день вывезем. Всё готово к имитации пожара.
— Что означает «имитация пожара»? — интересуется Эдик, — Не сталкивался с подобным в своей практике.
— Спалим всё, что нам не нужно. Чтобы у кишлака был вид сожженного Ахмадовым. А выше рванем дорогу. И пусть Бодхани ищет, кто прибил его брата, хоть до посинения. Девчонки в лагере разгребают завалы, но работы там еще...
— Какие завалы?
— Всё, что привезли снизу. Горы барахла. Раскладывают, сортируют и складируют. Всё женское население трудоустроено не навсегда, но надолго. С лагерем всё. Валера, давай по Артучу.
— А что Артуч?! — вскакивает иркутчанин, — Почти закончили разборку лагеря. Часа на два работы осталось. Завтра с утра таскать надо. Люди нужны!
— Отправим тебе тех, кто в Сарваде работал. Может, еще с Пасруда кого снимем.
— Ишак будет. — вставляет Али. — Аксакал сказал, тридцат ишак даст. У нас пять ишак есть.
— Ну, и ладненько, — Валера садится.
— Володь!
Потап поднимается, обводит всех взглядом.
— Первое. По разведке. Возле Ери дорога перекрыта блокпостами пенджикентцев. Стрелять не стреляют, но и на контакт не идут. Скорее всего, Ахмадов в них упрется и не полезет. Нам они пока бесполезны. Второе...
— Минуточку! — останавливает майора Давид. — Я слышал, что Артуч входит в зону наших интересов. По-моему, спуск оттуда идет на территорию пенджикентцев.
Вот черт! А ведь он прав! Вроде и помнили, а...
— Думаю, пока мы ведем работы в Артуче, надо выставить там охрану. Володь, прикинь, что можно сделать.
— Хорошо. Прикинем. Второе. Ахмадов вышел, как минимум в Айни. Вообще, получилось хреново. Если бы не Лайма, вели бы сейчас бои всеми наличными силами. А так джигиты рванули искать Стаса в Айни, а потом до ночи гоняли туда-сюда. Если честно, не совсем понимаю, почему они к нам так и не сунулись. Есть только одно предположение. Когда мы ехали назад с разведки, уже с этой стороны Айни, на склонах блеснуло что-то. Рахматулло сказал, что там рудник. Решили съездить. И обломились.
— В смысле?
— В прямом. Метров сто проехали — перед колесами пуля фонтанчик из пыли выбивает. Остановились, пешком пошли вдвоем. Автоматы за спиной. Тряпка белая. Опять пуля перед ногами. И грамотный мужик стрелял, клал куда хотел. В общем, решили не навязываться. Серьезная банда там не поместится, а крестьянская самооборона... — майор устало машет рукой.
Чего это Алик так подобрался?
